После проклятия я шесть лет восстанавливалась и искала именно такую. Но она сама нашла меня, – глаза Мардж, затуманенные безликими слезами, ядовито-зеленые, глаза сломленной и уничтоженной женщины, впились в Кристин, скользнув по ее удивленному лицу и остановившись на руках, спокойно сложенных на коленях: – Невинная, не запятнанная кровью, хоть и убивавшая, оборвавшая ни одну жизнь, смиренная, но и бунтовавшая против самой судьбы, готовая пойти в огонь за любимым, и спасенная от пламени возлюбленным. Ты такая. И именно ты завершишь мою миссию, – миссис Хендерсон с трудом поднялась, уверенным движением извлекла из-за пояса какой-то странный удлиненный нож, словно бросающий ледяные лунные блики, и протянула оружие шокированной собеседнице: – Убей этого ребенка, – старуха кивком указала на клетку: – И сможешь его кровью навсегда закрыть Завесу. Ты победишь, победит твоя вера, твоя любовь, и вместе с дорогими людьми вернешься на родину. Только убей, – Мария, ощущая, как все слова просто онемели на губах, только лихорадочно отшатнулась и покачала головой. Да, она вонзала клинки в бившиеся сердца, в тела, еще напоминающие о людском тепле, но ни разу не подняла руку на невинного, и ни разу не сделает этого.
Неожиданно девушка осеклась. Был ли этот малыш невинным? Ведь именно он, его появление на свет и есть причина страданий этой женщины. Но и она была такой: любящей и нежной матерью, которая теперь даже не имеет возможности прийти на могилу зверски убитого сына. Молодая женщина до крови закусила губы. Невинность – предшественник страданий. Тем временем Мардж, едва удерживая себя от всплеска гнева и истерики, с багровым от ярости лицом, рывком схватила меджампиршу за запястье и насильно разомкнула ее ладонь, обжигая кожу роковым предметом: – У тебя нет ни выбора, ни времени. Посмотри, – ведьма пальцем показала на небо, и мгновенно Мария ощутила образовавшийся в горле комок страха и непонимания. В совершенной беспроглядной темноте, среди тяжелых лиловых облаков, сверкало нечто похожее на астероид, и это «что-то» с каждой секундой виднелось все отчетливее и отчетливее: – Я смогла, у меня хватило сил, – с каким-то устрашающим воодушевлением выдохнула Мардж: – В день, когда со смерти Primero исполнился ровно год, я поклялась, что если через двадцать лет не отомщу, всю Землю накроет смертельная звезда. На протяжении шести месяцев я проговаривала эту фразу у каждой церкви, у каждого алтаря, на каждом кладбище, и свершилось. У нас осталось ровно десять минут.
Мария сильнее обвила дрожащими пальцами рукоять ножа: – Десять минут до чего?
– До конца света, милочка, до настоящего конца света, и на этот раз человечество не возродится, не будет никакого будущего, только темное покрывало смерти. Но ты можешь помешать этому страшному финалу, спасение планеты в твоих руках. И это – данный кинжал. Как только он прикоснется к сердцу Uniko – звезда изменит свое направление и растворится во вселенной, не принеся людям ни единого вреда. Теперь ты понимаешь? Это окончательное задание игры, и на кону не просто твоя жизнь или жизни близких тебе людей, а судьбы всего мира. Вслушайся в эту фразу: спасти весь мир или обречь его на погибель – тебе решать. Или ты убьешь одного ребенка, или погибнут все.
– Вы не можете… Вы не настолько сильны, – глухо прошептала Кристин, пытаясь поверить в собственные произнесенные слова, но тщетно. Тяжелый воздух разрезал хриплый смех Хендерсон, и теперь эта странная, отрешенная и устрашающая женщина напоминала настоящую колдунью, чьи способности просто вышли из-под контроля, а гнев, ненависть и слепая злоба, все эти годы тщательно спрятанная на дне колотившегося сердца, наконец, вырвалась наружу бешеным потоком.
