Таким образом, хотя и непреднамеренно, возникло два параллельных плана, чего никто так и не понял
[1034].
В пятницу 14 февраля Управление по антитеррору АМАН подготовило доклад, из которого становилось ясно, что операция «Ночное время» была направлена только на сбор информации с целью последующего похищения Мусави. В докладе содержались следующие детали: «Кортеж Мусави обычно состоит из 3–5 автомашин. Из них 2–3 автомашины располагаются в начале и конце кортежа. Мусави обычно ездит в автомобилях «мерседес 280» или «мерседес 500». Их положение в кортеже не является фиксированным. Иногда он находится в первой машине, следующей за первым автомобилем сопровождения, иногда – во второй, иногда – в третьей. Машины охраны обычно «ренджровер»
[1035].
В тот же день разведывательное управление ВВС выпустило приказы, указывающие на совершенно другой план: «Подразделения разведуправления и АМАН будут выполнять разведывательные задачи в зоне уничтожения цели. Позднее, в соответствии с полученной информацией, операция перейдет в атакующую стадию».
Это было опасное противоречие: одно подразделение готовилось к атаке, которую другое подразделение соответствующим образом не распланировало
[1036]. Однако, поскольку операция официально по-прежнему считалась учебной, она не была включена в повестку дня еженедельного обзора, который посещали министр обороны и начальник Генерального штаба. Таким образом, министр обороны Моше Аренс был абсолютно не в курсе даже самого существования операции «Ночное время».
В пятничную ночь, всего через несколько часов после того, как израильские военные ведомства выпустили противоречащие друг другу приказы, отряд боевиков «Исламского джихада» проник в лагерь Армии обороны Израиля. Молодые солдаты, находившиеся на «учебке», спали в своих палатках. Джихадисты убили троих из них кинжалами, топорами и вилами. Сообщая об этой террористической атаке в конце шабата, Хаим Явин, главный обозреватель единственного израильского телеканала, назвал предыдущую ночь «Ночью вил».
Моральный дух в стране вновь упал.
В воскресенье, в день операции, небольшая ситуационная комната в военной разведке АМАН открылась в 7:00
[1037]. В нее набилось много народа: начальник оперативного управления Ардити, представители службы разведанализа, подразделения 8200, управления по борьбе с терроризмом, эскадрильи дронов и разведуправления ВВС.
Агент подразделения 504, который ранее доложил о том, что Мусави собирается посетить политическое мероприятие в Джебчите, направил сообщение, что объект выехал из Бейрута. Другие данные, поступившие в то утро в ситуационную комнату, подтверждали, что «большой кортеж активистов “Хезболлы” также покинул Бейрут и что “VIP-персона” прибыла на юг». Все это не являлось подтверждением того, что Мусави был в Джебчите, но это представлялось очень вероятным.
В 10:00 громкоговорители в Джебчите начали призывать жителей приходить в помещение hussainia для участия в поминальном мероприятии. В 10:30 на экране в ситуационной комнате возникли переданные с дрона изображения массовой процессии, направляющейся к месту мероприятия. Вплотную к hussainia стояла мечеть, ее высокие минареты были хорошо видны на экране. Процессия медленно двигалась за кортежем автомашин, которые явно принадлежали службе безопасности «Хезболлы». Дрон тщательно рассмотрел процессию. В ее конце неожиданно обнаружились два «мерседеса» и два «ренджровера». «Вот он!» – воскликнул Зарка
[1038].
Около полудня начальник Генерального штаба Барак вернулся в свой офис раздраженным и обозленным. В то утро его вызывали в Иерусалим для дачи свидетельских показаний на заседании кабинета по безопасности относительно «Ночи вил».
«Три террориста опозорили нас», – сердито сказал он. Бараку коротко доложили о прохождении операции «Ночное время», а потом он прошел в ситуационную комнату. Барак внимательно рассматривал изображения, полученные с дрона.
Такое было впервые – военачальник мог наблюдать за лидером враждебной организации в режиме реального времени из своего офиса, имея возможность что-то предпринять.
Саги стоял рядом с Бараком. Лица у обоих были сумрачные и напряженные. По их поведению было совершенно ясно, что они полностью отбросили в сторону первоначальную идею операции «Ночное время» – сбор развединформации по Мусави. У присутствующих в комнате создалось впечатление, что два военачальника были поглощены одним желанием – убить Мусави. Они ждали только подтверждения того, что тот находится в Джебчите, – информации, с которой они могут пойти к министру обороны за санкцией на ликвидацию Мусави.
Барак приказал своему помощнику проинформировать секретаря по военным вопросам министра обороны о последних событиях
[1039]. «Подготовьте Моше Аренса, – сказал он, – к возможности того, что ему придется санкционировать операцию». И это был первый раз, когда кто-то побеспокоился о том, чтобы известить министра об операции «Ночное время».
Саги отвел Зарку в сторону. «Каково твое мнение? Должны мы атаковать? – спросил он. – У нас есть замечательная возможность достать его».
«Да, – ответил Зарка. – Но помни, что это обострит нашу войну с “Хезболлой”»
[1040].
Церемония в hussainia закончилась вскоре после часа пополудни. Большая толпа покинула помещение и пошла по направлению к кладбищу, на котором был похоронен шейх Харб и которое находилось совсем рядом. В 1:10 начальник службы разведанализа Мор созвал срочное совещание старших офицеров для того, чтобы сформулировать позицию службы.
