В четыре часа утра франко-советский договор был подписан. Генерал получил желаемое. Лидер коммунистов Морис Торез, который значительную часть военного времени провел в СССР и только что вернулся во Францию, не сделал и шага, чтобы призвать людей к забастовкам или на баррикады. Вместо того он побуждал партию работать с единственной целью – разгромить нацистскую Германию. Де Голль приехал из Москвы в хорошем расположении духа, однако его ожидало неприятное известие: немецкая армия прорвалась в Арденнах и, как полагали, направляется к побережью.
Идея Арденнской операции целиком принадлежала Гитлеру. Он неважно себя чувствовал, в июле едва избежал покушения и испытывал глубокую депрессию, поскольку союзные армии приближались к границам Германии и унизительное поражение «тысячелетнего рейха» стало неминуемым. Теперь он спланировал неожиданное контрнаступление. Его войска прорвут линии американской Первой армии, двинутся к реке Мёз и захватят Антверпен. Вся операция, по его расчетам, продлится не более четырнадцати дней. Таким образом, проинформировал он своих изумленных генералов, удастся расколоть союзников, заблокировать Первую канадскую армию и вывести Канаду из войны. После этого американцы с готовностью пойдут на обсуждение условий мирного договора. Так наконец наступит поворотный момент в войне.
Главнокомандующий, фельдмаршал фон Рундштедт, прекрасно осознавал, что все это несбыточная мечта. Однако к этому времени Германии уже нечего было терять, и он охотно согласился возглавить предложенное наступление. Это наступление (Арденнское сражение, как его стали называть) началось в середине декабря 1944 г. и продолжалось следующие три недели. Начало для немцев было достаточно многообещающим, им полностью удалось использовать эффект внезапности. Вследствие радиомолчания связь ограничивалась телефонами и курьерами, поэтому разведывательные службы союзников и дешифровщики ULTRA
[223] не смогли засечь признаков происходящего, и никто не подозревал о готовящемся наступлении немцев. Однако в конечном счете оно провалилось: Германия потеряла последние резервы, остатки люфтваффе были разбиты. Но союзники тоже понесли большие потери: им пришлось столкнуться с самой холодной зимой в их жизни, к тому же немецкое контрнаступление отодвинуло вторжение в Германию на месяц или больше. Один момент был особенно тяжелым для французов: Эйзенхауэр приказал французским войскам уходить из Страсбурга. Будучи американцем, он совершенно не понимал, что означает Страсбург для каждого француза. Город вместе с Эльзасом и Лотарингией был аннексирован Гитлером в 1940 г. и последние четыре года был частью Германии. Французы и подумать не могли о том, чтобы снова отдать его в руки немцев. Де Голль с негодованием не подчинился главнокомандующему, сказав, что «Страсбург будет нашим Сталинградом», и, если американские войска уйдут, французы останутся и полягут там как один. Черчилль поддержал де Голля, и Эйзенхауэр, пораженный французской решимостью, уступил.
Сражение в Арденнах привело, кроме прочего, к резкому ухудшению англо-американских отношений, причиной тому послужило чудовищное самомнение британского генерала Бернарда Монтгомери. 7 сентября он дал пресс-конференцию, на которой, бегло отметив «отвагу и хорошие боевые качества» американских солдат, полчаса говорил о том, что выиграл сражение фактически самостоятельно (на самом деле честь победы по большей части принадлежала американцам)
[224], и даже не упомянул никого из американских генералов, кроме Эйзенхауэра. Генералы Омар Брэдли и Джордж С. Паттон (они оба всегда терпеть не могли Монтгомери) пригрозили подать в отставку, если британца не переведут, и Эйзенхауэр действительно собирался избавиться от Монтгомери. С большим трудом начальникам штабов удалось уговорить Эйзенхауэра удовлетвориться извинениями.
В последние месяцы войны состоялась важнейшая конференция «Большой тройки» в Ялте. Де Голль, к его крайнему раздражению, приглашения не получил и никогда не забыл такого оскорбления. На решении не допускать де Голля снова настоял его старый враг Рузвельт. Несмотря на то что французская армия захватила значительную часть Южной Германии, американский президент продолжал блокировать участие французов в любых обсуждениях будущего Европы и послевоенного мира. Рузвельт телеграфировал и Черчиллю, и Сталину, что присутствие де Голля «просто внесет нежелательный дестабилизирующий фактор». Но он согласился с Черчиллем, что Франции следует отвести в Германии оккупационную зону, и ее, по настоянию Сталина, выделили из британской и американской зон, а также нужно включить Францию в число пяти стран, которые будут принимать учредительную конференцию Организации Объединенных Наций. Последняя уступка оказалась для Франции особенно значительной, поскольку она принесла с собой постоянное место в Совете Безопасности.
Рузвельт (который в Ялте был слабой тенью себя прежнего) умер всего через два месяца после окончания конференции, 12 апреля 1945 г. Меньше чем через месяц в Европе закончилась Вторая мировая война, хотя на Дальнем Востоке она будет продолжаться до августа. Франция осталась победительницей, но после пережитого за пять военных лет была сильно травмирована. Довоенные партии и большинство их лидеров дискредитировали себя, поэтому никто не мешал де Голлю формировать временную администрацию. Генерал отказался въезжать в какое бы то ни было из главных государственных зданий – Елисейский дворец или отель Матиньон на улице Варенн, официальную резиденцию французского премьер-министра. Он с семьей поселился в небольшом, принадлежащем государству загородном доме у Булонского леса, невзирая на тот факт, что раньше его занимал Герман Геринг.
Победа ничуть не изменила характера де Голля. Он продемонстрировал это на военном параде, состоявшемся 18 июня. Естественно, он распорядился, чтобы в параде участвовали только французские войска. Однако в шествие включили санитарный транспорт из части, созданной леди Спирс, чей муж сэр Эдвард лично тайно вывозил де Голля в Лондон в июне 1940 г. Дафф Купер, тогда посол Великобритании в Париже, рассказывал:
Полевой госпиталь, который леди Спирс подарила французской армии, ехал на четырех джипах, и она прикрепила на них маленькие британские флажки рядом с французскими триколорами. Орлиный глаз генерала заметил обидные «юнион джеки», хотя я, стоя близко к нему, ничего не видел. Де Голль, вызвав ответственного полковника, приказал ему немедленно расформировать госпиталь и репатриировать всех его британских служащих. Госпиталь, который финансировала леди Спирс с ее друзьями, с самого начала войны служил Франции на всех фронтах и помог двадцати тысячам раненых французов. Недомыслие и мелочность де Голля переходят все границы.
Сразу после освобождения условия жизни в Париже, пожалуй, были хуже, чем при немцах. Некоторые районы города лежали в руинах, коммунальные службы почти не работали. Кроме того, ощущалась острая нехватка продовольствия: основную проблему составляла не производительность сельского хозяйства, а доставка продуктов. Железнодорожные пути разбомбили, подвижной состав и грузовые автомобили конфисковали и забрали в Германию. Все мосты через Сену, Луару и Рону были разрушены. Ситуацию, конечно, быстро поправили, и к концу 1945 г. страна с трудом, но все-таки поднималась на ноги. Однако для заживления психологических травм Франции потребовалось намного больше времени.
