Спустя полмили волк побежал. Его бег — длинные легкие прыжки — казался неспешным, но земля летела под лапами с удивительной быстротой. Френтис несколько раз терял его из виду, пока скакали следом через низкие холмы, заросшие буйной травой. Наконец волк уселся на холме повыше, и Френтис придержал поводья. В ноздри ударил знакомый запах. Френтис глянул на Давоку, та спешилась, за ней и он. Оба вручили поводья своих коней Иллиан. Та немедленно надулась, но Френтис кивнул в сторону холма и приложил палец к губам.
Френтис и Давока взошли на холм, пригнувшись, а у вершины продвигались ползком. Волк лежал всего в нескольких футах от Френтиса и все так же равнодушно рассматривал его.
— Какой же он невероятный дурак, — глядя на открывшееся зрелище, пробормотал Френтис.
Лагерь был разбит на незащищенном месте, тылы его прикрывала речушка, вокруг ходили патрули, но не удалялись от палаток. Сильно пахло лошадьми и дымом. Светились десятки костров. Их серый дым заслонял флаг посреди лагеря: орел на красной шахматной доске.
«Самое большее — полтысячи бойцов, — осматривая лагерь, подумал Френтис. — И это при том, что армия Бендерса стоит, незамеченная, между ним и Варинсхолдом».
— Возьми Иллиан, езжай и скажи Бендерсу, что я зову их к отрогу Лиркана, — велел он Давоке. — Мастер Соллис знает дорогу.
— Пусть едет она, — сказала Давока. — Тебе не следует оставаться одному.
Он усмехнулся и кивнул на волка:
— А я и не один. Езжайте побыстрее.
Френтис выждал добрый час после отъезда женщин: наблюдал за лагерем, за тем, как приезжала и уезжала разведка, небольшие группы людей с собаками. Они докладывали, затем снова скакали прочь, уже в другом направлении. Но большей частью разведчики уходили на север и запад.
«Он считает, что мы направились в Нильсаэль, — решил Френтис. — Ему и в голову прийти не может, что мы двинемся в Ренфаэль, его собственную землю, где люди, как он думает, отчаянно верны ему. Интересно, Дарнел и в самом деле настолько непроходимый глупец или попросту обезумел?»
Очередной патруль направился в сторону Френтиса — пара всадников и свора собак. Когда они пошли вверх по склону, волк поднялся. Всадники тут же осадили коней, гончие заметались под ногами, скуля от страха. Хозяева хлестали собак плетками, угрожали и сквернословили.
И тут волк завыл.
Колоссальный звук обрушился на Френтиса, он уткнулся лицом в землю, зажмурился, закрыл уши руками, а вой катился над полями и лесами. Его мощь будто резала шкуру ржавой пилой. Ни разу за долгие годы рабства Френтис не ощущал себя настолько крохотным и беспомощным.
Когда вой затих, Френтис увидел зеленые волчьи глаза. Казалось, они лезут в самую душу. Волк знал Френтиса, проник в каждый его секрет, каждую запрятанную тяжесть на совести. Шершавый волчий язык коснулся лба, продрал кожу будто наждаком, Френтис охнул. Но с ощущением пришло ясное понимание — нет, скорее послание, ярко засиявшее в рассудке: «Ты должен простить себя».
У Френтиса вырвался невольный смешок. Волк отпрянул, заморгал, потрусил прочь. Френтис посмотрел ему вслед. Зверь помчался серебряной стрелой в высокой траве и скрылся в мгновение ока.
Френтиса привело в себя ржание испуганной лошади. Он обернулся. Всадники в изумлении глядели на него. Их собаки, тявкая и скуля, умчались в лагерь. Френтис выбрал всадника справа, вытянул метательный нож, швырнул и попал в глотку. Хрипя и брызжа кровью изо рта, всадник упал с лошади. Его ошалевший напарник смотрел то на труп, то на Френтиса, дергал руками, стискивающими поводья, но к мечу не потянулся.
— У тебя важное задание. Передай привет от Красного брата лорду Дарнелу, — велел перепуганному солдату Френтис.
