– Разумеется, я все это получил, но до сих пор не могу понять причину такого резкого шага, – Смерч заинтригованно взглянул на собеседницу, ожидая ее реакцию, но Мария оставалась непреклонной: ни одна жилка, ни одна мышца не дернулась на красивом, выхоленном лице, а небесно-голубые, подведенные черной тушью глаза, продолжали прожигать своей требовательностью и уверенностью. «Безусловно, такая женщина покорит лишь одним своим взглядом, не удивительно, что бедняга по – уши влюбился, превратив себя в подопытного раба», – пронеслось в голове у предводителя.
– Не имеет значения, мистер, почему и зачем, сейчас у нас совершенно нет времени на такие вопросы. Или вы соглашаетесь быть на моей стороне, прислушиваться к моим словам, идти по моему выбранному пути, или же каждый возьмет операцию в свои руки.
– Хорошо, хорошо…, – угнетенно вздохнул мужчина: – Как скажете. В таком случае, пойдемте сразу на базу. Солдаты уже осведомлены о вашей сущности, но пить кровь другого человека для них может показаться кощунственным, греховным, неправильным.
– Во-первых, я не совсем человек, – осторожно заметила Кристин: – А, во-вторых, я смогу их убедить, можете не сомневаться.
Лайам только досадно кивнул и жестом приказал внедорожнику подъехать. Самоуправляемая машина остановилась в нескольких шагах, и, проигнорировав протянутую руку Смерча, девушка умостилась на твердой лавке, готовясь к длительной, изнурительной поездке, поскольку база находилась не в десяти и не в двадцати метрах. Автомобиль тронулся, и Кристин, наконец, смогла рассмотреть окружающий «пейзаж». Станция занимала всю трассу, протягиваясь примерно на два километра, но все изготовительные дома, небольшие заводы и предприятия давно были закрыты, а солдаты разместились всего в одной заброшенной базе. Вокруг – только каменистая дорога, высохшие деревья, кучи грязи, отходов и мусора. Это место больше всего напоминало безлюдную, холодную, противную пустыню, где вместо сыпучего желтого покрывала – потрескавшаяся грубая земля, едва высохшая от луж несправедливо пролитой крови. Земля, под недрами которой находился океан женских слез и детского, невинного плача.
Мария неожиданно прикрыла уши руками, поскольку все эти перемешанные звуки боевой подготовки слышались ближе и ближе, а в голове продолжали звучать слова маленького Бойни: «Папа там, он учится убивать людей…» Девушка тихо всхлипнула, облизнула пересохшие губы и попыталась свободно, спокойно дышать, понимая, что обязана побывать в аду, чтобы он, наконец, прекратил свое существование.
– Вы в порядке? Так побледнели, – Декстер заботливо, на удивление, заглянул в лицо сообщницы.
– Да, все хорошо, просто слишком тщательно обдумывала предстоящую речь. Не могли бы вы остановить машину? Я хочу долететь на собственных крыльях и кое о чем поразмышлять, – не дожидаясь ответа, молодая женщина выпрыгнула из внедорожника и помчалась по тропе.
Все остальное, словно в плотном, безоглядном тумане: изуродованные взгляды жестоких мужчин, забывших, что такое доброта и милосердие, готовых окропить собственные руки кровью только ради слепой мести, способных разнести вдребезги весь Округ, уничтожить еще тысячи семей, дабы заглушить свою личную боль; бокалы, до краев наполненные алой жидкостью, презрительные кивки, и неожиданная слабость, вырвавшаяся наружу из-под маски бесчувственной, холодной госпожи.
Кристин пришла в себя только поздно ночью, до дрожи впиваясь пальцами в ледяную постель. Шелковистый атлас, будто беспощадно разрезал кожу, и, не выдержав, Мария неохотно поднялась с постели, направляясь на приоткрытую террасу. Уже привычные холодные порывы ветра играли по ставням, темнота, едва развеянная крошечным светильником, тяжелым покрывалом ложилась на плечи. Молодая женщина судорожно схватилась руками о перила и беззвучно поднесла глаза к небу. Господи, как же она любила наблюдать то за серыми, нахмуренными облаками, то за ясной голубой гладью, как любила опускаться в траву и мысленно обращаться к Всевышнему, вознося Ему благодарность за возможность служить Церкви, и так и остаться нетронутой невестой Божьей до конца своих дней. Но это было раньше… Очень давно… Очень и очень… По нынешним меркам, несколько десятков веков назад. Увы, не суждено. Не суждено сохранить свою невинность, чистоту, больше не суждено носить имя прекрасной, нежной Лилии.