– Давай, девочка, ну же, всего одно движение, один уверенный рывок руки, один короткий вскрик (хотя я даже не уверенна, что это существо может издавать хоть малейшие звуки), и все: утопия, счастье, мир и благодать растелятся перед вами, – англичанка почувствовала, как кинжал обдал ладонь лютым холодом, а по венам словно прошелся бушевавший кипяток. В висках застучало, забурлило, горло сдавил сухой рвотный спазм, кровь, казалось, сейчас просто прорвет артерию на шее и вырвется наружу. Страх, негодование, отчаяние, боль, буквально все чувства смешались в одно сплошное кровавое пятно, а пальцы продолжали все сильнее сжимать рукоять оружия. Девушка сделала всего один робкий шаг до клетки – сердце предательски закололо, второй – в ушах раздался мнимый детский крик о помощи, третий – желудок уже сворачивался, ощущая дурманящий привкус багровой жидкости, четвертый – жертва так близка́…
Неожиданно маленький пленник, все это время неподвижно сидевший на смятых простынях, поднял на Кристин свои сияющие, пустынные глаза, и каждый дюйм тела меджампирши будто пробрало электрическим током. Живой… Он ведь был тоже живым человечком из плоти и крови… Человечком, не понимающим, за что вечно обязан находиться в своей детской оболочке, человечком, что дико хочет произнести хоть слово, а не может. Мария замахнулась, умоляя Господа сделать этот фатальный миг просто неразборчивым отрывком, мимолетным видением, кадром, что вырвали из киноленты и бросили перед зрителями. Лезвие ножа сверкнуло в ночном воздухе, словно тонкая ледяна игла, и неожиданно наступившую, давящую на уши тишину разрезал пронзительный крик.
– Нет! Кристин! Нет! – будто закаменевшая рука девушки мгновенно замерла, а все внутри сжалось от такого знакомого голоса, рванувшего прямо по колотившему сердцу. Не решаясь пошевелиться, молодая женщина услышала за спиной быстрые шаги, и чьи-то уверенные пальцы нежно разомкнули ее ладонь, отбирая оружие: – Ты не убийца…, – только одна секунда, как по виску скользнули горячие, до боли родные губы, и в воцарившуюся идиллию ворвалась охрипшая ругань миссис Хендерсон.
– Ты?… Как это возможно?… Иной! – старуха с нескрываемой ненавистью выплюнула последнее слово и рывком развернула к себе Эйнджела.
– Не прикасайся ко мне, ведьма! – парень с отвращением отпрянул и крепко прижал к себе удивленную Кристин, неожиданно заметившую, как в практически непроглядной темноте сверкнул небольшой камень с какой-то неизвестной буквой, скрытый под складками его перчатки: – Раньше я уважал тебя, как несчастную мать и униженную даму, но теперь передо мной будто дочь самого дьявола! Посмотри на себя… Разве такой ты была в нашу последнюю встречу?…
– Что происходит?! – с негодованием воскликнула меджампирша и вырвалась из объятий новоприбывшего, шокировано взглянув на небо. Только нависшие над городом, тяжелые, свинцовые лиловые тучи, и ни единого сияния, ни единой звезды: – Я ее больше не вижу… Она не приближается к Земле!
Молодой человек протянул вперед вещь, все это время тщательно скрываемую в черной ткани: – Крошечный осколок метеорита Гоба, способный остановить любую напасть из космоса, стоит только произнести нужное заклинание. Зря старалась, Мардж. Мне еще семь лет назад удалось его раздобыть и прятать от секты, от пристального взгляда Патси и проворных рук моего темноволосого друга. Как видишь, игра окончена, и ты проиграла, – Кристин вздрогнула, когда до щеки прикоснулись вьющиеся волосы спасителя, а над ухом раздался дребезжащий шепот: – Маркеллин и Эмили в безопасности, можешь не волноваться.
