Помещение погрузилось в удушающую, противную тишину, нарушаемую только порывами ледяного ветра за окнами, и мальчик понял, что что-то случилось, что-то ужасное, будоражащее, роковое… Вдруг раздались тихие, приглушенные стоны и Годелот помчался на звук. В спальне, на окровавленных простынях, корчилась от наслаждения мать несчастного ребенка, придавленная мускулистым телом какого-то негодяя. Подлец медленно проводил острым клинком по интимным частям женщины, а потом впивался губами в раны. Элиаса стошнило, но останавливаться малыш не собирался. Думая, что защищает свою родительницу, мальчик кинулся на ее обидчика, но та стала с криками и руганью выгонять сына из комнаты. Но он не слушался… Не хотел слушаться… Понимал, что не должен слушаться… Бросился к маме, желая обнять ее, вдохнуть родной запах, но… Она его убила… Оттолкнула с такой силой, что Годелот не удержался на ногах и при падении ударился затылком… Смертельно… Хлынула кровь, а из плаща выпало странное письмо. Багровая жидкость окропила пергамент, все залилось лиловым светом, и эта история резко оборвалась. Никто не знает, что произошло потом, да и смысла в этом нет. Главное очень хорошо известно – Завесы разрушились, произошло Сплетение и зло ворвалось в будущий мир. И единственный выход спасти Землю от еще большей катастрофы – найти свиток и снять проклятие.
Кристин, все это время неподвижно сидевшая на стуле, судорожно сглотнула и сцепила похолодевшие пальцы на коленях: – И это ваша цель? – почти беззвучно пролепетала девушка.
– Да, наша настоящая цель, а не мечта захвата власти, как тебе поведала Рэйксейн. Теперь ты понимаешь?
– Понимаю, – Мария поднялась и дрожащей рукой зачесала назад растрепанные локоны: – Но причем здесь я? Откуда мне знать, где спрятано письмо и существует ли оно вообще?
– Именно ты и есть ключ к этой тайне, – Пеитон аккуратно положил палец на приоткрывшиеся губы собеседницы: – Ничего не спрашивай, просто верь нам и делай то, что мы тебе скажем. А теперь закрой глаза, полностью выключи мысли, найди внутри точку опоры и прикоснись к ней своим разумом.
– Я…я не смогу, – растеряно покачала головой молодая женщина: – Да и зачем это все?
– Ты сама поймешь. Давай, – Патси нежно взял Кристин за руку и крепкой хваткой сжал ледяную ладонь. Девушка дернулась, услышав в голове резкие щелчки, легкие наполнились горячим воздухом и вдруг в мыслях стали вырисовываться неясные очертания. Сначала мутные, черно-белые, будто обыкновенные фото простых пейзажей, потом скрытые за непроглядным темным покрывалом, они, в конце концов, приобрели яркие оттенки, и Мария тихо проговорила: – Я вижу…огромное белоснежное здание, пустынные дороги, раскинувшиеся в разные стороны, лиловое небо, нависшее над землей и покрытое алыми пятнами… Крики, стоны, ругань, горы трупов, кровавые лужи…, – в грудь словно вонзилась невидимая стрела, жар внутри сменился на пугающую, столь привычную, холодную пустоту. Вожак усадил девушку на кровать и тихо прошептал, все еще не выпуская из своих рук ее влажные пальцы.
– Что случилось? Кристин, ты меня слышишь?! – по побледневшему лицу англичанки стекали капли пота, а взгляд приковался к одной неподвижной, далекой точке. Увиденные картины жестоким веером крутились перед глазами, потом опускались ниже и стискивали душу в железные оковы.
– Я знаю, где находится пергамент, – срывающимся голосом поведала Мария: – Но ты даже представить себе не можешь, что случится, если мы отыщем его.
– Это наша обязанность, мы должны так поступить.
