После того, как Садов с людьми покинули бар, они не сказали друг другу ни слова.
Ничего не стал объяснять своим парням и Николай. Сейчас у него голова плохо соображала. Если он примет предложение Садова – а он склонялся к положительному решению – жизнь стаи измениться коренным образом. Будет много недовольных. Придется досконально продумать шаги, надлежащие предпринять, чтобы склонить ребят на сторону мира.
Хорош драться и портить друг другу кровь.
Но это будет завтра.
Сегодня… Сегодня ему надо добраться до маленькой вампирши и заставить её заплатить за те безумные дни, когда он сходил с ума от желания по ней. И неизвестности. Непонимания того, что с ним происходит.
Хотя, почему не понимания?
Как только она последовала за ним из кабинета, и её сладкий запах стал едва ли не осязаем, Ник всё понял.
Дьявол в очередной раз усмехнулся ему в лицо. Или это был не дьявол, а древние боги берсерков?
Мля, ещё немного и он превратится в суеверного примитивного придурка!
Почему судьба в очередной раз уготовила ему испытание, послав пару из вражеского рода? Почему не схлестнула его с волчицей?
Видимо, так надо.
Рок? Провидение? А хрен его знает!
Ник старался не смотреть на Марику. Знал – посмотрит и тотчас свернет на обочину, где заставит раздвинуть ноги и, упиваясь сладостью её лона, ворвется в него и возьмет то, что теперь принадлежит ему по праву.
Спокойно… Только спокойно…
Затормозил он резко, вдавив педаль тормоза до конца. Марика чудом успела выставить руки вперед и не удариться о панель. Она тоже старалась не смотреть на мужчину. Когда они оказались в замкнутом пространстве большого внедорожника, Марика снова почувствовала робость и сомнения. Правильно ли она поступает, вверяя свою жизнь в крепкие мозолистые руки Ника? Его руки. Да, она часто вспоминала их за прошедшие дни. Длинные пальцы с широкой ладонью. Руки вампиров были холеными и гладкими. А у Ника отчетливо чувствовались мозоли. Именно воспоминание об их шероховатости бросало Марику в жар. И она, закрыв глаза, испытывая жгучий стыд, устремляла руку к трусикам, становившимися мокрыми.
– Выходи, – грубоватый хриплый голос выдернул её из воспоминаний.
Вот они и снова приехали в его дом.
Марика облизнула губы и потянулась к ручке.
Не успела.
Дверь распахнули с другой стороны.
Николай, часто и шумно дыша, нетерпеливо протянул руку. Его темные глаза горели от нетерпения.
И жажды.
Поскорее дотронуться.
Поскорее ощутить бархатистость кожи.
И ещё… Узнать, как она стонет, кончая.
Всё разом, мгновенно перевернулось с головы на ноги. Точно рухнула платина, и тяжелая вода, не останавливаемой грядой, устремилась к непонятной цели. У Николая засосало под ложечкой, когда он увидел, что юбка девчонки задралась выше колен.
«Контроль,» – напомнил он себе. Никаких резких движений. Он же не хочет её снова напугать?
Протянул руку.
Его сердце пропустило удар, когда Марика вложила узкую ладошку в его ладонь.
Одно движение, и вот она стоит уже прижатая к двери внедорожника, а Ник, огромной башней нависая над ней, яростно шепчет:
– Кто наряжал тебя в эти одежды? Дед или…
Что это – ревность? Собственнические инстинкты?
Плевать!
– У меня… свои деньги имеются.
Видимо, вопрос одежды его очень взволновал, потому что его руки сразу же проникли под кожаную юбку, бесцеремонно задрали её на талию девушки и пробрались под кружевные трусики.
А дальше…
Дальше тишину огласило утробное рычание мужчины, больше напоминающее скулеж.
Ник уткнулся головой в холодный металл джипа, отказываясь верить собственным ощущениям.
Марика была мокрой.
Мокрой…
Его внутренности скрутило, а член мгновенно налился кровью и уткнулся розовой головкой в твердую ткань джинсов. Яички заломило, и было подозрение – сожми их посильнее, проведи рукой по стволу, и он кончит. В глазах потемнело, в висках в который раз за сегодня запульсировало.
Ник действовал быстро. Он точно знал, что хотел.
Рванул кружевную ткань, и та с легким треском поддалась. Девчонка охнула от неожиданности и, чтобы устоять на ногах, вцепилась руками в мощные плечи мужчины.
Она немного испугалась. Совсем чуть-чуть. Но сегодня его действия вызывали в ней страх иного рода. Больше даже не страх, а волнение.
А ещё…
В её память навсегда отпечатается выражение его глаз, когда он увидел, что она снова переступает порог его бара. Удивление, недоверие, злость и …радость. Такая непосредственная, мальчишеская радость.
Именно этот первый, самый короткий и самый важный взгляд убедил Марику в том, что они с дедушкой всё правильно делают.
– Николай, я…, – Марика начала говорить, но мужчина её оборвал.
– Помолчи.
Она послушалась. Да и все слова пропали, когда она увидела, как медленно он поднимает голову. Как пристально смотрит на неё, не стесняясь бешеной страсти, застывшей в его карих глазах.
Рывок – и он поднял её на руки.
Марика, свернувшись клубочком, перестала дышать. Что сейчас будет…
Она не ошиблась, когда предположила, что он сразу же направится в знакомую спальню. Правда, она претерпела небольшие изменения – был заменен комод и прикроватная тумбочка. На паркете заметны царапины. У Марики возникла мысль, что царапины очень похожи на те, что оставляет мебель, когда её переворачивают в порыве ярости. Однажды она видела, как бушевал кузен. Сейчас возникла та же ассоциация.
Но все мысли про мебель и буйства вылетели из головы, когда Ник поставил её на пол и коротко скомандовал:
– Раздевайся.
Если Марика и удивилась, то не подала виду. Думала, он сорвет с неё одежду или возьмет, не церемонясь. Видимо, за прошедшие дни поменялась не только мебель.
По крайней мере, хотелось в это верить.
Марика начала стягивать через голову блузку, наблюдая за мужчиной из-под опущенных ресниц. Руки её подрагивали, кожа покрылась холодными мурашками, а сердце стучало столь яростно и громко, что она не сомневалась – оборотень слышит его стук. Почему не насмехается? Не ёрничает? Бросила более пристальный взгляд на мужчину и испытала нечто схожее с шоком.
Он тоже нервничал и испытывал проблемы с самоконтролем!
Бисеринки пота на лбу, вздутые вены на висках с яростно пульсирующей точкой. Руки, расстегивающие джинсы, нервно дергают язычок на молнии.
