Рада усмехнулась:
– А серые клеточки тебе зачем, Степаныч? Вон твой коллега Пуаро только ими обходился. Окружение семьи пропавшего мальчика про дом порасспрашивай. Особенно на отца нажми…
– Думаешь, он сам сына похитил?
– Не сам. Но про дом его пытай. Про даму молодую…
– Неужели… любовница?!
– Наконец-то додумался! – усмехнулась Рада.
Степаныч довольно потер ладошки:
– Ты это наверняка знаешь?
– Нет, на женщине той передник был, а вот бейджика с именем и указанием статуса не имелось, так что предположение. А уж мотивы-составы преступления сам выясняй.
– Спасибо, Радушка! Можешь идти.
– И пойду. Только вот Лиду дождусь…
– Ах, совсем забыл про тебя, Павлова. Чистосердечное писать будешь?
– Нет, – ответила я. – Позвонить хочу.
– Мужу звонить станешь? И это правильно. Номер его наизусть помнишь?
Я помнила номер Клима. Но звонить собиралась тете. Меня же подставили! Нужен адвокат. Знаю, у Федоры нет денег на хорошего. Да хоть какой-нибудь, нельзя опускать руки, нужно использовать любой шанс.
Но неожиданно ответила соседка тетя Валя:
– Лидочка, как хорошо, что ты позвонила. Беда у нас! На Федору вечером во дворе напали. Голову проломили. В коме твоя тетя…
Трубка старого стационарно аппарата выпала у меня из рук. Неужели… Клим и тут постарался?!
Лида
Не знаю, от чего я вздрогнула. От громкого стука телефонной трубки или от звука вновь открывшейся двери. В кабинет вошел… Клим. Точнее, ворвался. Резко, нетерпеливо. Подскочил ко мне:
– Лида, малышка! Как хорошо, что я тебя нашел! Почему сразу не позвонила?! Боже, ты вся дрожишь!
Рада внимательно посмотрела на моего мужа, покачала головой и покинула кабинет. В очередной раз цыганка вышла сухой из воды и была свободна. Клим снял с себя куртку, укутал меня. А я.... прижалась к нему и разревелась. В его глазах было неподдельное беспокойство, а руки так нежно и заботливо обнимали, что… я готова была забыть и простить первую брачную ночь. Ох, будь сейчас рядом Танька, разразился бы скандал. Подруга ругалась бы, крутила пальчиком у виска. Скорее всего, мы бы поссорились. Но Танька нежится в теплой постельке, отсыпается после очередного клуба. А я… У меня ведь никого нет! Кроме тети и Клима. Нет, все еще печальнее. На этот момент у меня есть только Клим. Мой муж – единственный близкий человек в этом мире, потому что Федора… Я всхлипнула:
– Клим, моя тетя…
– Я знаю, малышка! Уже звонил врачам. Они делают все возможное.
– Я хочу к ней. Сейчас же!
– Пока не разрешают. Но мы обязательно навестим Федору, как только появится возможность. Прости меня, маленькая. Прости за все…
А я уже и простила. Почти! Конечно, в душе был горький осадок. Но сейчас все замечательно. Я почему-то верила: Клим поможет мне выйти на свободу, решит все недоразумения. Даже не удивилась, когда вдруг Степаныч сказал:
– Можете забирать супругу, Клим Сергеевич. Иван Васильевич уже звонили. Да и экспертиза пришла. Не было в машине никаких наркотиков. Анализ показал: в пакете обычная сода!
Клим протянул ключи, ласково подтолкнул меня к двери:
– Ступай в машину, Лида. Там теплее. Я сейчас буду.
Я послушно вышла из кабинета. Очутившись на улице, зажмурилась: болезненно резал глаза яркий свет. Увидела Раду. Догадалась, что цыганка неспроста топчется во дворе полицейского отделения, поджидает меня. Со странной женщиной мы знакомы всего насколько часов, но мне казалось, что я знаю ее всю жизнь. Спросила у Рады запросто, без тени смущения:
– Рада, мой муж виноват во всем происходящем? Имеет к этому отношение?
– И да, и нет, – ответила та.
– Он меня любит? Или… ненавидит?
– И то, и другое, девочка!
– Так что же мне делать, Рада? Со.. всем этим?
– Ищи ответ в прошлом. Своем прошлом, Лида!
Это были последние слова, сказанные цыганкой в нашем странном, коротком диалоге. Она обняла меня на прощание, шепнула: "Захочешь свидеться, спроси на вокзале Раду!" и ушла… Я села в машину, включила отопление. Но дрожь не уходила. Наверное, не столько от холода, я его больше не чувствовала, сколько от того, что происходит вокруг. Кто подставил меня с чертовой содой?! Ну не может это быть простым совпадением! Кто такой этот загадочный Иван Васильевич, решивший одним звонком мою судьбу? Почему так странно ведет себя муж? Разгадка в прошлом… Значит, я найду все ответы! Обязательно! Потому что чувства к Климу никуда не ушли. Рада обещала, что мы будем счастливы. Как же хочу ей верить. И сделаю все, чтобы предсказание сбылось!
Глава 7
Клим
Решив все дела со следователем, выполнив все указания Ивана Васильевича, я вышел в коридор полицейского отделения. Остановился на секунду. Надо собраться с мыслями, решить, что делать дальше. Как тяжело. Голова болит. Вчера слишком много выпил. Чтобы забыться, не помнить того, что сделал с Лидой. Пока был пьян, даже испытывал что-то похожее на злорадство. Получай, маленькая тварь, по заслугам! Испытай хоть толику моей боли! Но все оказалось сложнее. Гораздо сложнее. Я это понял, когда почувствовал желание обладать Лидой. И чем сильнее ее хотел, тем больше ненавидел. Даже сунул дурацкое платье Феи и ее парик. Думал, так будет легче и мне, и моей новоявленной "супруге". Не было в планах в первую брачную ночь заставить ее страдать. Позднее, все позднее.. Но получилось так, как получилось. Неожиданно малышка проявила характер. Воспротивилась маскараду. Я же… черт побери, совершил почти изнасилование. Фу!!! Наверное потому так и был противен себе, потому и лакал коньяк бокал за бокалом. Да, я мечтал, чтобы маленькая дрянь страдала, но не ценой моего падения.
Когда Лида собралась бежать, был спокоен. Сюрприз в машине и был рассчитан на тот случай, если жертва решит сорваться. Но все произошло неожиданно раньше. Я, уверенный, что женушка позвонит сразу после задержания гаишником, спокойно пил дальше. Но.... Лида вновь проявила гордость и твердость! Люди в форме на том перекрестке были моими, точнее, Ивана Васильевича. Наверняка ему звонили, спрашивали, что делать с Лидой дальше. Это он, он велел везти ее в отделение! Чтобы девчонке было еще страшнее, хуже, невыносимее. Но она даже оттуда не позвонила мне! О том, что жена задержана, сообщил Иван Васильевич. Он же устроил все, чтобы я смог ее забрать. И теперь Лида будет мне за это благодарна. Она уже благодарна. Счастье и радость были в ее глазах, когда я вошел в кабинет. И это после такой ночи! Простила потому что… любит! Ну и пусть! Ее глупая надежда сейчас как таблетка анальгина. Даже хорошо, что временно боль в ее душе отступит. Потому что тогда следующий мой шаг будет для нее еще больнее, еще невыносимее. Хотя… и мое сердце сжалось от боли, когда я увидел ее, такую юную, испуганную, одинокую и замерзшую. Хотелось прижать, согреть, не отпускать…
