Когда открываются пространства, работать – одно удовольствие. Видеть и слышать на тонком плане становится так же просто и естественно, как в обычном спектре. Регистр восприятия расширен. Ты не то чтобы видишь параллельно две реальности, а скорее видишь так, будто вместо чёрно-белого кино включилось цветное. Во время учёбы мне удавалось такое только под руководством старших товарищей, в их присутствии. Да и теперь не обошлось без непосредственного участия моих учителей.
Пошла самая увлекательная и полезная часть работы. Я превратилась в ретранслятор, и всё, с чем так или иначе соприкасалась, дома могли видеть и слышать через меня.
Так, в первый же день, идя по улице, неторопливо оглядываясь и привыкая к новым ощущениям, я заметила, что всё окружающее пространство заполнено густой грязно-жёлтой субстанцией, вроде горохового супа-пюре. В первый момент я даже испугалась, что сейчас захлебнусь этой гущей. Потом заметила, что мои собственные энергетические оболочки создают «пузырь», в котором я, невредимая, плыву в толще «супа». Между тем большинство прохожих плыли в жиже, как рыбы в воде; ничем от неё не отделённые, они казались её естественными составляющими.
Я решила выяснить, как же обстоят дела в оккультном отделении «Аненербе». О! Совершенно по-другому! Во-первых, концентрация грязно-жёлтой субстанции в нашем здании вообще оказалась меньше: оно имело защитный купол само по себе. Жёлтая жижа тут, внутри здания, была бледнее, почти до белизны, и имела гораздо более нежную консистенцию. И всё же она присутствовала, пропитывая и пронизывая собою всё пространство. Во-вторых, оккультисты в большинстве имели собственные «воздушные пузыри», наподобие моего. Да только с дыркой ровно над макушкой – как раз там, где расположена у свободных людей красивая, подобная махровой белой водяной кувшинке, верхняя чакра Сахасрара. Сквозь дырку ровным, уверенным потоком в головы оккультистов «Аненербе» вливалась всё та же субстанция.
Понятно, что в виде пюреобразной жижи мне представилась энергетика фашистского эгрегора. Так-то. У особо боевитых фашистов энергетика была твёрдой, холодной, как металл, а тут – противное пюре. Как понять? Одно дело – активные боевые единицы: партия, СС, всякие военные и полувоенные организации, совсем другое – эгрегор, в который погружают пассивную толпу. Да и стальные арийцы, если приглядеться, ложками хлебают «суп».
Надо показать всё это нашим? Ещё бы! Сейчас на тонком плане мы только защищаемся. Но когда перейдём в наступление, то будем сражаться в условиях действия этого мощного эгрегора.
Чтобы «показать» что-то, с моей точки зрения, интересное, например энергетику фашистского эгрегора, я могу в любой момент вызвать по собственной инициативе не только девчонок, но и Ольгу Семёновну. Та прекрасно чувствует и легко включается. Другой вопрос, что она не натренирована на приём и передачу точной информации: где, кто, во сколько, контур, цвет, размер и тому подобное. Но она прекрасно понимает, что я хочу показать ей человека, или ситуацию, или явление. Дальше она смотрит сама – просто настройка не прямая, а через меня. Так удобнее. Так преодолеваются внешние защиты организации и эгрегора, внутри которых я нахожусь, человека, с которым я непосредственно взаимодействую.
