– Что ты от меня скрываешь? Что происходит? Ты мрачнее тучи, вечно витаешь в раздумьях, возвращаешься к ужасным экспериментам, будто пытаясь отвлечься от реальности, оттягиваешь время превращения в Хранительницу. Ригззи, – Мария взяла новоиспеченную подругу за руку: – Мы вместе начали это дело, вместе и закончим, поэтому секретов друг от друга нет и быть не может, договорились?
– Кристин! – мадам Ли крепко впилась ногтями в запястье девушки: – Я должна…кое-что рассказать тебе. Эйнджел… Мои люди нашли его…
– С ним все в порядке? Где он? – ледяной холодок пронесся по спине меджампира и крепким кнутом сжал замирающее сердце. Наступило напряженное, страшное молчание, казалось, каждый дюйм зала наполнился опасным веществом, готовым вырваться наружу бешеным взрывом, стоит только услышать беспощадную правду: – Не молчи…
– Шон жив, – прозвучал совсем безрадостный, монотонный ответ: – Он живет, чтобы вскоре умереть.
Девушка непонимающе вырвала руку: – Что все это значит? Что за бред?… Я…я не понимаю!
Ригззи подняла на собеседницу глаза, полные немой, острой боли, и, вмиг уткнувшись в пол, принялась тихо говорить, словно опасаясь, что каждое слово превратится в их палача, если позволить ему эхом отразится по огромному залу: – Эйнджел сейчас находится в тюрьме, в серверной части Округа около тайги, куда ссылают всех приговоренных к смерти. Этот безумный мальчишка собственными руками перечеркнул всю свою жизнь: после того случая в отеле, он отправился прямиком к Мундибруну, прилюдно заявил, что замышлял государственный переворот против властей и желал сместить президента, вдобавок выказал все секреты Сообщества Иных, автоматически сделав себя заклятым врагом Пеитона Патси. Эйнджела уже совершенно ничего не спасет, поскольку оказаться в немилости у двух таких тиранов – уверенный, быстрый путь к смерти, – доктор Ли на секунду замолчала, позволяя Кристин переварить услышанное, и, набрав в легкие побольше воздуха, медленно, по крупицам, произнесла решающую, роковую фразу: – Завтра в 13.00 – казнь на Площади Повиновения, – последние слова, подобно выстрелу, пронзили виски Кристин, и неожиданно ей показалось, что полы и стены слились в одну узенькую щель, а потолок непосильным грузом опустился на плечи. Мария, не издавая ни малейшего звука, сползла на ледяные мраморные плиты, чувствуя, как каждый кусочек тела будто онемел, вместо сердца появилась бесплодная пустота, душа покрылась кровавыми, страшными ранами.
Лишь услышав над ухом успокаивающий шепот Ригззи, меджампирша вырвалась из ужасающего, но, увы, реального, кошмара: – Почему ты ничего не сделала? Почему не сказала мне раньше? Как ты могла позволить?…, – на удивление, англичанка не кричала, не билась в истерике, даже не плакала, а только неподвижно, без эмоций, уставилась в побелевшее лицо подруги. Потемневшие глаза девушки лезвием скользнули по доктору Ли, и, отвернувшись, она быстро подошла к окну, не в силах выносить пытливый взгляд Кристин.
– Клянусь, я пыталась помешать профессору, но узнала об этом слишком поздно, из уст простого рабочего, поскольку мерзкий старик больше не допускает меня к таким делам. Как я должна была поступить? Открыто отговаривать Мундибруна от задуманного, распытывать, собирать информацию, чтобы он догадался и весь наш план рухнул в одно мгновение? Пойми, наконец, если не удастся завладеть свитком, Маркеллин умрет. Просто умрет. Раз – и все, конец.
– Но я не могу потерять и Шона! – внезапно выкрикнула Мария и, схватив вещи, поспешила к выходу: – Я сейчас же отправлюсь туда и сделаю все возможное, только бы человек, спасавший меня сотни раз, сам остался жив!