Он сел на коня, заехал на гребень и понаблюдал за тем, как солдат мчится в лагерь. Несколько секунд — и лагерь будто взорвался. Рыцари спешно напяливали доспехи, бежали к коням, шатры падали, оруженосцы собирали вещи. Наконец из густого облака пыли выехал одинокий рыцарь. Послеполуденное солнце сияло на его голубых доспехах. Френтис дружески помахал рукой и задержался ровно настолько, чтобы Дарнел его заметил, а затем галопом погнал на восток.
Френтис петлял, чтобы выиграть время для людей Бендерса. Он скакал на восток, останавливался, наблюдал за погоней, затем сворачивал на юг. Дарнел неуклонно приближался, но у его рыцарей была слишком тяжелая броня, и они не могли догнать легкого всадника. Всякий раз, останавливаясь, Френтис махал преследователям рукой, а в последний раз выждал столько, чтобы Дарнел смог увидеть издевательский поклон.
На отрог Лиркана, узкий высокий мыс, будто заросший травой большой палец, вторгающийся в широкую гладь Брайнвоша, Френтис прибыл через два часа погони. У отрога река была мелкой: можно перейти вброд даже в это время года. К северу от реки лежала равнина, на юге, шагах в трехстах от воды, высилась скалистая гора, закрывающая восточный берег. Френтис осмотрелся, но не обнаружил людей барона. Тогда он развернул коня, погладил его по боку, чтобы успокоить. Послание волка еще пело в груди Френтиса, его новорожденный дух танцевал, на губах играла насмешливая улыбка.
Полтысячи рыцарей Дарнела с грохотом мчались к отрогу. «Милорд, давайте, еще чуть ближе», — мысленно заклинал Дарнела Френтис. Но его настроение немного испортилось при виде того, как Дарнел поднял руку и рыцари остановились в двухстах шагах от цели. Френтис вытащил свой меч и направил на Дарнела — ясный и недвусмысленный вызов.
«Милорд, будьте же верны себе, — мысленно умолял его Френтис. — Ну, будьте же дураком!»
Дарнел выхватил меч, его конь встал на дыбы, какой-то рыцарь подъехал к лорду, наверное, уговаривал не делать глупостей, но Дарнел лишь яростно отмахнулся — мол, иди прочь! — и рванул коня в галоп. Френтис приготовился поскакать навстречу, но услышал новый звук: пронзительное вытье труб на востоке, слишком высокое для Бендерса, а Шестой отряд не трубил в трубы. Френтис оглянулся через плечо, и улыбка сползла с его губ.
Два батальона воларской кавалерии форсировали брод через Брайнвош.
Чертов Аль-Гестиан!
И с юга донеслись топот, звуки труб и плеск воды под копытами множества коней. Бендерс повел своих вокруг скалистого холма, прямо на отряд Дарнела. А на холме Френтис заметил своих братьев с натянутыми луками. Лорд фьефа остановился, его рыцари пришли в замешательство, ряды всадников расстроились. Френтис глянул напоследок на воларскую кавалерию, уже ступившую в воду, но вынужденную перейти на шаг, посмотрел на Дарнела, направил на него меч и пришпорил коня.
Темные полоски стрел летели в рыцарей, кони вставали на дыбы, падали. Рыцарь из свиты ухватил поводья коня Дарнела, потянул его к воларцам, но тут же свалился замертво. Дарнел рубанул мечом по шее рыцаря, развернулся и встретил атаку лицом к лицу.
Кони столкнулись с такой силой, что захрустели кости. Меч Френтиса отскочил от стремительно несущегося клинка Дарнела, кони отпрянули друг от друга, конь Френтиса зашатался, хрипя, выбрызгивая пену и кровь, и упал на колени. Френтис соскочил, присел, а Дарнел низко нагнулся и замахнулся, чтобы снести врагу голову. Френтис позволил мечу просвистеть мимо, ухватил бронированное предплечье Дарнела, подцепил и выдернул лорда из седла. Тот грохнулся с жестяным лязгом, но тут же оправился, кинулся, ударил шлемом в бок Френтиса, сшиб наземь, занес меч двумя руками. Френтис видел глаза за забралом, налитые лютой безумной ненавистью.