Любой, кто смотрит через меня, кодирует информацию по-своему. То, что для меня – жёлтый гороховый суп, для Лиды – отталкивающий конгломерат нитей паутины или свалявшихся волос, а для Ольги Семёновны – переплетение энергетических линий, полей и сгустков, имеющих определённое звучание и определённые характеристики проницаемости, контактности и восприимчивости. Суть при этом одна: некая вязкая субстанция, слабо проницаемая для сторонней информации и сторонних влияний, прочно связующая между собой людей, оказавшихся внутри, и способная их удерживать…
К слову, структура советского эгрегора также ориентирована на прочные связи и высокую резистентность, но в основе своей – кристаллическая, что делает её более чёткой, прозрачной, то есть проницаемой для света, и прочной. Она ещё упругая, как ни странно, и… подвижная. Самый подходящий образ – жидкий кристалл… Впрочем, так обстояли дела прежде, а как нынче, я, к сожалению, не могу посмотреть…
Порядок совместной работы мог быть и прямо противоположным: если Ольге Семёновне в данный момент удобно или до зарезу нужно посмотреть изнутри на здание оккультного отделения и на его сотрудников, она может подключиться через меня. Я это чувствую. Могу резко закрыться – в случае, если считаю такой контакт опасным. Но гораздо чаще с радостью помогаю, то есть включаюсь на полную катушку и в то, что происходит вокруг, и в мысленный контакт. Я представляю себя оператором радиосвязи. Идёт ответственный матч или правительственный концерт, а моя задача – улавливать звуки и передавать их в эфир без помех и искажений.
Всю деятельность оккультного отделения я таким способом постепенно поперетранслировала нашим. Самое интересное, что они, как после выяснилось, извлекли из трансляций много такой информации, которой я сама не владела и которой не замечала, поскольку не имела представления, что искать. Между тем Ольга Семёновна и её сотрудники искали целенаправленно. За некоторые из таких «передач в прямом эфире» я получала официальные благодарности от начальства.
Совсем другая жизнь, настоящая работа!
В ночь после устрашающего сеанса с вызыванием духа зла я долго пугала девчонок чёрными свечами, чашей, полной крови, и прочими подробностями. Ольга Семёновна и Маргарита Андреевна, присутствие которых рядом я отчётливо ощущала днём, исчезли, и я беспокоилась: вдруг что-то случилось плохое, связанное с этим злосчастным сеансом. Девчонки не знали. Утром я нащупала Ольгу Семёновну и поняла, что она спит глубоким, спокойным сном: отсыпается, бедная, после того марафона, который я всем, в том числе и ей, устроила. Влезать в сновидение и тем более будить не стала: экстренной информации пока не было.
Зато девчонки неожиданно вызвали с утра пораньше. Уставшие они были неимоверно, но энергия, как всегда, через них шарашила.
Лида передала, что мне дано распоряжение отказаться от участия в чёрной магии, если снова позовут. Можно сослаться на самочувствие, на страх, на упадок сил после сеансов. Ура! Наконец-то определённость. И такое облегчение, что взлететь готова. Спасибо, товарищи!
Но надо параллельно продемонстрировать, какой я ценный «кладоискатель». Мне помогут «вскрыть» новый клад. Возможно, тогда меня оставят в покое и не станут больше привлекать к занятиям чёрной магией. Девчонки снабдили меня необходимой информацией о конкретной, реально существующей поныне прибалтийской крепости с подземельем и богатой историей.
Из всех вариантов структурированного телепатического контакта самый простой и лёгкий – передача картинки. Девчонки показали мне две-три картинки: точка на карте, внешний вид сооружения, самые характерные детали внутреннего убранства и содержание клада.
Спасибо, милые мои подруженьки!
Всё приняла, поняла, готова действовать – так и передайте.
Утром в кабинет заглянула Маргарита Андреевна: в связи с нелётной погодой она задержалась в Куйбышеве, и была, кажется, довольна этим. Николай Иванович решил не подгонять её. С одной стороны, настоящей замены ей как начальнице кремлёвского отряда нет, хотя заместитель на время её отсутствия назначен. С другой стороны, сколько она сэкономит времени, отправившись поездом или машиной? Полдня? А если снежные заносы? Кроме того, она способна работать на расстоянии. Какой бы ни был у неё тут, в Куйбышеве, свой интерес, пусть удовлетворит его, пусть хоть немного развеется. Она, конечно, стальная, а всё же женщина. Физические, а пуще того, душевные силы не безграничны и у неё. На ночном совещании намечен план помощи Таисии, и Марго там отводится ключевая роль. Вот это сейчас – главная задача.
