– Убери от нее руки, – процедил он. Хватка Главы только усилилась. Он обхватил руками горло Тавии, словно намереваясь сломать ей шею.
– Уэсли, я тебя предупреждаю…
– А по-моему, это я тебя предупреждаю.
– Я это не принимаю! – прорычал Эшвуд. Уэсли ухмыльнулся. Его рубашка была разорвана на груди. Тело покрыто синяками и кровоточащими ранами. Но он ухмылялся.
В небе над ними разрасталась тень.
Саксони подняла взгляд – они все это сделали – и увидела, как луна ползет по звездам и скрывает солнце от мира.
Тень-луна была подобна исчезновению света – просто этот свет держал чудовищ взаперти. А теперь они обрели свободу.
Сила внутри Саксони забила ключом. Когда девушка сделала вдох, ей показалось, будто сам воздух состоит из огня и тьмы.
Она чувствовала себя чудесно.
Девушка чувствовала себя ужасно.
Она ощущала себя так, словно могла сделать все, что захочет. Никто не посмеет остановить ее.
Луна скользнула на место. Когда огненная солнечная корона окружила ее сияющим кольцом, Саксони вспомнила: это должен наступить священный день Сонма Богов. Но этот свет вскоре исчез. Осталась лишь тьма.
Лишь тень.
Лишь смотрящий с его ночными глазами.
Уэсли оглянулся на Главу. Его улыбка засияла в сером сумраке мира.
– Ты пожалеешь о том, что дотронулся до нее, – промолвил смотрящий.
Уэсли собрал свою магию и призвал в ладони реальность, позволив ей воздвигнуться и просочиться у него между пальцами.
Зекия испустила тихий смешок.
– Да, ты именно такой, – прошептала она.
Магия Уэсли росла.
В его руках смешивались образы прошлого, будущего и настоящего. Реальности, которые были и которые могли быть. Еще не прожитые жизни и пока не созданные миры.
Они срывались с кончиков его пальцев и вихрем роились вокруг юноши.
Когда Саксони посмотрела ему в глаза, они были абсолютно, непроницаемо черными.
– Тавия, – произнес парень голосом, не совсем принадлежавшим ему. – Это просто очередной тупик.
Саксони не знала, что это должно было означать. Однако в глазах Тавии блеснуло понимание. Ее рука скользнула в кошелек на боку – так быстро, что Саксони едва заметила это.
Тавия сжала в кулаке талисман и закрыла глаза. Потом упала прямо сквозь Главу.
Саксони моргнула.
Тавия превратилась в ничто – всего на несколько секунд – и прошла через Эшвуда. Амулет отбрасывал сияние на ее кожу, ставшую прозрачной.
А потом девушка побежала.
Как только Тавия освободилась, Уэсли вскинул руки. Кусочки реальности устремились к Главе. Эшвуд вскинул руку, чтобы создать щит. Видения Уэсли ударились об него. Глава заскользил по полу, дрожащими руками пытаясь удержать барьер.
– Нет! – воскликнула Зекия.
Она швырнула в Уэсли мощный порыв магии. Однако тот расплескался о его кожу, будто вода. Уэсли, казалось, даже не заметил этого. Ее магия была для юноши словно бы ничем.
Уэсли зарычал на Главу. С каждым движением его подбородка видения напирали все яростнее. Они шептали, кричали и бились, стараясь прорваться; проделать отверстия в щите Главы и в нем самом.
А потом на коже Уэсли появились регалии.
У Саксони едва не подкосились ноги.
Магические письмена, начертанные жирными линиями, скользили по татуировкам Уэсли. Вверх по рукам, по груди, собираясь напротив сердца. Саксони видела серебряные очертания сквозь разрывы в рубашке смотрящего. Их было много, очень много. Но два из этих знаков заставили сердце Мастерицы замереть.
Знак умения видеть вероятности мира.
Знак умения заглядывать в разум людей.
«Мастер Интуиции!»
Но этого не могло произойти.
Саксони вспомнила о заклятии, которое Асиз прочитала над кровью Уэсли.
Черная. Его кровь была густо-черной.
Она знала: здесь что-то не так. Но отмахнулась от этого, словно невежественное дитя, подумав лишь о различии между магией своего Рода и магией гранкийских Мастеров. Однако, во имя Сонма Богов, даже Асиз выглядела сбитой с толку.
Глупцы. Какими же глупцами они были! Саксони вспомнила рассказы амджи. В каждом из них кровь союзников Рода становилась ярко-зеленой – словно растительный покров земли, созданной Сонмом Богов.
Зеленый цвет означал рост и гармонию; яркость потенциальной судьбы.
Но черная кровь…
Уэсли произнес заклинание в обители Консортессы, когда стены грозили сомкнуться и раздавить их… Так вот почему его магия тогда оказалась так сильна!
Дыхание Саксони стало прерывистым.
Тень-луна похитила свет у всего мира, но не у Уэсли. Ему она преподнесла дар: магия юноши наконец-то вырвалась на свободу. Пробудилась во всей своей полноте.
Уэсли был подлинным Мастером и даже не знал об этом.
Заклятие Асиз не дало ему ничего. Оно лишь заставило всплыть на поверхность то, что уже таилось в нем. Теперь тень-луна щедро подкармливала эту силу. Подкармливала магию Уэсли, словно монстра… которым эта магия и являлась.
Уэсли крепче сжал кулаки, наращивая силу. В щите Главы появились пробоины.
– Перестань! – вскричала Зекия и бросилась вперед. Уэсли остановил обстрел реальностями.
– Отойди, детка, – гортанно произнес он. Зекия прорычала в ответ:
– Я уже не детка!
Она вскинула руку. Уэсли чуть-чуть сместился, чтобы уйти от ее магии – всего лишь на волосок.
– Уходи! – поторопила Зекия Эшвуда. Повернувшись к его трону, Мастерица зашептала заклятия. Изречения походили на урчание зверя. Из трона шагнули еще три Мастера, словно соткавшись из дыма. По одному на каждого из них.
Этот клятый трон являлся порталом. Разрывом в реальности – чтобы Глава мог удрать от опасности.
Эшвуд метнулся к трону. Саксони закричала от ярости. Она кинулась за ним, меча в Главу магию, подобную горящим пулям. Однако вражеские Мастера воздвигли щит, в центре которого стояла ее сестра. Огонь Саксони угас у их ног.
Глава прыгнул в дым.
Тавия подбежала к Уэсли, стараясь не обращать внимания на его глаза. Они по-прежнему оставались непроницаемо-черными. Союзники вместе отступили от Мастеров. Уэсли вытянул руку перед Тавией, создавая собственный барьер.
Трое против четверых. Однако одной из этих четверых была сестра Саксони. Глава скрылся. Все их поступки не значили ничего, если Эшвуд остался в живых.
Саксони нашла свою сестру лишь для того, чтобы снова потерять ее. Во всем этом был виноват Уэсли. Она смотрела, как юноша держит Тавию за руку – так, словно ему было ведомо, что значит заботиться о ком-то, кроме себя самого.
