Лирна пыталась уснуть, но не могла успокоиться, ворочалась на койке и пыталась изгнать из памяти огненную арку, падающую в море. Наконец королева оставила тщетные попытки и отправилась к Алорнис. Илтис безо всякого приказа поднялся и пошел следом. Королевский творец оживленно возилась в углу трюма, отведенном под ее разнообразные творения. Фурела спала рядом в гамаке и мягко покачивалась вместе с кораблем.
— Ее желудок уже приспособился к морской жизни, — глядя в медную трубу, сообщила Алорнис. — Теперь она легче засыпает.
— Везучая, — заметила королева. — Надеюсь, ее работа устраивает вас?
— Ваше величество, она проворная и смышленая. Думаю, со временем она начнет делать и что-нибудь свое.
Лирна уселась на скамью напротив Алорнис и принялась наблюдать за ее работой. Алорнис нагревала трубу над огнем, умело гнула, мяла ее.
— Вам бы поспать самой, — сказала королева.
Лицо Алорнис дернулось, хотя взгляд ни на мгновение не оторвался от трубы.
— Сон в последнее время избегает меня, ваше величество.
— Вы скучаете по брату и Алюцию?
Алорнис с трудом подавила тяжелый вздох, отложила трубу.
— Ваше величество, что вам угодно?
— Вы представляете, что он мог бы подумать о вас, если бы видел все это? Может, он отнесся бы к войне с такой же самоотверженностью, как и вы?
— Алюций был миролюбивым человеком. Но это не спасло его.
— А еще он был шпионом другой страны. Вы знали?
— Недавно узнала, — ответила Алорнис. — Солдат-раб, приставленный сторожить его, пришел ко мне перед тем, как отплыть вместе с братом Френтисом. Алюций оставил рабу послание для меня перед тем, как умереть. Да, я знаю о его, хм, неудачных связях — но это нисколько не ухудшает моего мнения об Алюции.
— И что еще говорилось в послании?
— Ваше величество, к сожалению, остальное — не для посторонних ушей.
Лирна подумала, что можно без труда догадаться о содержании послания. Достаточно взглянуть на лицо Алорнис.
«А ты его любила?» — хотела спросить Лирна, но сдержалась и вместо того сказала:
— Война изменила нас всех. Алюцию не понравились бы перемены в вас.
— И в вас тоже, ваше величество, — тяжело выговорила Алорнис.
— У вас был выбор. Я не имела подобной роскоши в тот день, когда уничтожили мое лицо и мое королевство. Но вы еще можете отступить, свернуть. Что вы будете чувствовать, когда ваша машина превратит людей в живые факелы? Нелегко перенести и забыть крики сгорающих заживо.
— Вы попросили всех нас понести тяжелую ношу. Я не отказываюсь от своей, — сказала Алорнис и снова занялась работой.
Королева подумала, что сразу после высадки в Воларии отправит Алорнис назад. Ее вообще не следовало брать с собой. Королевству не нужна еще одна извращенная, искалеченная душа — пусть и душа гениального мастера.
Сверху донесся крик, топот множества ног, быстрый перестук боцманского барабана, зовущего всех к оружию.
— Что это? — спросила Алорнис.
— Вражеский корабль, — вставая, ответила королева. — Не исключено, что вам скоро представится возможность пустить свою машину в дело.
Команда разбежалась по постам с оружием в руках, лучники полезли на мачты с луками, закинутыми за спину. Палуба под ногами дрожала от лязга — полк Норты готовился к бою. Щит стоял у правого борта и глядел в подзорную трубу на юг. Там сквозь предутренний сумрак просматривалось только расплывчатое пятнышко. Но небо уже посветлело, и, несмотря на тучи, показался горизонт.
— Сколько их? — спросила королева.
— Только один, — ответил Щит и указал на небольшой мельденейский кораблик в полумиле от них, идущий навстречу врагу под всеми парусами. — Я приказал «Орке» разведать, что к чему.
Лирна посмотрела на бак, где Алорнис с Фурелой уже возились у баллисты, и с трудом подавила желание отослать женщин в трюм.
— Патрульный корабль? — спросила королева.
— Наверное, хотя слишком уж далеко от берега он ушел для такого времени года.
«Орка» растворилась в дымке, прошло полчаса напряженного ожидания, и наконец Щит удовлетворенно хмыкнул и опустил подзорную трубу.
— «Орка» вывесила сигнал о захваченном призе и просит, чтобы мы подошли.
— Так подходите, — разрешила Лирна.
Щит отдал приказ, матросы полезли на мачты, и вскоре показалась «Орка» со спущенными парусами, колыхавшаяся рядом с мрачным воларским торговцем, притянутым многочисленными канатами и веревочными трапами. На палубе воларца стояли несколько мельденейцев перед короткой шеренгой опустившихся на колени пленников. Те были в сером — за единственным исключением.
«Одетый в красное, посреди океана и без эскорта», — разглядев пленников, с удивлением подумала Лирна и приказала:
— Вон того, в красном — к нам на борт.
Упомянутый человек имел изрядно потрепанный вид, лицо посерело от усталости и щетины. Лирне его черты показались знакомыми, похожими на кое-кого другого, одетого в красное, кому не посчастливилось попасть в руки мельденейцам.
— И просигнальте на корабль аспекта Каэниса, — добавила королева. — Нам понадобится кто-то из его братьев.
— Сколько вам лет? — спросила королева.
Одетый в красное устало и безразлично поглядел на нее. Лирна приказала привести его в свою каюту, сама уселась в кресло, Илтис встал за спиной пленного. У двери стоял брат Седьмого ордена Верин, тощий юноша с нервной улыбкой, лишь с трудом пробормотавший что-то в ответ на приветствие королевы. Он поклонился так поспешно, что едва не свалился на пол. Оставалось только надеяться, что смущение не помешает его Дару.
Одетый в красное молча уставился перед собой. Илтис положил большую ладонь ему на плечо, наклонился и шепнул на ухо:
— Отвечай королеве, или я сдеру с тебя шкуру перед тем, как пираты выбросят тебя акулам.
Узника передернуло от гнева. Значит, он в достаточной мере понимает язык Королевства, хотя и говорит на воларском.
— Я старше, чем вы можете представить, — ответил он.
Какие изящные гласные! Образованный человек, из власть имущих.
— О, я думаю, что вполне могу, — сказала Лирна на языке Королевства. — И, пожалуйста, говорите на моем языке. Исходя из того, что ваша сестра сказала мне, я оцениваю ваш возраст в три сотни лет.
В его глазах мелькнула радость при упоминании о сестре.
— Ведь почтенная гражданка Форнелла Ав-Токрев Ав-Энтриль — ваша сестра? — осведомилась Лирна. — А вы — советник Арклев Энтриль.
«Чьего сына я имела удовольствие прикончить несколько месяцев назад», — добавила королева про себя.
