«Спасибо за все. Прощай» – самые страшные слова для того, кто еще любит…
Глава 12
Кристин ворвалась в лечебницу, и, хлопнув дверью, побежала по коридору, расталкивая удивленных, растерянных медсестер. Это была единственная больница, не подчиняющаяся президенту, некогда построенная бунтовщиком Эдамом и до сих пор сохранившая свою самостоятельность. Скрытая в глуши тайги, такая клиника являлась единственным местом, где Маркеллин мог находиться в частичной безопасности, но Мария совсем не чувствовала спокойствия в душе, наоборот, там веяла ледяная, непокорная буря.
Миновав два длинных белоснежных вестибюля, меджампирша поднялась на второй этаж и влетела в первую палату слева, сразу же замерев на пороге. Небольшая комнатка с полностью завешенными окнами, приглушенная и темная, больше напоминала тюремную камеру, и лишь резкий запах лекарств и множество каких-то неизвестных аппаратов создавали медицинскую обстановку. И только спустя пару секунд девушка поняла, что это реанимация… Маркеллин, до подбородка накрытый белоснежными простынями, неподвижно лежал на приподнятом кресле, а к его губе и запястью были присоединены пульсирующие трубки.
– Что с тобой?! Любимый! Открой глаза, прошу! – молодая женщина подбежала к вампиру и почувствовала, как сердце принялось глухо биться о ребра: белая, сухая кожа парня покрылась нездоровыми пятнами, черты лица заострились, словно у покойника, под глазами образовались синие, набухшие круги. Вся та мощь, жизненная сила медленно утекала из тела, и теперь оставалась лишь призрачная, ветхая оболочка: – Я пришла, я рядом, и так теперь будет всегда, – Кристин прижала к груди ледяную руку мужа: – Посмотри на меня, умоляю.
– Госпожа, – на плечо легла теплая, успокаивающая ладонь, стоявшего рядом, Доминика: – Мистер в коме. Видите вот это? – мужчина показал на аппарат с огромным числом двенадцать: – Отсчет начался и здесь. Двенадцать дней. Ровно двенадцать дней, и мсье…умрет, – Кристин приоткрыла рот, стараясь выдавить из себя хоть один малейший звук, облегчающий крик, но образовавшийся комок в горле мешал даже дышать. Она знала все это заранее, и прошло достаточно времени, чтобы смириться с такой ужасной долей, но сейчас боль скользила по сердцу, будто впервые. Слуга развернул к себе побледневшее лицо хозяйки, и, смотря прямо в глаза, на дне которых плескались отголоски адских страданий, прошептал: – Не опускайте руки, еще есть возможность, один крошечный шанс, способный вытащить людскую жизнь из бездны смерти. Вы сможете, восстание закончится благополучно, и, отыскав противоядие, Маркеллин обретет долгожданное спасение. Главное верьте, слышите меня? Верьте, и так само ваша судьба в это поверит, – англичанка сглотнула наступившие слезы. Сейчас недалекий, глупенький помощник предстал рассудительным, смелым и сильным мужчиной, и Мария поняла, что боль не всегда меняет людей в худшую сторону.
– Спасибо тебе большое за эту поддержку, – девушка слабо, вымученно улыбнулась: – Ты единственный, кому я могу доверить жизнь дорогих мне людей.
– Долгие годы я верой и правдой служил миссис Ли, и перед смертью единственное, чего она хотела – чтобы я всегда был рядом с вами, умер сам – но спас вас, подставил собственную грудь под пули – но вы остались невредимы. В этом мире госпожа Ригззи мало кого любила, дружила, помогала по-настоящему, ее сердце закрылось на тысячи ледяных замков, и только вы, ваши искренние, нежные, непобедимые чувства к Маркеллину смогли растопить вечный лед в ее ожесточенной душе. Несчастной не повезло в любви, но ваш очаг она очень хотела сберечь. Я долго думал, стоит ли так поступать, но вот это, – Доминик порылся в своем кармане и извлек оттуда маленький замшевый блокнот: – Личный дневник доктора. Прочтите, когда появится время, может, так лучше поймете всю систему Лиги Пропасти, увидев ее глазами женщины, годами страдавшей в невидимом рабстве.
– Благодарю, – Кристин трепетно взяла такую ценную вещь, и, прижав тетрадь к груди, будто увидела заплаканные, опухшие глаза подруги, молящие о справедливом возмездии: – Бунт начинается через пару дней. Я больше не могу тянуть с этим. Пришло время, наконец, показать Мундибруну, на что способны люди, заклейменные слабыми, безвольными, бедными рабами, ведь наша сила в единстве, вере в справедливость и правду, и никто и ничто: ни шприцы биороботов, ни их ледяные взгляды и души, наполненные ненавистью, ни голод, ни нищета, ни зверские законы, этого изменить не смогут. Но есть кое-что, в чем я должна быть полностью уверенна.
– Говорите, я слушаю вас.
– Понимаешь…, мы сделаем все возможное, чтобы горожане не пострадали, и город не опустошался разрушениями, но, как-никак, это все равно сродни войне, и я обязана знать, что моему мужу ни при каких обстоятельствах не будет угрожать опасность.
– Не волнуйтесь, уже подготовлено подземное убежище с достаточным количеством всех лекарств и аппаратурой, где мистеру будет спокойно и удобно. Надеюсь, там его губы и коснутся заветного противоядия, – ободряюще улыбнулся слуга, пытаясь развеять нагнетенную, тяжелую обстановку в помещении.
– Аминь, – девушка перекрестилась, и, мысленно прочитав молитву, опустилась на колени перед возлюбленным: – Я вернусь, обещаю тебе, и больше никакие силы не посмеют причинить нам вред. Все будет хорошо, мой любимый, мой единственный, мой супруг. Уверенна, сейчас ты слышишь меня, чувствуешь в своей ладони мою, поэтому знай: мы обязательно победим, только крепись, ищи в себе силы для борьбы, черпай их из нашей вечной любви, и солнце обязательно засияет на горизонте. Уже скоро весь этот кошмар закончится, – девушка припала дрожащими, горячими устами к запястью вампира, и, кивком попрощавшись с Домиником, медленно вышла из реанимации.
Бесшумно захлопнув двери, Кристин сползла по обратной их стороне, позволяя удушающим рыданиям вырваться наружу.
* * *
– Операцию начинаем завтра, мистер, – гордо заявила Мария голосом, не терпящим ни малейшего возражения, но Декстер, похоже, не привык кориться словам женщины, к тому же, на его взгляд, беззащитной.
– Но это невозможно, леди! Так…, так сугубо неправильно, ошибочно, поспешно! Мы идем на огромный риск, не имя никаких подстраховок! – лицо Смерча приобрело багровый оттенок, кадык поддергивался, казалось, мужчина вступил в спор за собственную честь.
– Почему же? Завтра после полуночи – идеальное время для неожиданного наступления, – Лайам уже приоткрыл рот, собираясь до последнего отстаивать свое мнение, но Кристин прервала его решительным жестом: – Послушайте, если вы боитесь за недостаточную подготовку воинов, то можете не волноваться. Я готова дать им столько своей крови, сколько понадобится для сильной, масштабной, а главное, удачной битвы.
– Но сэр Шон категорически против этого, – недружелюбно бросил Декстер, и мгновенно девушка вновь ощутила свою ущемленную гордость и растоптанное достоинство.
– Причем здесь сэр Шон? Надеюсь, вы уже осведомлены, что сей милорд больше не участвует в восстании, – язвительно заметила англичанка: – Эйнджел отказался от бунта, и соответствующие бумаги должны были доставить вам еще вчера.