– Я видела моменты после разрушения проклятия: Мундибрун устроил настоящую резню, детей пронзали ножами на глазах у кричащих матерей, девушек насиловали и оставляли умирать в следах собственных пролитых жизней, стариков избивали до смерти. И знаешь, что самое страшное? Все это произошло за несколько секунд, крошечных, совсем незначительных, но ставших истинным концом света. Сегодняшний мир – ад, да, я согласна с этим, ужасный кошмар, но так продолжается уже два века, и если мы попытаемся что-то изменить, станет только хуже.
– Увы, но тебе придется так поступить. Маркеллин мертв и убил его Мундибрун.
Глава 5
Она стояла, просто стояла, опустив руки и до крови закусив побелевшие губы… Просто стояла… Невыносимо чувствовать, как твое сердце сжимается в тисках савана печали и понимать, что ты ничего уже не сможешь сделать. Боль – не самое страшное наказание, самое страшное – знать, что частички твоей души, твоей сущности больше нет на Земле.
– Что? – услышала девушка чей-то едва различимый вопрос и поняла, что это был ее собственный голос: – Маркеллин…мертв? – два совершенно не подходящих слова, они, подобно искусным змеям, обвились вокруг шеи и сделали свое роковое последнее движение.
Кристин упала, просто упала на пол, ощутив, как тело стало ненужной оболочкой. Она не верила. А разве в это можно поверить? Поверить, что ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ УМЕР?
– Ты врешь… Это ложь… Так не может быть… Да?…
– Мне жаль, но все мои сказанные тебе слова – чистая правда. Кроме одной фразы, той, что произнес Эйнджел: «…Ради спасения Маркеллина», поскольку мертвеца нельзя спасти, можно только мстить за него, чем ты, я надеюсь, и займешься, – Мария медленно поднесла пальцы к щекам, пытаясь вытереть слезы, но оказалось, что они находятся у нее в сердце, а глаза сухие. Девушка поднялась и приблизилась к Патси. Несколько мгновений они просто смотрели друг другу в очи, но потом что-то произошло. В душе, в разуме, в прекрасных воспоминаниях… Ненависть, потоки ненависти, она, словно цунами, набирала все больший и больший оборот и, наконец, выплеснулась наружу. Кристин не поняла, как в ее руке оказался острый кинжал, и, крепко сжав рукоять, вонзила клинок в грудь подлеца. Ничего особенного, по крайней мере, для нее. Оттолкнув обмякшее тело Пеитона, англичанка подбежала к окну и выпрыгнула. Но меджампирской силы ведь нет и погибнуть от переломов и сверхсильного удара – проще простого, но Мария об этом не думала. Приземлиться удалось не слишком мягко, хотя, что эта боль значит с той, что бушует внутри? Подождите, эти комнаты ведь находились под землей, а сейчас на высоте в три этажа? Кристин отмахнулась и побежала: сейчас ничего не важно, ни этот мелкий, моросящий дождь, ни ледяной ветер, ни ветви, что летели прямо под ноги. Девушка с отчаянной силой мчалась в дом Мундибруна, чтобы завершить два дела: убить его и умереть самой. Смысл жить? Его не было.
Внезапно, будто из другого мира, молодая женщина услышала громкий голос и пальцы, что крепкой хваткой вцепились в запястья: – Стой! Что происходит?! Хватит, остановись, успокойся, – Кристин резко открыла глаза и увидела перед собой озабоченное лицо…Эмили: – Совсем с ума сошла?! Что ты творишь?!
– Ты…жива? А вот он нет.
– Кто он? Кажется, поняла. Маркеллин?
– Его нет, моего мужа нет, этот мерзавец отобрал его, и меня тоже нет.
– Выслушай меня, – блондинка, насильно приподняв подбородок подруги, заглянула в ее затуманенные глаза: – Да, Маркеллина убили, но есть шанс его спасти, оживить. Это еще не конец. Патси соврал тебе, сказав, что единственный выход – месть. Но об этом позже. Сейчас, в эту минуту, в это мгновение, ты согласна сделать все, чтобы воскресить своего возлюбленного? Тише, – Эмили придержала Кристин за локоть: – А вот потеря сознания нам не к чему. Все будет хорошо. По крайней мере, мы уже знаем, где находится д’Азулье. Вперед.
