Книга Тайны двора государева, страница 17. Автор книги Валентин Лавров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайны двора государева»

Cтраница 17

Через несколько минут, заливая ковры трапезной кровью, в предсмертных муках корчились оба стражника:

— Не виноваты мы, государь-милостивец.

Сумрачно нахмурившись, Иоанн Васильевич расхаживал по трапезной. Тихим зловещим голосом произнес:

— Кто еще про могилу знал? Никто? Стало быть, виноват один из вас — или ты, Скуратов, или ты, Басманов! Обоих жизни лишу, скорпиев ядовитых, — не ошибусь! — И государь воздел любимое орудие убийства — посох. Его серебряный наконечник уже был обагрен кровью.

Басманов увернулся, подполз, обнял сафьяновые государевы сапожки:

— Вспомнил, еще отец Никита отпевал… и на могилке служил…

Самодержец опустил посох, задумался: «А что, Никита мог! Читает много, на меня, гордоус, зрит без страха!» Рявкнул:

— Никиту ко мне! И обыщите слободу, погоню на дорогах устройте.

Басманов добавил:

— У Федора, кладбищенского попа, обыскать следует! Они ведь дружки завзятые. А Никита сейчас на службе в Троицком соборе.

— Скуратов — к отцу Федору, все перерой у него! А ты, Басманов, доставь сюда Никиту. Да смотри, чтоб не сбежал, шкуру с тебя спущу!

— У меня небось не убегет, — хвастливо бросил Басманов.

Он выскочил во двор. Метель ударила ему в лицо.

Клад

До Троицкого собора — рукой подать. Басманов прибежал туда как раз тогда, когда служба закончилась и последние прихожане спускались с паперти. Возле левого придела Никита о чем-то шептался с тщедушным отцом Федором.

— Вот вы мне, отцы святые, и нужны, — насмешливо сказал Басманов. — Тебя, Никита, приказал государь к нему доставить. А ты, Федор, надобен другу моему Малюте Скуратову. Он как раз к тебе домой собирается, жилы из тебя, фарисея лукавого, вытянет.

Обмер отец Федор, смертельно побледнел. Никита ободрил, подмигнул:

— Беги домой, встречай гостя важного, на питье отважного!

Басманов хмыкнул:

— Кто у нас обедает, тот и наши проделки ведает!

Никита быстро наклонился к уху отца Федора, что-то отрывисто сказал. Басманов злобно прикрикнул:

— Эй, по углам не жмитесь, царю во всем повинитесь! Давай, Никита, облачайся в тулуп да пошли во дворец.

— Скажи государю, что сей миг приду!

Басманов ощерился:

— Уж нет, во дворец купно пойдем! А то ищи тебя потом, как ветра в поле.

Тем временем отец Федор стремглав понесся домой. Прохожие удивленно открывали рот:

— Ба, царские рысаки отца Федора не достанут. Куда он, на пожар?

Никита, тем временем набрасывая тулуп поверх парчовой ризы, изображал на лице радость:

— У меня, друже, нынешнее утро удачливое. Такой случай… боюсь говорить, вдруг проболтаешься кому.

— Чего вякаешь — случай? Об чем это?

— Побожись, что никому не обмолвишься!

— Крест, что ль, целовать? Сказал: никому не проболтаюсь. Ну?

— Мой сарайчик знаешь, где коня ставлю? Достался по наследству от покойного отца Гермогена. Завел сегодня конька, — а он у меня умный, что дьяк думный! — ржет и копытом в землю бьет. Наклонился я, сенцо разгреб — словно блестит что-то. Лопатой копнул, а там — серебряный укропник. Достал его, крышечку открыл — полно золотых монет — толстые, тяжелые, по-грецки написано на них. Во как!

— Куда, отец Никита, чужой клад дел? Поделиться следует со мной.

— Так и быть, пяток монет дам, только вот вернемся от государя…

— После государя тебе ни злато, ни серебро уже не понадобится, — захохотал Басманов. — Одна только панихида потребуется… Царицы, во гроб положенной, нет! Двух стражников, что землю копали, государь посохом, яко копьем, прободил — до смерти. Теперь тебя допрашивать будет.

Никита напустил на себя вид изумленный:

— Кому же мертвый труп надобен, хоть и царицын?

— Ты не ведал, что живая она была положена — для острастки? Уже по всем дорогам рыщут, по всей Александровке. Малюта направился неспроста к твоему дружку — отцу Федору.

Никита возмутился:

— Страсть какая — живьем в гроб! Истинно в Писании сказано: «Яко и тварь рыдает, своего владыки видя бесчинства!»

Басманов оглянулся:

— Не умствуй! Многим разговорчивым ребра сокрушили и кнутом до костей облиховали. Государь ведает, что творит. Ну, святой отец, показывай клад, тобой обретенный, а то я тебя!..

Перекрестился Никита на образа, сказал непонятное:

— Прости, Господи, мое прегрешение! Обаче, и на Страшном суде готов за него ответ держать…

Быстрый ход

Через левый выход, что в храмовом зале возле алтаря, вышли во двор. Метель, кажется, неистовствовала еще больше. Сразу залепила глаза, туго била в грудь. В двух шагах ничего не было видно. Басманов крепко уцепился за рукав Никиты:

— Так-то спокойней будет, не сбежишь!

Пересекли двор. В дальнем глухом углу подошли к сарайчику, сбитому из крепких бревен. Снаружи стояли небольшие саночки, накрытые рогожей.

— Моя конюшня, — пояснил Никита.

Верный мухортый, почуяв хозяина, радостно заржал. Никита длинным, в два фунта весом ключом отомкнул замок, приоткрыл воротца:

— Проходи, боярин, клад там…

Через минуту-другую послышался глухой удар и крик, приглушенный свистом ветра. Чуть позже, ласково поглаживая холку, Никита вывел в воротца сильного, хорошо откормленного коня. Запряг, прыгнул в саночки:

— Но, милый! Во дворец еду к государю, яко агнец кроткий. В печь огненную!

Наклонив голову, часто перебирая ногами, конь набрал ходу.

Уловки

Едва Никита вошел в трапезный зал, как государь злобно рявкнул:

— Признавайся, это ты, червь книжный, Василису из могилы поднял?

Простодушное лицо Никиты приняло вид еще более наивный.

— Я?! Нужна мне она, как жезл Ааронов скифу дикому. Так ведь известно, кто из земли ее изъял…

— Кто?!

— Да молодой Басманов! Сейчас пришел в храм, блазнит меня: давай-де сбежим, и Василиса со мной — живая! А еще, государь, он нечестивые глаголы плюскал… Повторить аж отвратно.

— Говори! — грохнул посохом об пол Иоанн Васильевич.

— Вякает: посажу-де Василису на престол и сам царем править стану!

Затрясся государь, аж позеленел от злобы, и на устах пена вышла.

— Ах, аспид хищный! Подать Басманова сюда, я ему возгрю кровавую вышибу! Ух, рожа говенная!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация