– Но я не должна жаловаться, нужно радоваться, что у меня есть хотя бы эта работа. Так что, вероятно, я проведу здесь остаток своей жизни, – сказала она. – Кстати, мне здесь нравится, люди хорошо ко мне относятся, у меня квартира с балконом, есть несколько растений и кошка.
– Как ее зовут?
– Твинки – она не очень красивая, но с характером. Я нашла ее исхудавшим котенком в коробке из-под обуви, прямо под дверью. И спасла – хотя домашние животные здесь вообще-то запрещены.
– Ты всегда любила животных, – заметил Харди. – А в твоей квартире шумно? Радио есть?
Она шутливо ударила его в грудь.
– Ты всегда был бессовестным.
Харди заулыбался. Лед был сломан. Он хотел еще что-то сказать, но заметил, что взгляд Норы резко посерьезнел.
– Что тебе нужно? – спросила она. Да, как же ты права. Я подлец!
Он вытащил из кармана свой новый смартфон и показал Норе.
– Я заснял на видео двух мужчин и двух женщин, но стоял слишком далеко, чтобы разобрать их слова.
Она вопросительно посмотрела на него.
– И что?
– Ты можешь прочитать по губам, о чем они говорили?
– Возможно. – Она бросила на него долгий взгляд, затем вернулась за прилавок. – Приходи завтра.
22
Сабина стояла перед домом номер одиннадцать в конце переулка Вальдгассе. Тупик с большим разворотом, никаких соседей, никаких машин. Только уединенный неприметный дачный дом. Свет уличных фонарей падал на большие темные ели, за которыми находилось здание. Нижний этаж каменный, второй этаж из дерева и с большим балконом. Она ни за что бы не подумала, что это дача президента БКА. Но возможно, именно по этой причине место было идеальным, потому что уединенный домик выглядел вполне обычно.
Однако, присмотревшись, она заметила датчики движения по углам дома, сенсоры тепловизоров и расположенные под крышей объективы камер – всего три, но, вероятно, их было намного больше. Если знаешь, где искать, то найдешь подсказки. Наверняка на всех дверях и окнах датчики сигнализации. О любом проникновении в дом станет тут же известно в ближайшем полицейском участке, и через несколько минут патрульная машина будет здесь.
Безусловно, этого хотела Диана Хесс – но что в итоге дали ей эти меры безопасности? Она все равно была мертва.
В доме не горел свет. Сабина нажала на ручку садовых ворот. Удивительно, но оказалось незаперто. Дверь открылась, и перед Сабиной протянулась брусчатая дорожка, проложенная к дому.
Хотя Снейдер и предположил, что Хесс проведет эту ночь здесь, Сабина уже сомневалась в этом. В доме было слишком тихо, ни малейшего признака жизни.
Сабина шагнула на участок. Немедленно включилось автоматическое освещение, озарив сад яркой вспышкой. Наверняка какой-нибудь полицейский сидел сейчас в своем кабинете и наблюдал на мониторе, как Сабина направляется к входной двери.
Вообще-то она уже хотела развернуться. Было одиннадцать вечера, и здесь она вряд ли получит ответы. Но неожиданно Сабина замерла.
В свете садовых ламп она увидела, что из камина поднимался дым. В такую жару? Значит, дома кто-то есть. Она позвонила в дверь. Через несколько секунд с другой стороны дома послышался скрип шарниров.
– Эй! – крикнула она и постучала в дверь.
Ответа не последовало.
Она взялась за ручку и нажала вниз. И эта дверь была незаперта. Сигнализация не сработала. По крайней мере, звуковая.
Плевать!
Она распахнула дверь, вошла в дом и нащупала на стене выключатель.
– Президент Хесс? – позвала она.
Затем включила свет.
– Это Сабина Немез! – крикнула она еще громче, чтобы Хесс не принял ее за грабителей и не выстрелил из служебного оружия.
Она находилась в прихожей. Под вешалкой стояла пара черных блестящих ботинок, к большому, во всю стену зеркалу был прислонен портфель.
Что-то здесь не так!
Сабина прошла дальше и заглянула через приоткрытую дверь в кабинет. Вошла, включила настольную лампу и огляделась. Ее взгляд упал на стену. Дверца встроенного сейфа была открыта настежь. Внутри пусто.
– Президент Хесс?! – крикнула она еще раз громко и четко, покидая кабинет и направляясь по коридору в гостиную. Сабина включила свет и там. Пахло дровами. В камине горел огонь, и в пламени лежала целая куча скомканных бумаг.
Черт возьми, что здесь происходит?
Она вытащила свой «глок», оттянула затвор и побежала через комнату.
– Президент Хесс? – Проходя мимо окна, через которое был виден сад, она остановилась. Рядом с оконной рамой находился батареечный датчик разбития стекла. Недолго думая, она рукояткой пистолета ударила в оконное стекло. Осколки посыпались на пол. По крайней мере, сейчас сработает бесшумная сигнализация и полицейские примчатся к дому. Если она ошибалась и все в порядке, получится очень неловко. Правда, ей вменят лишь ложный вызов полиции и разбитое стекло, которые вычтут из зарплаты. На это она готова пойти.
Сабина быстро побежала дальше, заглянула в пустую библиотеку, в такую же пустую спальню и, наконец, дошла до туалета и ванной комнаты. Рядом лестница вела на второй этаж. Сабина уже хотела подняться по ней, как из-за двери ванной раздался щелчок. От звука по коже у нее побежали мурашки.
Она распахнула дверь, включила свет и отпрянула. Ее сердце на мгновение остановилось. В пустой ванне лежал Хесс. В рубашке, брюках и носках. Правда, его рубашка была вся в крови. Белые кафельные стены тоже были забрызганы кровью. До самого потолка.
Рука Хесса свешивалась через край ванны. В пальцах он держал пистолет. Ствол с глушителем ударялся о пол при непроизвольных подергиваниях руки. Хесс был еще жив.
Лишь сейчас она осознала, что, по всей видимости, произошло. Хесс выстрелил себе в голову. «Посмотри внимательно! – заставила она себя. – Возможно, ты еще можешь ему помочь».
Края раны на подбородке были обожжены пороховыми газами. Значит, Хесс прижал ствол пистолета к челюсти и нажал на спусковой крючок. Но, похоже, он помедлил или рука дрогнула, потому что пуля хоть и прошла через полости рта и носа, но вышла в районе виска и застряла в настенной плитке.
Выходная рана выглядела не так ужасно. Гораздо хуже было входное отверстие на нижней челюсти, которая сместилась в сторону.
Сабину затошнило. Ее желудок сжался, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Ее чуть было не вырвало. Хесс выглядел жутко изменившимся, и ее мозг отказывался принимать это. «Соберись!» Она вытерла рукой рот и заставила себя снова посмотреть на Хесса. Он гипервентилировал, из раны на голове хлестала кровь. Возможно, пуля не задела жизненно важные части мозга, а лишь частично повредила черепную коробку. Когда он приподнимал веки, один зрачок был смещен чуть дальше и глаза смотрели в разные стороны, что выглядело страшно.