– Матушка Джинет, – неожиданно вырвался хриплый шепот из дрогнувших губ девушки: – Я знаю, что вы сейчас слышите меня, где бы ни находились: на Земле, на Небе, в XIV веке, в XXXV, знаю, поскольку ваши наставления, ваш благословенный взгляд навсегда у меня в душе. Я не смогла прислушаться к вам, не смогла понять ваших советов, не смогла сохранить образ верной послушницы Кристин. Я влюбилась… Понимаю, нет напасти хуже, но и прекрасней пока не существует. Ваша маленькая сероглазая девочка попала в дьявольский омут, ее сердце забрали и отдали в руки сильному, такому родному, близкому мужчине… Я не смогла остановиться вовремя, хотя меня предупреждали и враги, и друзья, – в памяти сразу же восстали слова Рочелл, Гурии, Агафоклии и Луна: – Я грешна, за моей спиной – черные окровавленные крылья, но, как бы мне не было страшно и жутко, это только начало. Завтра вся Бездна содрогнется от нашего приказа, решения, и вновь полетят головы. У меня нет ни сил, ни возможности предотвратить бунт, я хочу этого, хочу, чтобы люди, наконец, обрели долгожданную заслуженную свободу. Знаю, ценой жизни других, но такова судьба, и мы оказались бессильны под ее оковами. Настоятельница, молю, благословите меня, как тогда: перед первыми самостоятельными шагами, перед первой мессой, перед первым церковным уроком. Благословите, будто я все та же хрупкая, невинная малышка, – молодая женщина перекрестилась и неохотно двинулась в душную комнату, крепко заперев двери на балкон, понимая, что, на самом деле, навсегда закрыла в себе остатки человечности. Той ночью, холодной, безлюдной, отрешенной, на веки вечные умерла Лилия, уступив место образу жестокого меджампира.
* * *
– Леди, – Декстер жестом привлек внимание Кристин: – Наступление начнется отсюда, с северного побережья реки Блювз, пешая часть минует мост и выйдет прямо на противника. Через час присоединится артиллерия, а вооруженные солдаты оцепят кольцом правую часть центрального района. Враги попробуют бежать на запад, но и там их ждет смертельная ловушка: главные ворота закроются буквально через пару минут, стоит нам только убить главу военной администрации. Люди, получившие вашу силу, благополучно завершат операцию. Мундибрун будет вынужден сдаться, его поместье полностью окажется в нашей власти, вы же добудете свиток, и каждый, кто столетиями уничтожал Округ – понесет заслуженное наказание.
Мария кивнула и еще раз внимательно рассмотрела расстеленную карту: – Я также буду участвовать в бунте?
– Об это не может быть и речи, мадам. Вы укроетесь в укрепленном замке на высохшем озере, неподалеку от района СолнцеСитиБиг. Как только восстание успешно завершится – к вам прибудет гонец, и только тогда можно будет безопасно передвигаться по Бездне. А мистера Маркеллина переместят в лечебное подземное убежище, находившееся на свободной, неподконтрольной профессору территории, – девушка огорченно вздохнула, но не стала спорить, понимая, что Лайам все же прав. Без нее любимый не выживет, а погибнуть на поле боя, ослабленной от чрезмерной потерей крови, слишком легко. Вот только англичанка чувствовала, что не может все пройти так гладко, идеально, просто. Слишком тяжело сломать тираническую систему государства, существовавшую более века. Слишком тяжело… И платить за эти попытки придется неоднократно: – К вашему отъезду уже почти все подготовлено, вот только… Эмили… Знаю, вы до сих пор не простили ее, но сейчас бедняжка вообще оказалась без поддержки, брошенная и одинокая. Несчастная полностью потеряла вампирскую мощь…
