Девушка вслушивалась в эти слова, и каждая буква облегчающими лекарствами скользила по израненному сердцу, вновь вселяя веру в добро, справедливость и счастье, но все не может быть так просто… Не может… После стольких бед фортуна развернулась к ним лицом, опустила свою ладонь на плечо и подмигнула – молодая женщина не верила в это. Пытаясь сдержать внутри рвущееся беспокойство, Мария кивнула и натянуто изобразила поддельную радость.
– Да… Да, я сделаю все от себя зависящее, все возможное и невозможное, только прошу, быстрее отвези меня туда. Кажется, что прошла вечность, пока началось восстание, а эти беспощадные сосны увеличились вдвое, и сейчас продолжают сжимать, сдавливать, будто запрещая покинуть их.
– Не волнуйся, все хорошо…, – пальцы парня скользнули по растрепанным волосам спутницы: – Отныне все будет хорошо, клянусь. Эта страшная реальность закончится, испарится подобно кошмарному сну, ты откроешь глаза – а перед тобой стены родного дома, Англия, а рядом супруг и ваш крохотный малыш, – голос Шона сорвался на последней фразе, рука дрогнула, как от удара, но Иной и вправду пылал от радости, приносил свою влюбленную душу в жертву женщине, для спокойствия которой прыгнет в сеть с дикими волками.
– Бойни, мы не можем оставить его здесь, – девушка прижала к себе дрожащего, замерзшего мальчишку: – Прошу, позаботься о нем, пока я не вернусь, а потом он отправится вместе с нами, поскольку наша семья, наша любовь, заменит ему потерянную мать и отца.
– Я в ответе за этого ребенка, будь спокойна. Необходимо выйти на трассу, там нас ожидает уже подготовленный экипаж. Быстрее, – молодой человек уверенно взял Кристин за руку и повел сквозь густые заросли, покрытые белоснежной пленкой, тщательно продумывая каждый шаг, чтобы не попасть в ловушку для местных зверей и не стать кормом какого-то гибрида. Воздух становился все холоднее и острее, проникая в легкие, как замороженное металлическое лезвие, Бойни начинал плакать, растирая посиневшие ладони и кутаясь в тоненькую курточку, но путники не останавливались, зная и чувствуя, что ожидаемая цель уже близко. Наконец, сквозь прорези сухих ветвей показались ядовито-оранжевые фары припаркованного автомобиля, а напряженную тишину развеяли бодрые мужские голоса. Мария вскрикнула и вздрогнула от неожиданности, когда навстречу выбежал молоденький слуга и мгновенно подхватил ребенка, укрывая его меховым покрывалом и галопом неся в обогретый салон.
– Скорее к машине, мороз стремительно усиливается, еще пару минут – и мы просто заледенеем.
Меджампирша с облегчением опустилась на кресло и крепко прихлопнула дверцу, не веря, что вдыхает уже людской, теплый воздух. Рядом, умостившись на подушках, спала спасенная Эмили, все еще сильно слабая от пережитого ранения.
– Как ты? – Эйнджел протянул молодой женщине миску с горячей похлебкой, но та лишь отрицательно покачала головой.
– Я в норме, да и ты знаешь, что это меня не насытит. Позаботьтесь о Бойни, – Мария прикоснулась губами ко лбу ребенка и вмиг отшатнулась: – Господи, он весь горит, у него ужасный жар… Эйнджел, что с моим мальчиком?…
Шон быстро перевернул малыша на спину и расстегнул ему рубашку, и вдруг пальцы замерли на полпути к телу, по вискам заструился ледяной пот, а глаза округлились от ужаса, хотя Иной так старательно пытался не показывать своего замешательство любимой.
– Что?… Что такое? – девушка бросилась к ребенку, но Эйнджел сразу же оттолкнул ее и жестом попросил слугу достать аптечку, переполошив которую, просто выбросил через окно с лютыми ругательствами.
