Гилли не ответил.
Несмотря на боль и холод, Джон почувствовал дремоту. Сначала долгие, утомительные часы за рулем парусной шлюпки, затем жестокий прием, который он встретил. Его глаза закрылись. Он быстро открыл их, желая держать открытыми, несмотря на усталость. Он не хотел, чтобы вернулся О'Нейл.
Время от времени им попадалась встречная машина, и в свете фар, проникающем сквозь брезентовый верх, он заметил, что глаза охранников закрыты. Один раз на большой скорости их обогнала машина, свет ее фар мелькнул сзади грузовика, затем – снова тьма.
– Из Дублина, – сказал Кон. – Я видел флажок на капоте.
– Он выжимал почти двести, – сказал Гилли.
– Всегда так, – сказал Кон. – Они ездят очень быстро, наши начальнички.
Три раза грузовик замедлял движение и медленно переползал через ухабы, потом снова возвращался на ровную дорогу. Когда он притормозил в четвертый раз, Кон произнес одно слово: «Югал».
– Как я буду рад, когда мы погрузимся и повернем назад, – сообщил Гилли.
– И избавимся от этого багажа, – сказал Кон, толкая Джона ногой.
Джон почувствовал, что они повернули налево, а потом ехали около пяти минут на низкой передаче. Затем резкая остановка, и кто-то впереди крикнул:
– Давайте его наружу!
Кон выпрыгнул через борт, послышался звук его ног на гравии. Наконец Кон сказал:
– Хорошо. Давайте взглянем на него.
Двум охранникам, которые остались с Джоном, пришлось помочь ему подняться на ноги. Голосом, в котором слышалось сочувствие, Гилли сказал:
– Прыгай наружу, американец. И осторожно, там внизу гравий.
Джон скользнул через борт, с трудом двигая закоченевшими конечностями, мышцы его свело от холода и неподвижности. Кон сжал его левую руку выше локтя и быстро повел вокруг грузовика в свет фар. Хромая и спотыкаясь на гравии и обломках асфальтового покрытия, Джон был рад, когда они, наконец, остановились. Лучи света от фар грузовика вырезали два туннеля, наполненных поблескивающими тучами мошкары; по обе стороны дороги виднелась поросшая кустами насыпь. Где-то в отдалении, справа, слышался звук реки.
Кон показал рукой в направлении света фар.
– В эту сторону ты пойдешь, янки. Не возвращайся по этой дороге. Здесь, внизу, река Блекуотер. Держи ее справа, пока не перейдешь мост. Примерно за километр к верховью реки есть каменная хижина. Священники держат там запас одежды для тех, кто доберется так далеко. Может быть, найдешь там что-нибудь, что окажется подходящим для твоей безобразной плоти. И еще одно, американец. Если кто-нибудь спросит, то это был Кевин О'Доннел из О'Доннелов Клогена, кто сохранил твою глупую жизнь. Насколько я знаю Кевина, он просто не хотел тратить хорошую пулю и отягощать по этому поводу свою совесть. Лично я надеюсь, что еще увижу твое мертвое тело, плывущее вниз по Блекуотеру.
Дрожа от холода, Джон пробормотал:
– К… куда м… мне идти?
– Хоть к черту на кулички! А теперь пошевеливайся.
Болезненно спотыкаясь на разбитой поверхности, Джон побрел по дороге. Он слышал, как сзади него развернулся грузовик, свет фар быстро исчез, звук мотора слышался лишь немногим дольше. Он был один в темноте на дороге, скудно освещенной изломанным серпом луны, время от времени проглядывающим среди облаков. Высокие деревья с тяжелой листвой склонялись над дорогой в течение большей части пути. Дорога медленно повернула влево, затем вправо. Джон чувствовал себя нелепым, злым и бессильным.
– Чего я ожидал? – задавал он себе вопрос. – Во всяком случае, не этого.
Дорога начала подниматься вверх, облака рассеялись, он вышел из-под склоненных деревьев и обнаружил прямо впереди мост через реку, а за ним – развилку. Левый поворот был завален поваленными деревьями, и чувствовался запах чего-то гниющего.
Джон осторожно перебрался через мост и, приблизившись к завалу на дороге, увидел голый труп, висящий в гуще ветвей. Труп был вздувшийся, с отваливающимися кусками плоти. Он торопливо прошел мимо, попав на пологий подъем с расположенными справа и слева от дороги холмами. Холодный свет луны открывал обнаженные деревья, опутанные плющом, с «ведьминым помелом» наверху.
Обе ступни уже кровоточили, но он заставил себя не обращать внимания на боль, стараясь двигаться как можно тише.
– Что убило этого человека позади? – Джон чувствовал, что труп был оставлен в качестве предостережения.
– Они не думают, что я проживу очень долго. – На вершине холма он вышел на открытое пространство; во впадине справа стояла каменная хижина, трава вокруг которой была выжжена. Свет луны показывал сложенное из камней строение с плоской крышей, к которому сзади примыкал сарай. Напротив, прямо через дорогу, виднелись обгорелые развалины дома.
– Куда мне идти?
Он подумал, что если войдет в хижину, то может встретить обитателя, который убьет его в тот же момент. Однако Кон сказал что-то о священниках.
– Эй, в доме, – сказал Джон.
Ответа не было.
Узкая тропинка, ведущая к хижине между обгорелыми кустами, была вымощена камнями.
– Мне нужна одежда и обувь.
Он осторожно похромал по мощеной тропке к темной двери, положил руку на засов, но не успел поднять его, как дверь со скрипом отворилась. В свете свечи он увидел темнолицего мужчину в черной рясе. Держа свечу высоко, мужчина молча смотрел на Джона.
Джон с трудом выдавил из себя.
– Мне сказали… я… какая-нибудь одежда?
Человек в рясе отошел в сторону, кивком головы пригласив Джона внутрь. Темная фигура закрыла скрипучую дверь, поставила свечу на полку у стены и прошла через низкий проем в сарай в задней части хижины. Вскоре он вернулся с узлом одежды в руках. Джон принял одежду, отметив отсутствие выражения в глазах своего благодетеля.
«Слепой?»
Нет, человек в рясе двигался слишком целенаправленно, и он знал, как подать одежду Джону в руки. Джон осмотрелся и обнаружил низкий стул слева под свечой. Он положил на стул одежду и начал одеваться. Нижнее белье было представлено кальсонами, белыми и мягкими. Натянув их на свое продрогшее тело, он сразу же почувствовал себя лучше. Кроме того, здесь была пара черно-серых твидовых штанов, грубая темно-зеленая шерстяная рубашка и желтый шерстяной пуловер.
Одеваясь, Джон присматривался к своему компаньону.
– Вы монах? – спросил Джон.
Не говоря ни слова, мужчина утвердительно склонил голову.
– Вы приняли обет молчания? – спросил Джон.
Голова вновь склонилась.
Джон взглянул вниз на свои исцарапанные и кровоточащие ступни. Монах тоже посмотрел вниз.
