— Почти ребенок — но с добрым мудрым сердцем и великим Даром. Она очень ценна для меня, и я горжусь, что она решила остаться со мной. Вы можете взять лошадь, оружие и всю свою военную добычу, но, пожалуйста, уходите до рассвета, — сказал Ваэлин и пошел к лестнице.
— Я не могу! Вы же знаете, я не могу уйти без нее! — закричал Лоркан, и эхо подхватило его голос, понесло над перевалом.
Ваэлин посмотрел на молодого Одаренного, глядевшего дерзко и вызывающе, но сжавшегося от страха и злости и, без сомнения, готового в любой момент исчезнуть.
— Я знаю, что жизнь иногда оставляет людям только выбирать из скверного и худшего, — сказал Ваэлин. — Если вас не будет здесь утром, я постараюсь объяснить это Каре.
Когда на следующий день отряд отошел на пять миль от перевала, Кираль внезапно дернула поводья, остановила пони и внимательно посмотрела на запад.
— У нас беда? — спросил Ваэлин.
— Что-то… нет, кто-то новый, — хмуро и растерянно ответила лоначка.
— Песнь?
— Нет, там не певец, и моя песнь ни о чем не предупреждает — но он зовет меня.
— Откуда?
— Из разрушенного города, — запинаясь, выговорила Кираль.
В ее голосе отчетливо слышался страх. Ваэлин впервые увидел ее испуганной. Он кивнул и подозвал Орвена:
— Милорд, мне нужны пятеро. Разбейте лагерь в долине впереди и ожидайте нашего возвращения.
Затем Ваэлин крикнул Одаренному, уныло трусящему посреди колонны:
— Мастер Лоркан! Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
До руин было два дня ходу. Кираль хорошо знала горы, потому добрались быстро и без помех.
Развалины остались в точности такими, какими Ваэлин помнил их, но теперь он не ощущал гнетущей тревоги, мучившей и не дававшей покоя в прошлый раз, — в отличие от лоначки и Лоркана.
— О Вера, тут еще хуже, чем в лесу, — выдохнул обмякший, побледневший Лоркан.
— Я раньше никогда не подходила так близко, — пробормотала растерянная Кираль. — Это место — не для живых.
Ваэлин ободряюще улыбнулся юноше и кивком указал на руины.
— Мастер Лоркан?
Немного поколебавшись, тот слез с коня, глубоко вдохнул и решительно направился к городу. Через несколько шагов Одаренный будто растворился в воздухе. Гвардейцы дружно охнули.
— Тот, кто ждет нас, сможет его увидеть, — сказала Кираль.
— Я знаю, — отозвался Ваэлин.
— Тогда зачем его посылать?
— Что за жизнь без веселья?
Долго ждать не пришлось. Тишину руин разорвал пронзительный визг, перепуганное эхо заметалось среди камней. Кираль схватилась за лук, гвардейцы обнажили мечи и выстроились в ожидании врага. Ошалевший от ужаса Лоркан появился на краю города и стремглав помчался к своим. Вскоре появилась и причина ужаса, большая, бурая, оскалившая пасть и злобно ревущая.
— Не знал, что они вырастают настолько громадными, — прокомментировал Ваэлин.
На четвереньках медведь был футов пяти в холке — а значит, полных десять футов на задних лапах. Казалось, он ковылял с трудом — но благодаря длине лап бежал очень быстро.
— Ради Веры, прикончите его! — заорал мчащийся со всех ног Лоркан.
Медведь был уже в нескольких шагах.
— Не стрелять! — приказал Ваэлин прицелившейся лоначке.
Он различил среди камней знакомый маленький силуэт, а рядом с ним другой, лишь немного повыше, держащий что-то вроде длинной палки. Медведь вдруг резко остановился, ударил передними лапами оземь так, что полетела галька, закачался, скорбно зарычал, не спуская взгляда с Лоркана. А тот стоял на четвереньках за спиной гвардейца и, похоже, готовился выметать завтрак.
Как и другие кони, Шрам попятился при виде медведя, от страха замотал головой, норовя вырвать поводья из рук Ваэлина. Тот спешился, погладил животное по боку.
— Все в порядке, он не повредит тебе, — успокаивая, тихо сказал Ваэлин коню.
Медведь снова рыкнул, замотал огромной головой, словно собирал силы для следующей атаки, но затем напрягся и застыл, будто статуя. Рядом с ним появился маленький, одетый в меха человек с длинной, в свой рост, костью в руках.
— A-а, он еще молодой, шалит немного. Враги-то и друзья пахнут одинаково, — сказал человек.
— Мудрый Медведь! — радостно воскликнул Ваэлин и крепко пожал шаману руку. — Ты далеко ушел от Пределов.
Ладонь у маленького шамана была словно железная.
— Ты же идешь на лед, — пожав плечами, сказал тот. — Я покажу как.
— Он очень настаивал, — вымученно улыбнувшись, добавила стоящая рядом Дарена.
Ваэлин подошел к ней, притянул к себе, обнял. И даже в груди заныло от осознания того, насколько сильно он тосковал о ней.
«Нет, я непременно отошлю ее назад поутру», — пообещал он себе и тут же понял, что солгал.
Они вместе съели жаренную на вертеле козу. Судя по глубоким шрамам, бедная коза пала жертвой шаманьего питомца.
— Железный Коготь приносит хорошее мясо, — подтвердил Мудрый Медведь. — Себе оставляет только потроха.
После трапезы Ваэлин отправился вместе с шаманом бродить среди руин. Тот рассматривал изломанные, раскрошившиеся статуи, иногда тыкал костью в заросший травой каменный хлам. Медведь шел неподалеку и тоже активно интересовался развалинами, совал нос в каждую щель, а иногда цеплял острыми когтями камни и выворачивал их.
— Железный Коготь хочет жуков и личинок, — пояснил шаман. — Медвежье брюхо всегда пустое.
— Откуда ты узнал, что нужно идти сюда? — спросил Ваэлин.
Мудрый Медведь с удивлением посмотрел на собеседника, словно и представить не мог настолько глупого вопроса.
— Тут большая… — начал он и запнулся в поисках подходящих слов. — Э-э, сила большая.
Шаман растопырил руки — мол, вот какая — и присвистнул.
— Возмущение? Буря? — видя замешательство шамана, предположил Ваэлин.
— Буря?.. Да, большая, в море силы.
«Он видит Тьму как море силы», — подумал Ваэлин и спросил вслух:
— Ты можешь видеть море силы?
Шаман хохотнул.
— Его никто не видит. Люди чувствуют бури, ощущают тех, кто прикасается к морю, слышат песни, если их поют. Я почувствовал бурю, услышал, как поет девушка, и прилетел сюда вместе с Умеющей Летать.
Они подошли к большой каменной голове бородатого мужчины с встревоженным лицом. Ваэлин помнил ее еще с первого своего визита в разрушенный город. Мудрый Медведь осторожно положил ладонь на лоб статуи, закрыл глаза.
— Буря здесь уже была. Сейчас слышен только далекий отголосок.