– Нет, нет, это не поможет… Необходим сильный природный яд, который сможет перебороть инфекцию, – шепча эти слова себе под нос, мужчина тщательно прикладывал к груди бессознательного мальчика бинты, смоченные в соку черной жемчужины, уникального противовоспалительного средства, и только гневно откидывал тряпки назад, вмиг окрасившиеся в алый цвет. Кристин, вжавшись в спинку кресла, неподвижно наблюдала за этой картиной, сглатывая жгучие слезы, и только немым взглядом умоляла друга рассказать, что произошло: – Бойни ужалила мутированная дикая змея, чей яд сразу же разносится по всему телу, а на месте укуса образовывается гниющая, разорванная рана. Помочь может лишь слюна настоящей обыкновенной кобры, но мы около тайги, а до ближайшей больницы сотни миль.
– Спаси ребенка, делай, что хочешь, но не позволяй его невинному сердечку остановиться… Нет!.. Помоги, умоляю! – Мария лихорадочно вцепилась в руку Эйнджела, вкладывая в это движение сумасшедшую боль, что яростным ураганом ломала все внутри, но парень только прижал ледяную ладонь несчастной к своим губам.
– Единственный выход, это твоя кровь. Попытайся напоить малыша, организму необходимо как можно больше, – стараясь взять себя в руки и унять безумную дрожь, Мария закусила губу и медленно провела ножом по своему запястья, приложив надрез ко рту Бойни, но мальчик сразу же с пронзительным стоном изогнулся и вырвал скудное содержимое своего желудка. Несчастный из последних сил с отвращением вытер алые следы на подбородке, и присутствующие внезапно услышали его тихий шепот: «Мама… Мамочка… Я иду к тебе. Сейчас».
– Нет!!! – автомобиль содрогнулся от животного, нечеловеческого вскрика, и неожиданно салон вспыхнул отблесками резкой молнии, словно разрезавшей потемневшее небо напополам, и на смену недавнему снегу пришел хлынувший, противный ливень. Ледяные капли забарабанили по стеклу, заглушая утробные рыдание Кристин, и последнее, что услышал умирающий – взмах пролетевшей над машиной, черной вороны, которую здесь до ужаса боялись и считали траурной предвестницей: – Мой маленький, мой дорогой, мой чистый ангел… Нет! Нет, я не отдам тебя! Не отдам! – несмотря на утешения Эмили и крепкие руки Шона, меджампирша все же сумела вырваться и бросилась к ребенку, до дрожи прижимая его окровавленное тельце к себе. Артерия на шее лопнула из-за чудовищной отравы, и алые струи заливали всю одежду, сидения, но молодая женщина не обращала на это никакого внимания, лишь сильнее обнимая горячую головку, невинное личико, на котором теперь сверкала только мутная тень смерти. Кристин казалось, что стоит ей разомкнуть объятия – как она навсегда потеряет этого чистого, прекрасного малыша, позволит страшным демонам забрать детскую душу, уберет ладони с еще теплых плеч – и Бойни останется мимолетным призраком, неясным, расплывчатым туманом. В грудь будто вонзились миллионы ядовитых ос, и каждая по-отдельности наносила свой ужасный укус, продолжая разъярять бушующий, бешеный поток ненависти к этому клятому Округу, к каждому дюйму смертоносного города, к каждой ели и травинке, где завелись адские твари, одним своим движением полностью перекрывавшие человеческие жизни… Хотелось разнести в щепки огромные небоскребы, царапающие облака, за каменными стенами которых скрывались замурованные трупы, а каждый кирпич смазывался человеческой кровью и потом, хотелось живьем вырвать сердца у мерзкого тирана, хотелось выбежать на трассу, просто упасть и дико закричать, да так, чтобы вся сводившая с ума боль выплеснулась наружу, чтобы эта чудовищная пустота хоть чем-то заполнилась: пусть презрением, гневом, страхом, но только окровавленные края должны затянуться… Должны…
