– Говорите, княгиня, я так ценю вашу поддержку, что готова на многое ради вас! – горячо убедила Софья Евдокию.
– Ваш новый князь, как его там?.. – Она скривилась, старательно припоминая имя холопа. Вид показывал, насколько она не уважала то, что сотворил Загорский со своим соседом. Софья подсказала:
– Ладимир…
– Да, он. Так вот, этот холоп ослушался наказа доставить дань в Орду и по моим данным сбежал куда-то. – Евдокия подняла руку, давая понять, что не закончила. – Теперь наши князья предстали перед великим ханом, и ещё не знамо, как это все для нас выйдет. Но худшее, это то, что твой Святослав его поддерживает!
Софья охнула.
– Да как же это?
– Вот и я про то же. Ежели мужики дуркуют, то нам как истинным княгиням необходимо взять все дело в руки свои. Тяжела эта ноша, но так как мы матери наследников, то должно нам сберечь княжества да людей от склоки. Поэтому завтра я выступлю к Ольге, от тебя прошу написать ей письмо голубем, чтобы не воспрепятствовала нашему вхождению в город и выказала всякое уважение, которое оказала, ежели приехал бы светлый князь самолично.
– Конечно, моя светлая княгиня, поутру сразу же отправлю птицу! – Софья поклонилась, чтобы покинуть порог гостевой комнаты. На выходе московская княгиня остановила ее.
– Только перед тем, как письмо отправишь, покажи его мне. – Она улыбнулась, но холодная сталь в глазах не обманули Софью. Княгиня не просила помощи, она пришла разделять и властвовать.
– Слушаюсь, моя княгиня, – ответила София да поторопилась к своему сыну. Даже отсюда ее сердце чувствовало, что ребёнок надрывается без материнской груди.
Глава пятьдесят седьмая
– Что происходит? – Московская княгиня разъярённой фурией стояла перед своими военными, которых сложно было таковыми назвать.
Воины блевали, кто-то лежал прямо на земле, а под ними расплывались зловонные лужи, кто-то безотрывно сидел в отхожих местах. Евдокия осмотрела войско: они настолько ослабли, что впору было заказывать по ним молебны.
– Это ты! – Она развернулась к входу к палатам, оттуда вышагивала в красном одеянии княгиня Софья. Рядом маршировали вооружённые до зубов и совершенно здоровые воины Загорского. В мгновение ока площадь, на которой разместилось войско, было окружено крепостной охраной да простыми мужиками, зараз они подняли кто копья, кто стрелу, а кто мечи и зараз прокололи слабо сопротивлявшихся отравленных солдат.
Евдокия развернулась к княгине, злобно сверкая очами:
– Как ты посмела?! Да ты знаешь, что ты только что сделала, паршивая девка? Теперь ни тебе, ни твоему ублюдку нет жизни на этом свете!
Софья проигнорировала резкий выпад в свою сторону и лишь приказала:
– Отведите княгиню Московскую в её опочивальню да присматривайте, дабы не учудила чего! С этого дня она у нас особый гость!
Евдокия орала проклятия на голову Загорской, но её под белы рученьки грубо поволокли в тёмную, откуда она могла через решётки взирать на лес и где было так холодно, что руки и ноги сразу же озябли, а голос сел, не позволяя боле оглашать округу повелительными распоряжениями.
– Доченька, что же ты? Как это саму княгиню Московскую в полон взять? Что же это будет-то?
– Помолчите, мама, у князя Московского муж мой, у меня его жена. Посмотрим, как все обернётся, только ежели хоть волосок с его головы упадёт, то клянусь своей жизнью, Евдокии тоже не жить!
Глава пятьдесят восьмая
Святослав дрожал, дрожал не от холода, не от страха, не от жары, хотя и был мокрым, пот стекал по спине, усиливая раздражение от состояния, в котором он находился. Князь смотрел на великого хана, что сидел рядом и, покуривая длинную трубку, казалось, хитро поглядывает на него.
Как же Святослав его ненавидел, но теперь, чтобы сохранить жизнь своих людей, ему снова необходимо идти на сделку с совестью, с самим собой – хана надо полюбить, чтобы его звериная сущность не прознала про истинные эмоции Загорского. Князь медленно вздохнул и выдохнул, успокаивая разогнавшееся дыхание.
Московский князь и его прихвостни, бывшие соратники да друзья Святослава уже покинули ставку. Они беспокойно переглядывались, покуда вели Загорского в палаты к хану. Только мутило Святослава от этих наигранных обеспокоенностью лиц. Они ведь думали, что их план сработал, хан прикончит Загорского и тогда… А что тогда?
– Говори, Святослав, – подтолкнул великий, будто прочитав на лице его думы. Святослав вздрогнул, любой бы вздрогнул на его месте.
В жизни такие мгновения бывают редко. Время меняет состояние, движется медленно, давая поразмыслить, а после того, как решение принято, во снах приходит и мучает другими возможностями. Мгновение – ты победитель или мгновение – проигравший, а бывает и такое – боль напоследок лизнёт тело, душа понесётся к светлому богу в рай, а тело останется гнить в земле без памяти, кем ты был и чем на этой грешной земле. Святослав боле не колебался, а значит, события начнут разворачиваться быстрее, чем ему бы хотелось.
– Князь Московский напал на обозы князя Ладимира. – Паскудно скребли кошки на его сердце, потому что даже в это мгновение Святослав считал себя предателем того, с кем провёл детство.
– Мне-то что с этого? Ты же решил эту проблему перед моим лицом? – Великий улыбнулся. – Мои разрешения свести счёты тебе не нужны. А что же тогда нужно тебе, князь?
Святослав понимал, что никогда Орда не всовывалась в междоусобные войны князей русских, зато активно помогала собачиться им, выставляя разную подать, дразня князей.
– Если позволит мне великий хан, я бы хотел говорить открыто. – Святослав просил дозволения не просто на открытый разговор, он просил у хана помилования за грубые слова, что могут не понравиться великому.
Бикбей сделал затяжку и выдохнул дым на волю поверх очага, что вился перед ними двумя, чуть заметно кивнул.
– Я знаю, что Орда разделилась…
– Не на ту дорожку вступаешь, Святослав… – предупредительно зашипел великий и потянулся к длинному ножу, что висел у него на поясе.
– Московский князь тоже знает, – поторопился завершить Загорский, – а теперь вопрос у меня, великий, почему, зная, что раздор у вас намечается, он одного своего князя тебе на блюдце подаёт, а мне на пути к нему велит крепость великую ставить?
– Собаки! – вскричал великий хан.
Святослав поклонился, хотя в сидячем положении этого делать было несколько неудобно. Он слышал, как тут же вбежала охрана хана, обнажая мечи. Почувствовал, как приставили меч к его шее, которую он выгнул перед потомком Чингиса.
Миг, другой. Святослав забыл, как дышать.
– Великий?
– Молчи, князь, молчи. Сейчас мне больших трудов стоит тебя на куски не порезать, а потом не сотворить того же самого с твоими воинами и твоими друзьями.
