— Нет, не глупо! — возразила девушка. — У меня тоже есть свои… странности. Обожаю карманные часы! Ненавижу часы в принципе, но по карманным с ума схожу. Только вот мои любимые карманные часы украли в автобусе, после этого я перестала ездить в общественном транспорте.
— Серьезно? Не ездишь на автобусе?
— Да! Ну, по крайней мере, стараюсь, — ответила она, оторвавшись от своей работы. — Ничего? — спросила она, показывая на картину.
Женя встал рядом с девушкой и устремил взор на картину. Пейзаж был хороший, но Женя ничего в искусстве не смыслил, поэтому немного смутился. В принципе, если бы ему сказали, что это написал Кустодиев, то он, конечно же, поверил бы.
«Интересно, Кустодиев писал акварелью?», — размышлял Женя, рассматривая Майин пейзаж. Ему нравилось, что облака мягко ложатся на кроны деревьев, чего не было на самом деле, но Майя была та еще выдумщица, да и природа вряд ли обиделась бы на нее за маленькую неточность.
— Красиво, — сказал Женя, и девушка как-то странно вздохнула.
— Слишком просто и неоригинально? Нет чего-то особенного, верно? — встревожено и печально одновременно спросила она.
— Да что ты! — воскликнул Женя, смотря на нее. — Все отлично. Правда! Я не стал бы врать… тебе.
— Ладно. Верю! — ответила Майя, похлопав друга по плечу.
Она сделала шаг в сторону и устремила взор на море, синеющее вдали. Скрестив руки на груди, она медленно дышала, словно каждый вдох стоил ей огромных усилий. Майя была печальна, хоть в небе повисло солнце, напоминающее Жене огромный кусок сливочного масла, расплавленного на раскаленной сковороде.
— Мне хочется танцевать, — сказала она вдруг, не посмотрев на своего спутника.
— Наверно, иногда появляется такое желание.
— Нет, ты не понял. — Она резко развернулась и сделала шаг в Женину сторону. Она встала совсем близко, и он смотрел в ее глаза, в которых маленькими звездочками появлялся блеск. — Потанцуем?! — это был скорее приказ, чем предложение, и Женя, сам того не желая, состроил недовольную гримасу — так он делал, когда Марина заставляла сделать хоть какую-то работу по дому.
— Ты шутишь, — утвердительно сказал он, но девушка помотала головой из стороны в сторону — Да ты что? Где мы тут танцевать-то будем?
Майя сощурилась.
— Тебе мало места? — спросила она, обводя руками все вокруг.
— Брось, Майя, я не умею танцевать. Ну, или не люблю. Я не знаю. К тому же ведь нет музыки… — начал искать предлоги Женя. Он хватался за свои слова, как за спасательный круг. Он мог еще кучу всего наговорить, но Майя его перебила.
— Эй, Джо, я же разрешила писать про себя книгу, — начала говорить она, сама понимая, что это звучит смешно, — так что не будь занудой…
Майя смотрела на Женю с улыбкой и протягивала ему свою руку. Она хотела танцевать сейчас. Именно сейчас. Она уже давно не хотела чего-то так же сильно.
Взглянув на сверкающие глаза-изумруды, он понял, что отказать девушке не сможет.
— Ладно! — произнес Женя, с трудом вынося ее жалостливый взгляд. — Хорошо! — он взял Майину руку и сделал шаг ей навстречу. — Но музыки все же нет, — он все еще пытался отвертеться.
— Просто представь, что она играет, — предложила девушка. — Пусть музыка играет в твоей голове, я всегда так делаю…
— Например, что? Какая музыка?
— Ну, лично у меня играет «Here come the sun»
24!
— Тогда у меня тоже…
Женя положил свою руку девушке на талию, она смущенно улыбнулась, а потом они начали танцевать. Сначала они делали это довольно нерешительно, но музыка играла все громче и громче и словно вышла за пределы их разума. Сама природа пела песню Битлов. Майя смеялась, и Женя видел ее, как в замедленном режиме на видео, словно все это было ненастоящее. Он не думал о том, что выглядит глупо, а смотрел в глаза Майи, и в нем теплилось чувство, которое он впоследствии никак не мог объяснить. Она ему нравилась, очень нравилось, и ему хотелось, чтобы прямо сейчас она его поцеловала, но Майя лишь смеялась, то и дело напевая «Here come the sun».
Они танцевали и танцевали, и в воздухе парили эти прекрасные строчки той невероятной песни Майиной любимой группы.
Little darling, it’s been a long cold lonely winter,
Little darling, it feels like years since it’s been here.
Here comes the sun, here comes the sun,
And I say it’s all right.
Впоследствии Женя не мог вспомнить, как в тот день они выбрались из леса, но в его мозгу прочно отпечатался тот момент, когда Майя ехала на велосипеде и напевала «Relax, take it easy»
25, а он смотрел на нее и глупо улыбался, хоть и довольно хорошо знал текст песни. Задорно крутя педали, она размахивала одной рукой в такт музыке и даже не понимала, как красива она в лучах заходящего солнца. Они ехали по пустой дороге, и Женя никак не мог понять, почему совсем нет машин, а Майя кричала: «Пой!», — громко и настойчиво и не могла избавиться от смеха, льющегося из ее сердца, которое будто бы кто-то щекотал. «Пой!», — звучало в Жениных ушах, и ничто не могло заглушить этот крик. Нерешительно он подхватил «it’s as if I’m scared, it’s as if I’m terrified», а Майя, смеясь, продолжала свое «relax, take it easy, blame it on me or blame it on you». Женя смотрел на нее и напевал все громче и громче, и его слова разлетались в каждый уголок леса, и присаживались на ветки деревьев, и приплясывали вместе с птицами.
Когда они подъехали к дому Кости, город окутала темная пелена, и Жене захотелось прогуляться с Майей под звездным небом, разглядывая созвездия, но какой-то необъяснимый дискомфорт в груди намекал ему на то, что такого не произойдет. Так и вышло.
Они ввалились в коридор Костиной квартиры и застали там молодого человека, уставшего до чертиков в первый на наступившей неделе рабочий день. Он уныло махнул рукой и даже не спросил у Жени, нужна ли ему помощь с велосипедами.
— Твоя работа — это ад, милый, если ты в таком виде возвращаешься, — сказала Майя, прижавшись к стене в коридоре и явно не собираясь проходить дальше.
— Брось, все нормально. Скажу в миллионный раз, что… мне нравится. Черт возьми, это правда! — Молодой человек взмахнул руками и устало улыбнулся.
