Френтис надел рубаху и брюки, потянулся за сапогами.
— Что снаружи? — спросил он.
— Все спокойно. Никаких признаков тревоги — пока я не услышала шум здесь.
Иллиан подошла к первому убитому, присела на корточки и потянула за болт. Тот с чмоканьем и скрежетом вышел из черепа.
— Кто они?
— Их называют арисаями, — пояснил Френтис. — И я не сомневаюсь, что их тут гораздо больше.
Он взял свой меч и подбежал к окну, обшарил взглядом пустые улицы до стены, где ходили по парапету часовые. Ничего.
Хм, а вот городская канализация… Он посмотрел на забранный железной решеткой слив на мощенной брусчаткой улице. Арисаи ждут там, чтобы удостовериться в исполнении приказа императрицы. Ее воля — превыше всего.
Он вдруг понял, что если бы не предупреждение во сне, то сейчас лежал бы связанным, а все пришедшие с ним умирали бы. Она предупредила не случайно. Она хотела, чтобы ее арисаи не справились.
Френтис окинул взглядом комнату с трупами. Что ж, значит, остальные еще не подозревают о неудаче плана.
— Позовите Дергача, Лекрана, мастера Ренсиаля и Текрава, — велел Френтис. — Пусть придут быстро, но тихо!
Он бессильно повис между Лекраном и Ренсиалем, цепь кандалов брякала по брусчатке мостовой. Товарищи поднесли его к решетке канализации в тени главного городского склада. На Дергача красный эмалевый нагрудник едва налез, потому бывший вор шел позади, старался укрыться в тенях. Френтис был уверен, что арисаи внимательно наблюдают за подходящими соратниками. Краткий опыт показал: до крайности опасно недооценивать арисаев, но у них есть и слабость. Они улыбаются так, будто им нравится бой, нравится драться и убивать — а упоение убийством мешает здраво мыслить.
Вблизи колодца из теней шагнул человек в красных доспехах. Френтис глянул на него сквозь полуприкрытые веки. Да, и этот усмехается.
— Никаких затруднений? — спросил человек по-воларски.
Смотрел он при этом лишь на Френтиса.
— Никаких, — согласился Лекран и сбросил Френтиса к ногам воларца.
— Я думал, что он справится по крайней мере с одним из вас, — сказал красный, присел на корточки, достал кинжал и трижды постучал рукоятью о решетку.
— Похоже, легенда слишком уж преувеличивает его возможности, — заметил Лекран и совершенно искренне ухмыльнулся.
Кто-то снизу поднял и отодвинул в сторону решетку, арисай крякнул и нетерпеливо помахал Лекрану рукой.
— Давай, скорей спускай его вниз, у нас много работы!
— Нет, — отвлекая внимание от заходящего сзади Ренсиаля, ответил Лекран. — Твоя работа уже закончилась.
Кинжал Ренсиаля скользнул по глотке, арисай упал на колени, схватился за шею — и рассмеялся, хотя кровь брызгала сквозь пальцы. Из колодца высунулась голова, арисай подтянулся — и рухнул назад в облаке кровавых брызг, разрубленный топором Лекрана.
— Ленивые ублюдки, за работу! — заорал Дергач.
Размахивая руками, он выскочил из темноты. В дальнем конце улицы показался Текрав с дюжиной помощников. Все катили бочки с маслом. Лекран приставил к губам рожок и выдул длинную пронзительную ноту. В одно мгновение город ожил. Вспыхнули факелы, и люди кинулись к назначенным местам с оружием в руках. Френтис рискнул заглянуть вниз и еле успел отдернуть голову — нож пролетел на волосок от лица. Из колодца доносилось шлепанье множества ног по воде, но никаких криков, сигналов тревоги либо паники. Неужели они не ощущают страха? Если так, то это скверная новость.
— Сколько? — подкатив бочку к люку, спросил Текрав.
— Все, — ответил Френтис.
Текрав перевернул бочку, Лекран выбил крышку топором. Ламповое масло хлынуло в колодец. За первой бочкой последовала вторая. Носильщики спешно тащили бочки к другим выходам из канализации.
Френтис посмотрел на крышу склада, где стояла Иллиан с факелом в руках и качала им. Это означало, что все выходы из канализации под контролем и там по меньшей мере рота бойцов.
— Больше нет смысла ждать, — сказал Френтис Текраву.
Главный квартирмейстер подошел к колодцу с пылающим факелом в руках.
— За Лемеру, — сурово произнес он и швырнул факел вниз.
Столб огня взметнулся футов на десять. Спустя несколько секунд он опал, но из колодца то и дело вырывались языки пламени. Френтис прислушался: ничего. Ни единого крика.
Он оставил Дергача с ротой караулить горящий колодец, а сам побежал с Лекраном и Ренсиалем к другому, где, кроме Ивельды, столпилась половина гарисаев, наблюдавших, как носильщики опорожняют бочки. Из дыры разило вонью горелого масла, валил дым, но было до жути тихо.
— Брат, если они там есть, то умеют тихо умирать, — заметила Ивельда.
Раздался крик. Гарисай отшатнулся от колодца с кинжалом в плече. А из канализации вылетел человек, брызжущий маслом и водой, — арисаи внизу выкинули собрата наружу, и он взлетел на пять футов над мостовой. В его руке сверкнул меч, сразивший одного гарисая и ранивший второго, но тут грудь арисаю разрубила алебарда. Один за другим из колодца вылетели еще двое. Они вертелись, разбрызгивали капли масла, рубили и кололи, стараясь отогнать гарисаев. Одного быстро прикончили, но второй держался, блокировал удары и наносил раны со смертоносной точностью. Подбежавший Френтис отбил клинок и пнул врага ногой в грудь. Арисай шлепнулся на колодец, растопырившись, а снизу тянулись руки его собратьев, чтобы снова вытолкнуть наружу. Ухмыляясь, арисай дерзко посмотрел Френтису в глаза.
Тот выхватил факел у гарисая и кинул арисаю на грудь, а затем пнул еще раз, сбросил врага в залитую маслом канализацию. Вырвавшаяся колонна огня была выше и мощней прежней. Френтис едва успел отскочить. Пламя обожгло волосы на руках.
Со стороны порта донесся шум. Там тесно сбившаяся группа бойцов пыталась отразить нападение арисаев, выбравшихся из большого туннеля, выходящего к морю. Бойцы еще держались за счет численного превосходства, но с каждой минутой арисаев становилось все больше, и они забирали жизни каждым ударом меча.
— Вы — со мной! — скомандовал Френтис Ивельде. — Ночь будет долгой.
К утру Виратеск лежал под липкой пеленой серо-черного дыма, оседавшего грязью на кирпичах и плитах, на лицах и одежде изможденных, отчаявшихся бойцов. Люди бесцельно бродили по улицам, сидели, сбившись в кучи, кое-кто плакал от ужаса и изнурения, но большинство просто молчало, глядело ничего не видящими, широко раскрытыми, пустыми глазами.
— Семьсот восемьдесят два убитых и четыре сотни раненых, — доложил Тридцать Четвертый.
— А их сколько? — полируя ветошью лезвие топора, спросил Лекран.
Хотя бывшего куритая покрывал особенно толстый слой копоти, топор уже сверкал.
— Мы насчитали больше сотни тел, — ответил Тридцать Четвертый. — Но, судя по запаху, много погибло в канализации.
