— За Крис!
Женя тоже кричал. Он опустошил свой бокал, стоя с Майей в стороне от всех у открытого окна и смотря на звездное небо. Пахло соленым морем и ночной свежестью. Зная лишь минимальное количество фактов о сестре Эльвиры, Женя ловил себя на мысли, что скучает по ней — так, словно был ее хорошим другом.
С чуть приподнятой головой Майя рассматривала звезды, словно пыталась найти хоть какое-то созвездие, но Женя прекрасно понимал, что у нее ничего не выйдет.
— С Днем рожденья, Кристина! — сказала Майя, смотря в небо, но ее никто не слышал кроме Жени. Ей этого было и не нужно.
— Ведь она это слышала! — проговорил Женя. — Она ведь смотрит сейчас на нас…
Майя резко повернула голову и посмотрела на Женю, стоявшего по правую руку от нее. Она удивленно вглядывалась в его лицо, гадая о том, правда ли Женя сказал это только что. Ей вдруг показалось, что это был всего лишь голос в ее голове.
— Я верю! — произнесла она не очень громко, слегка смущенно. — Верю, что она там… — Майя протянула свою руку к звездам. — В космосе, полагаю. Я верю, что она на небесах. Верю, что все люди туда отправляются после смерти. Мне всегда казалось, что они… они где-то в космосе…
Майя вдруг замолчала, хотя Жене казалось, что она все еще хочет что-то сказать.
— Почему в космосе? — спросил Женя чуть озадаченно.
— Я всегда хотела после смерти стать звездой, — ответила девушка, немного смущаясь собственных слов, — чтобы темной ночью освещать города…
— Звучит романтично. Звучит так, будто ты не боишься смерти. Здорово звучит.
— Я боюсь. Боюсь, хоть и понимаю всем сердцем, что в конечном итоге смерть — это не то, чего стоит бояться…
— Майя! — вдруг раздался за их спинами голос Мэнди, и ребята резко развернулись.
Перед ними стояли Костя, Эльвира и Мэнди. Сделав глубокий вдох, Майя сделала шаг навстречу своим друзьям и обняла всех троих одновременно. По щекам Эльвиры текли слезы, и она очень сильно прижималась к своим друзьям в надежде, что это ее хоть как-то успокоит. Эта картина выглядела печально, но Женя все равно хотел стать частью мира этих людей, чтобы все горести переживать вместе с ними, но он стоял немного в стороне.
Отстранившись друг от друга, они завели беседу о Кристине. Их голоса были ровными и спокойными, словно девушка, которую обсуждают, была жива и ходила где-то поблизости, словно она ненадолго отошла и должна была вот-вот вернуться.
— Между прочим, в том году ее платье было не синее, а сиреневое, — громко проговорила Майя, и Женя взглянул на нее. Девушка выглядела такой рассерженной, что едва сдерживалась, чтобы не топнуть ногой.
— Синее! — возразила Эльвира и посмотрела на подругу свирепым взглядом.
— Сиреневое, — настаивала на своем она.
— Мэнди, ну скажи ей, — обратилась к девушке Эльвира и только после того, как сказала, поняла, какую глупость совершила.
Мэнди, как ни странно, отреагировала спокойно. Она пожала плечами и засмеялась, но остальные даже не улыбнулись. Все затаили дыхание.
— Ну, что вы замолчали! Уж я точно не скажу, какого цвета было у нее платье…
Костя прокашлялся.
— Разве так важно, какое было платье? — спросил он, до этого момента не принимая участие в дискуссии, и двинулся в сторону от этих глупых разговоров.
Ему было абсолютно плевать на то, в чем была Кристина на своем последнем Дне рождения. Ценностью для него было лишь то, что она была жива. Ровно год назад. Да разве что-то еще в этом мире имеет ценность большую, чем жизнь? Он очень хотел сказать все это, но не смог.
В его сознании всплыло то воспоминание, где она целует его. 365 дней назад. Он смеется, она улыбается. Она болеет, но это незаметно. Она безумно красивая. На ней сиреневое платье. На небе закат. Кругом их друзья, а он так хочет быть с ней наедине. За семь лет их знакомства он ни разу не перестал хотеть быть с ней рядом. Она бежала по песку вдоль моря. Совсем не такая, как ее сестра.
— Эй, Костя, ты куда? — закричала Эльвира, и все посмотрели вслед молодому человеку. Он тяжело вздохнул, слегка рассердившись на сестру своей девушки. Эта девчонка никогда не понимала людей.
— Я пошел к Глебу, — сказал Джек, не останавливаясь. Он начал искать глазами друга. — Просто вспомнил, что… надо кое-что спросить у него… по работе…
— Мм, ну так я с тобой…
Эльвира догнала Костю, и они отправились на поиски Кевина.
Майя скрестила руки на груди, немножко дуясь по поводу того, что не могла отстоять свою точку зрения о сиреневом платье.
— Как вы познакомились с Кристиной? — спросил Женя у скучающей Мэнди, ожидая услышать из ее уст в очередной раз что-то потрясающее. — Вы ведь были лучшими подругами?
Мэнди встрепенулась. Ее бросило в дрожь от услышанного, и она заулыбалась. Ей нравился этот вопрос, она хотела поведать об этом воспоминании. О тех, кто умер, она говорила всегда спокойно, потому что тогда эти люди вновь возвращались к ней. В ее сознании. В ее памяти.
Она смотрела на море, и ее волосы развевались по ветру, влетевшему в открытое окно. Казалось, что она видит все, но она лишь очень сильно задумалась. В ее голове формировался образ ее лучшей подруги. Она могла описать Кристину в мельчайших деталях. Она помнила ее прическу в день их знакомства. Это не важно, но… у нее был хвост. Волосы совсем такие же, как у Эльвиры — слегка спутанные и не менее темные. Они были невероятно похожи внешне.
— Мне было семнадцать, когда мы познакомились, ей восемнадцать. Иногда мне казалось, что она моя сестра, которой у меня никогда не было. Мы знала друг дружку настолько хорошо, что порой сами этого пугались. Все привычки, все предпочтения. Наверное, именно поэтому сейчас я отношусь к Эльвире как к младшей сестренке…
Мэнди замолчала. Она совсем забыла про Женин первый вопрос, поэтому ему пришлось вновь его повторить.
— Как мы познакомились? — переспросила она, чуть нахмурив брови. Она выглядела такой сосредоточенной, будто решала уравнение на уроке математики. — Глеб познакомил. Как же еще… Они жили в одном доме до того, как семья Кристины переехала. В разных частях города они все равно оставались лучшими друзьями. Мне всегда так нравилось это в них. Они были такими дураками и раздолбаями. Я их за это и любила. Всех по-своему. Я теперь и жизни без них не представляю…
— Сначала мы не представляем жизни друг без друга, а потом кто-то умирает, — влезла в беседу Майя, незаметно стоявшая до этого поблизости. — Вот это действительно ужасно.
Мэнди приложила руку ко лбу и открыла рот, пытаясь найти нужные слова, но в голове было пусто. Ее спасла подошедшая к ним Полина. Она закинула руку на плечо Мэнди и ободряюще улыбнулась Майе.
— Кто-то должен спеть, Майя, — серьезным голосом сказала Полина, уверенно смотря ей прямо в глаза. — Пусть это будешь ты…
