– Отчего так, Анна? Неужели вам было совсем неприятно?
– Напротив, сам поцелуй прекрасен. Но мысли о том, кем вы меня считаете, сделала этот момент менее волшебным. Я – не засланный казачок, Роман Львович! Не подсадная утка! И действительно случайно оказалась на той дороге. Я не знаю, почему так разительно похожа на вашу жену и что мне делать в сложившейся ситуации. С одной стороны вы предлагаете помощь, с другой подозреваете меня и даже, возможно, ненавидите.
Сероглазый вздохнул:
– Тебе кто-то про Риту рассказал?
– Да. И я хочу совсем немного: чтобы вы сумели посмотреть на меня объективно, без подозрений и не связывая с бедами прошлого.
– Попробую, – неожиданно ответил Роман Львович.
Я вышла из ванной первой. Инна обрадовалась:
– Аня, тебе понравился наш субботник?
– Да, – честно ответила я.
– А.. папин поцелуй? Он же тебя чмокнул! Я все специально подстроила.
– Догадалась. И поцелуй мне понравился.
– Я хочу, чтобы вы поженились. Ань, тогда все здорово сложится! Ты мне и сама нравишься, и в тоже время на маму похожа. Как будто она вернулась. Не обижаешься?
– Нет, – ответила я.
Кому, как не мне, выросшей в детдоме, понять сейчас чувства Инны.
– Но папу тяжело в мужья утащить, – вздохнула девочка. – Тут терпения надо, уловки всякие. И чтобы ты в доме осталась. Вот бы он Юльку уволил, а тебя гувернанткой взял!
– Это не нам решать, Инна. А сейчас давай-ка спать.
– Спокойной ночи!
Девочка отправилась к себе, а Роман Львович смог покинуть ванную комнату. Его тоже разыскивали.
– Ромочка где? – доносился крик Зои Семеновны.
– Не знаю, – отвечала ей Юля. – Его ни в спальне, ни в кухне, ни в библиотеке нет. Комнат еще много, но они все заперты. Да и зачем Роману Львовичу там скрываться?
Вскоре женщины ушли с этажа, спустились на первый. Сероглазый воспользовался моментом и направился к себе. Я осталась одна, рухнула на кровать. Тело все еще дрожало от возбуждения. Но больше заботила не боль в животе от того, что не получила желанного удовлетворения. То, что со мной происходило в моральном плане, беспокоило куда больше. Ведь сама на себя не похожа! Я, Анечка Головина, превращаюсь в развратную женщину? Отчего так легко, спокойно отказывалась от близости с Данилом и другими поклонниками? И почему рядом с Сероглазым эмоции зашкаливают, каждая клеточка тела возбуждена, а вся я наполнена неистовым желанием. Куда подевались былое спокойствие и рассудительность? Я часто представляла будущую ночь с мужчиной. В моем сознании все было четко разложено по полочкам. Начальные ласки, потом обязательно душ, гигиена – так важно. Бокал вина, приятный разговор, комплименты. А Сероглазому я готова была отдаться прямо в джакузи и даже на полу, на каменной плитке. А стриптиз? Устроила его якобы в протест унижению. Но что-то мне подсказывало: это не так! Роман Львович имел на меня поразительное воздействие. Такое, что… невинная Анна закрутилась возле импровизированного шеста в попытке соблазнить Сероглазого, обратить на себя внимание. Наплевала на чувства охраны, состоящей из молодых жеребцов. Напрашивался вывод: я вовсе не высокоморальная особа, желающая сохранить себя до брака. Просто Данил и другие парни, с которыми в юности бегала на свидание, не вызвали у меня тех желаний, что Сероглазый, мое тело оставалось равнодушным к их ласкам, прикосновениям. Поцелуй Романа Львовича снес башню в первую же секунду. Я.. нашла своего мужчину? Да, это так! Знакомы всего ничего, но сильнейшее притяжение почувствовала с первой секунды. Он испытывает ко мне нечто подобное. Но между нами… пропасть. И дело не только в социальном статусе. Я – его пленница. Он – доминант! Нет, не тот, который истязает свою сексуальную партнершу, желая ярких незабываемых впечатлений. Доминант в том смысле, что диктует свою волю мне и всем остальным. Суровый властный мужчина, сухой, неразговорчивый, резкий, а временами по-настоящему грубый. Но заразительный смех в ванной, веселые искорки, что заметались в его глазах. То был другой Сероглазый – веселый, нежный и чувственный. Какой он на самом деле? Жесткий властолюбец или нормальный мужик, что перенес сильную душевную травму? Уверена, он себя винит в смерти жены. И даже не допускает мысли, что случившееся на самом деле – трагическая случайность, а не коварные происки конкурентов. Я – бедная сирота, которой трудно судить о методах богатых и власть имеющих. Но мне кажется, что логичнее было нанять киллера и пустить пулю в лоб самому Сероглазому. Зачем убивать жену? Деморализовать? Да, это действует, когда один человек любит другого безмерно и в случае его ухода теряет смысл жизни. Но у господа Беляева есть дети. Ради них выстоит и пойдет дальше. Вот бы помочь ему снять этот груз со своих плеч, начать жить заново, настоящим. Но я не психолог и даже не просто женщина, что понравилась. Я – пленница не только этого дома и моего властного героя, но и заложница страшной трагедии прошлых лет. Господи, что же делать?
Внезапно дверь моей комнаты открылась, кто-то прошмыгнул внутрь и забрался ко мне на кровать. Максимка!
– Ты чего? – спросила я.
– Ань, можно я с тобой посплю? Мне кошмар приснился.
Бедный ребенок! Сама в его возрасте до жути боялась Бабы яги и ночами вглядывалась в темноту: вдруг старуха с костяной ногой за мной пожалует.
Я погладила мальчика по голове, ответила:
– Ладно, кровать огромная, места хватит. Устраивайся. А что за кошмар привиделся? Чудище?
– Два чудища! Мне приснилось, что Серега и Инка все конфеты слопали…
Я рассмеялась. По-моему, меня только что развели. Но ругать Макса не стала. В детстве тоже мечтала, чтобы у меня были родители, и я бы спала на большой кровати, в самой серединке. Справа – папа, слева – мама. И никакие опасности не страшны. Дети Сероглазого богаты, имеют то, о чем другим ребятишкам даже мечтать не стоит. Но любви в их жизни нет. Злобная Юлия Александровна с бесконечными наказаниями, отец со своими страданиями, Зоя Семеновна, на которой держится весь дом. А дядя Кир… Тому точно не до племянников. Клубы, девицы, алкоголь намного важнее и интереснее. То-то дети так и радуются субботникам. Ведь только в этот день семья собирается вместе. Максимка засопел, я его чмокнула в макушку и тоже уснула.
Утром проснулась первой. Потянулась и задумалась: что день грядущий мне готовит? События развивались столь стремительно, что не успевала все осознать и привыкнуть. Строить четкие планы не имело смысла. Но кое-что все же держала на заметке. Нужно выбраться в город, заглянуть к соседке, у которой хранится большая часть моего гардероба, и переодеться. Поговорить по поводу работы. Время идет, проценты набегают, а я сижу в золотой клетке. И еще я… намеревалась помочь Сероглазому, попытаться выяснить, что же случилось с Ритой на самом деле. Конкретной идеи у меня не имелось, но была уверена: что-нибудь придумаю. Потрясла за плечо Макса, сказала:
– Заяц, топай в свою комнату. А то Юлию Александровну инфаркт схватит.
