– Если это возможно, – сказал Шруилл. Олгуд кивнул:
– Повинуюсь, Шруилл.
– Ты можешь возвращаться на работу, – сказал Шруилл.
Экран потух.
Шруилл занялся приборами контроля на ручке трона.
– Что ты делаешь? – спросил Нурс и, услышав раздражение в собственном голосе, выразил ему презрение.
– Я вынимаю сенсоры, которые исключили насилие из нашего видения, за исключением оставленных данных, – сказал Шруилл, – Настало время, когда мы должны следовать реальности своей земли.
Нурс вздохнул:
– Если ты считаешь это необходимым.
– Я знаю, что это необходимо.
– Очень интересно, – сказала Калапина.
Нурс посмотрел на нее, – Что ты находишь интересного в этом бесстыдстве?
– Я чувствую приятное возбуждение, – сказала она, – Это очень интересно.
Нурс отвернулся от нее, посмотрел на Шруилла. Сейчас он определенно мог видеть, что на лице Шруилла было пятно на коже – около носа.
Глава 12
Для Свенгаарда, выросшего в мире приказов оптименов, мысль о том, что ОНИ уязвимы, пришла, как ересь. Он пытался выкинуть ее из головы и ушей. Быть уязвимым значит подвергаться опасности смерти. Только существа низшего порядка страдали от этого. Но не оптимены. Как могли ОНИ быть уязвимы?
Он знал хирурга, сидящего перед ним в тусклом свете, который просачивался через узкие щели в куполе потолка. Человеком этим был Тур Иган, один из хирургической элиты Централа, человек, которому доверялись самые тонкие генетико-медицинские проблемы.
Комната, которую они занимали, была тесным маленьким помещением, встроенным в промежутке между стенами шапки воздушной системы, обслуживающей подземные «муравейники» комплекса каскадов. Свенгаард сидел в удобном кресле, но руки и ноги его были связаны. Другие люди, которые заполняли это пространство, были позади небольшого стола, где сидел Иган. У людей были странного вида пакеты. По большей части они игнорировали Игана и его спутника.
Свенгаард изучал темные, напряженные черты лица хирурга Централа. Углубленные линии на лице человека выдавали начало ферментного разбалансирования. Он начинал стареть. Но глаза были синевы летнего неба и еще молодые.
– Вы должны выбрать на чьей вы стороне, – сказал ему Иган.
Свенгаард позволил себе немного отвлечься и осмотреться. Прошел человек, несущий золотистый металлический шар. Из одного кармана у него высовывалась короткая серебряная цепочка, на которой болтался знак селекционера в виде лингама.
– Вы должны ответить, – сказал Иган.
Свенгаард посмотрел на стену рядом с собой – пласмелд, неизбежный пласмелд. Во всем пространстве чувствовалось зловоние дезинфицирующих средств и парниковый эффект использования средств очистки воздуха.
Люди продолжали проходить. Одинаковость их одежды начинала давить на Свенгаарда. Кто эти люди? То, что они члены подпольного Центра Родителей, было очевидным. Но кто они такие?
Женщина коснулась его, проталкиваясь мимо. Свенгаард посмотрел на белозубую улыбку на черном лице, узнал в женщине тип Зиков, лицо, похожее на Поттера, но кожа темнее… ошибка хирурга. На правом запястье ее был браслет из человеческих волос. Волосы были белые. Свенгаард упорно смотрел на браслет, пока женщина не скрылась из вида за углом комнаты.
– Сейчас это открытая борьба, – сказал Иган, – Вы должны верить мне. От этого зависит ваша собственная жизнь.
«Моя собственная жизнь?» – размышлял Свенгаард. Он попытался думать о своей собственной жизни, идентифицировать ее. У него была третичная жена, нечто чуть большее, чем любовница, женщина, как и он сам, на каждую просьбу которой к селекционеру о разрешении иметь детей она получала отрицательный ответ. Он попытался на мгновение вспомнить ее лицо, но не смог, оно затерялось в памяти о предыдущих женах и любовницах.
«Она не является моей жизнью, – думал он, – Кто моя жизнь?»
Он сознавал усталость, которая доходила до костей, и остатки воздействия наркотиков, которые использовали прошлым вечером его похитители. Он вспомнил руки, охватившие его, этот дикий взгляд на стену, которая не могла быть дверью, но была ею, освещенное пространство позади. И он вспомнил свое пробуждение здесь, а Иган сидел напротив него.
– Я ничего не скрыл, – сказал Иган, – Я все вам рассказал. Поттер едва успел скрыться, чтобы спасти свою жизнь. Уже вышел приказ, чтобы взять вас. Ваша компьютерная сестра мертва. Но умрут еще многие. ОНИ должны быть уверены, разве вы не понимаете? ОНИ не могут ничего предоставить случаю.
«Что такое моя жизнь?» – спросил себя Свенгаард, и он подумал сейчас о своей удобной квартире, старинных предметах, предметах для развлечения, справочной литературе, друзьях, об обычных гарантиях безопасности своего положения.
– Но куда я пойду? – спросил Свенгаард.
– Место уже подготовлено.
– Но от них не найти безопасного места, – сказал Свенгаард. Произнося эту фразу, он впервые в жизни ощутил всю глубину собственной неприязни к оптименам.
– Есть много безопасных мест, – сказал Иган, – ОНИ просто притворяются, что у них сверхчувствительное восприятие. А истинные их способности заключены в машинах и приборах, а также секретной службе наблюдения. Но машины и инструменты могут быть использованы в других целях. А чтобы осуществлять насилие, оптимены зависят от простых смертных людей.
Свенгаард потряс головой:
– Но ведь это все чушь.
– За исключением одного, – сказал Иган, – все они, как и мы – совершенно разные. Мы знаем это по опыту.
– Но зачем им надо делать все то, в чем вы их обвиняете?
– запротестовал Свенгаард, – Это же бессмысленно. ОНИ действительно добры к нам.
– Единственный их интерес состоит в сохранении себя, – сказал Иган, – Они ходят по скользкой дорожке. Пока не будет сколько-нибудь значительных изменений в условиях их жизни, они будут продолжать жить… неопределенно долго. Но как только существенные перемены вкрадутся в их жизнь, и они, как мы, будут подвержены капризам природы. Вы видите, что для них не может быть природы – живой природы, которую бы они не контролировали.
– Я не верю этому, – сказал Свенгаард, – ОНИ же, кто любит нас и заботится о нас. Посмотрите на все, что ОНИ сделали для нас.
– Я уже насмотрелся, – Иган тряхнул головой. Свенгаард был еще более пустоголовый, чем они ожидали. Он отгораживался от всех аргументов и придерживался старых догм.
– Вы хотите, чтобы ОНИ лишили нас эволюции, – сказал Иган.
Свенгаард уставился на него, – Чего?
– ОНИ сделали себя единственными свободными личностями в нашем мире, – сказал Иган, – Но личности не эволюционируют. Эволюционируют популяции, а не личности. У нас нет населения.
