В чём я провинилась? Кому перешла дорогу в прошлых жизнях? Даже и мухи не обидела за все свои двадцать три года.
Каждый день, хоть и не хотела, но я всё равно испытывала бесчеловечные внутренние муки. А ребенок мой в чем виноват? За что судьба лишила его отцовской любви? Почему с нами произошло такое горе?
Сто вопросов. И ни одного ответа.
Я решила оставить в покое Кирилла. Не надоедать ему звонками, письмами, угрозами суда. А смысл? Бесполезно! Я просто устала. Ему что-то доказывать. Да и доказать не смогу без копейки денег. С богачами ведь связываться опасно. Ещё и мстить не дай бог будет. Не хочет ребёнка – скатертью дорожка. Нам не нужен такой папа. Мой малыш достоин лучшего. Лучше, когда Дениска повзрослеет, я скажу, что его отца задавил грузовик. Тот самый, который какашки из частных домов выкачивает. Как Катька придумала.
Решено! Так и сделаю!
Увы, в жизни всякое бывает. Я, конечно, не думала, что судьба преподнесёт мне такой «сюрприз». Но время не вернуть. Не отмотать назад, как кассетную плёнку.
Буду одна растить.
А Большаков, небось, как обычно, со шлюхами своими забавляется.
Флаг ему в одно место! И пусть.
Желаю этому циничному ублюдку, чтобы он, как можно скорей, подхватил какой-нибудь страшный-престрашный лишай, от которого у него потом вообще никогда не встанет.
***
Спустя два с половиной месяца
Этим вечером Дениска сильно капризничал. Плохо кушал, постоянно кричал и плакал. Успокаивался только на улице, на свежем воздухе. Пришлось выйти на незапланированную прогулку.
Вечерами я практически не покидала стены квартиры. Но сегодня сделала исключение. Как только начало темнеть, мы направились обратно к дому.
Я пела сыночку песенки, а он, утихомирившись, мне улыбался. Активно двигал ручками и ножками, корчил рожицы.
Ах, как же сильно я его люблю.
Мой бутузик! Моя румяная булочка!
Ничего себе! Дениске ведь уже скоро исполнится три месяца.
Как же сильно он вырос и изменился. Стал еще милей и чудесней.
Большие карие глаза, обрамленные длинными чёрными ресницами, пухлые щёчки, пухлые губки, маленький, сладкий носик и волосы… Тёмно-русые. Начинают в темпе расти.
Карапуз уже во всю улыбается. Улюлюкает. Врачи говорят, что мой малыш опережает свои нормы в развитии. А я никак не могу нарадоваться. Своему счастью. Маминой радости и гордости!
Дениска меня уже очень хорошо знает. Кажется, даже понимает мои эмоции, пытается их копировать. И постоянно требует внимания. Ненасытный, прожорливый бутузик. Про аппетит я вообще молчу.
– Так бы и съела! – хохотала, надувая щёки, кривляясь в ответ смеющемуся сынишке, – А кто у нас тут такой сладенький и вкусненький мальчик? А? Денисочка?
Малыш продолжал веселиться, благодаря чему, моё сердце ёкало от радости.
Не налюбуюсь! Он – моё единственное средство от печали и невзгод.
Мой сыночек… Моя единственная ценность и богатство в этом мире.
Увлечённые играми, мы двигались в сторону нашего подъезда.
Как обычно, некоторые фонари во дворе не работали.
Темень. Подозрительная тишина. И пустота. На улице ни души.
А в груди… вдруг стало очень холодно и, до тупого, покалывающего жжения, крайне тревожно.
Не зря.
Не зря интуиция устроила внутренний бунт. А предостерегающий голос внутри меня настойчиво шептал, что лучше сегодня остаться дома. Как-нибудь иначе перетерпеть капризы ребёнка.
Но кто бы мог подумать, что возле жилого дома, вблизи детской площадки, нас постигнет страшная опасность?
О, Господи!
Я ничего не успела понять. Мир вдруг резко опрокинулся вверх тормашками. Я услышала лишь глухой хлопок, за которым последовала чудовищная боль.
Меня опрокинуло в темноту. Я будто бы катилась кубарем по крутому склону, сдирая кожу до рваных ран и острой, невыносимой рези в голове. И слышала разрывающий, убивающий душу крик.
Плач своего маленького, беззащитного сына…
А после… утонула в ледяной, кромешной бездне.
Так и не успев что-либо понять. И предпринять.
***
Открой глаза. Приди в себя!
Лиля!
Немедленно!
Отчаянно вопил мой ангел-хранитель…
Ну же!
Кое-как я поднялась с асфальта, придерживая рукой, пульсирующий адским жжением лоб. Убрала дрожащую ладонь с головы, посмотрела на неё – кровь.
Божеее! Мамочка милая!
Меня словно утопили в кипятке.
На смерть…
Когда зрение более-менее восстановилось, я громко закричала, зажав рот ладонями. Потому что увидела коляску… варварски опрокинутую на асфальте.
Задыхаясь, обливаясь горькими слезами, опрометью бросилась к люльке – пусто.
– Дениска! Дениииис! – в панике хватала ртом воздух, металась из одной стороны в другую, не веря в то, что вижу.
Его нет.
Моего мальчика.
Нет! Нет! Нет!
Господи!!!
За что…
***
На крики тут же сбежались воркующие соседи. Кристина Петровна, управляющая нашего дома, быстро вызвала полицию, а баба Анжела насильно пихала в меня валерианку.
– Малыш, мой малыш! Его украли. Укралиии… – твердила я одно и тоже, одно и тоже, раскачиваясь из стороны в сторону, обхватив колени руками.
Шок. И боль.
Вот что я чувствовала сейчас.
Кто-то хотел приложить лёд к моему лбу, но я зашипела, отмахнувшись, не подпуская к себе никого, кроме следователей.
– С ней бесполезно сейчас разговаривать. Потерпевшая находится в шоковом состоянии. Свидетели есть?
– Да нет вроде. Никто ничего не видел. – Выкрикнул некто из толпы.
– Темно. Как на зло фонари до сих пор не починили.
– А я давно говорила, что докатимся до такого, что воровать и убивать прямо у наших окон простых невинных людей будут!
Шум и гам поднялся на весь район.
Голова ужасно раскалывалась. Как будто по ней без конца гатили молотками.
– Девушка, Лилия! – следователь пытался до меня докричаться, – У вас есть враги, недруги? Вы кого-то подозреваете?
Меня резко подбросило.
Конечно! Как же я раньше не догадалась?
Большаков…
Вот он мразь! Вот ублюдок!
Неужели узнал? Узнал и решил по-скотски выкрасть моего дитя! Треснув меня по голове булыжником.