– Нет, не сходи с ума! – Ригззи крепко схватила сообщницу за локоть: – На казни будет присутствовать сам президент, он увидит тебя и все поймет! Тебя сразу же убьют, не позволив даже сдвинуться с места, а через десяток дней такая же участь постигнет и вампира! Все потеряет смысл, мы проиграем, навсегда обречем мир на страшное и жалкое существование в тисках тирана! Сейчас от тебя, от одного твоего шага, действия, решения, зависят миллионы жизней, в твоих руках не только собственная судьба и судьба любимого, а доли маленьких, невинных детей, на глазах которых каждую секунду убивают близких, доли женщин, носивших под сердцем крошечных ангелочков, обязанных умереть, следуя сумасшедшему закону, доли стариков и простых горожан, для которых мы – единственная надежда на спасение, единственный лучик света! Помнишь, однажды я предупреждала тебя, что рано или поздно, но придется сделать выбор? И этот момент настал. Решай. Или ты смиришься с потерей Эйнджела и будешь продолжать жить, все больше приближаться к заветной цели, и, закончив начатое, сможешь с возлюбленным вернуться в Англию, или же бросишь все в огонь ради попытки спасти Шона.
– Знаешь, с самого начала это был выбор не между Маркеллином и Эйнджелом, а выбор между жизнью и смертью, поскольку смерть – это бездействие, смирение с ударами судьбы, жизнь же – это когда ты бьешься, путаешься, падаешь, но каждый раз поднимаешься и продолжаешь идти, даже когда нет ни малейшего шанса на победу, когда обстоятельства, люди, все в один голос кричат «Ничего не получится!», но ты не останавливаешься. И я выбираю жизнь, – ладонь Кристин скользнула по дверной ручки, но Ригззи еще сильнее вцепилась в локоть девушки.
– Ты не посмеешь, нет… Я не позволю тебе все перечеркнуть, поскольку теперь твоя судьба крепко связана с моей, пойдешь на дно ты, и меня потянешь за собой. Мундибрун уничтожит нас двоих.
– Мне плевать, – выпалила Мария: – Если хочешь меня остановить – зови своих людей, охранников, бросай в подвал, связывай, превращай в бесчувственного робота, ставь эксперименты, мучай, поскольку по-другому ты не помешаешь мне. Хотя, почему я говорю это с таким удивлением, – англичанка презрительно склонила голову набок: – Ты доктор Ли, хитрая, коварная, расчетливая, беспощадная, холодная, такая так и поступит без малейшей тени сомнения.
Блондинка резко отдернула руку и отошла назад: – Я тебя не стану удерживать насильно. Но одна ты не пойдешь. Если погибать – то погибать вместе, – молодая женщина сбросила рабочий халат, и, схватив сумку, приоткрыла дверь: – Вперед.
Пораженная такой реакцией спутницы, меджампирша молча вышла в безлюдный серый коридор, и, наконец, уверенно кивнув Ригззи, поспешила вниз. Девушка замерла на крыльце: ледяные, крупные капли дождя медленно стекали по крыше, каждую секунду, словно играя в унисон с пронизывающим ветром, легкая дымка тумана скользила по линии горизонта, и этот тоскливый пейзаж вполне соответствовал настроению неугомонных путешественниц.
– Мы должны понимать, что, переступив сейчас порог данного дома, можем уже никогда не вернуться обратно, – тяжело вздохнула доктор Ли, посмотрела на каменные мокрые плиты под ногами и облокотилась о бетонную стену.
– Мы не должны сдаваться, – Кристин уверенными, твердыми шагами вышла из-под навеса, позволяя ливню в считанные мгновения окропить все тело: – Потому, что сильнее обстоятельств, – англичанка протянула подруге ладонь, в которую та с готовностью вложила свои пальцы: – Бог, справедливость, миллионы людей – на нашей стороне.
