Шхаде продолжал командовать военным крылом из тюрьмы, передавая на волю закодированные послания
[1087]. В 1989 году он и Ясин послали двух боевиков крыла, Махмуда аль-Мабхуха и Мухаммада Насра, чтобы похитить и убить двух израильских солдат. Эти двое лежали в засаде в машине с израильскими номерами, стоявшей на перекрестке, где, по их сведениям, военнослужащие АОИ часто «голосовали» проезжающим автомобилям. Это была распространенная практика, когда многие автомобилисты были только рады помочь солдатам добраться до дома во время коротких побывок или вернуться в часть.
Двадцать лет спустя аль-Мабхух рассказал телеканалу «Аль-Джазира», как они схватили одного солдата, Иоана Саадона:
Мы закамуфлировались под религиозных евреев, надев кипы на головы, как у раввинов. К перекрестку подошла другая машина и высадила пассажиров. На заднем сиденье нашей машины с одной стороны лежали коробки (чтобы сесть мог только один голосовавший). Я вел машину. Коробки лежали позади меня, и задняя дверь с моей стороны не открывалась. Поэтому я сказал ему (Саадону) обойти автомобиль и сесть с другой стороны.
Он так и сделал и сел на заднее сиденье. Я и Абу Шахиб (другой боевик, Наср) заранее условились о сигнале, который я подам рукой. Ведь я видел, что происходило и перед машиной, и позади нее. Примерно через три километра от перекрестка я дал Абу Шахибу знак, и он выстрелил из своей «беретты». Я слышал, как он (Саадон) тяжело задышал… Две пули попали ему в лицо, одна – в грудь. Он шумно вдохнул – и умер. Потом мы положили его на сиденье и доставили труп в заранее подобранное место
[1088].
Мабхух сказал, что хотел сам застрелить Саадона, но эта «честь» досталась его подельнику. Во время похищений и убийств аль-Мабхух и Наср фотографировали друг друга, прыгая на трупах своих жертв и празднуя победу.
Аль-Мабхух и Наср сумели скрыться в Египте, прежде чем Шин Бет смогла их арестовать
[1089]. Аль-Мабхух стал одним из руководителей операций ХАМАС за границей. Другие боевики бригад имени Изз ад-Дина аль-Кассама, которые обеспечивали двум убийцам логистическую поддержку, были арестованы и подвергнуты пыткам, включая симуляцию расстрела и инъекции пентотала натрия. Все арестованные дали признательные показания, а одного из них одели в форму израильского солдата и возили на машине по сектору Газа, чтобы он показал, где был зарыт автомат Саадона и его личный знак, а также оружие, которым пользовались боевики.
За участие в подготовке этих преступлений Ясин был приговорен к пожизненному заключению.
Утром 13 декабря 1992 года двое людей в масках зашли в офис Красного Креста в Аль-Бирехе, городке на Западном берегу реки Иордан, и вручили на ресепшене письмо. Они предупредили секретаршу, чтобы она не открывала его в течение получаса после их ухода, и убежали.
В письме было написано: «Сегодня, 13.12.92, в шестую годовщину создания ХАМАС, был похищен офицер оккупационной армии. Он находится в недоступном месте… Мы извещаем оккупационные власти, что требуем, чтобы они и израильское руководство освободили шейха Ахмеда Ясина в обмен на освобождение этого офицера».
Под письмом стояла подпись: «Специальное подразделение, бригады имени Изз ад-Дина аль-Кассама, военное крыло, ХАМАС». К письму была приложена фотография удостоверения личности первого старшего сержанта пограничной стражи Ниссима Толедано
[1090].
Премьер-министр и министр обороны Ицхак Рабин решил не идти на уступки похитителям и вместо этого приказал развернуть широкую кампанию рейдов и арестов. Тем временем Шин Бет пыталась выиграть немного времени. Ответственный сотрудник службы Барак Бен-Цур был направлен к Ясину в тюрьму, чтобы убедить того ответить на вопросы СМИ и дать своим последователям указание не наносить вреда похищенному пограничнику.
Шейх встретил Бен-Цура, сидя в инвалидном кресле, укутавшись в одеяло и с улыбкой на губах, «которая была почти сердечной». Он дал ряд интервью и в каждом сделал то заявление, о котором его просили израильтяне.
И только позднее в Шин Бет поняли, почему Ясин пошел им навстречу. Он предвидел ситуацию и дал своим людям указание, что, чего бы он ни говорил в интервью, они не должны обращать на это внимания и подчиняться ему, потому что это обращение, скорее всего, будет вытянуто из него силой и против его воли.
Пребывание в тюрьме не уменьшило влияние Ясина и не сломило его волю.
«Мира никогда не будет, – говорил он Бен-Цуру после того, как интервью закончилось и камеры были выключены. – Мы возьмем у вас то, что вы дадите, но мы никогда не прекратим нашу вооруженную борьбу. До тех пор, пока жив шейх Ясин, никогда не будет мирных переговоров с Израилем. У меня нет проблемы со временем: еще десять лет, еще сто лет – все равно вы будете сметены с лица Земли»
[1091].
Люди из ХАМАС, как им и было ранее приказано, проигнорировали публичные указания Ясина не наносить вреда Толедано. В ту ночь четверо его похитителей, одетые в костюмы японских ниндзя и вооруженные ножами, вошли в пещеру, где содержался пленник. «Мы просили Израиль освободить шейха Ясина в обмен на тебя, – сказали они, – но твое правительство ответило отказом, и это является еще одним доказательством того, что жизнь солдат власти не интересует. Нам жаль, но мы вынуждены убить тебя»
[1092].
Толедано заплакал. Он просил об освобождении.
«Каково твое последнее желание?» – спросили его хамасовцы.
«Если уж вы решили убить меня, сделайте так, чтобы в момент смерти я был в своей военной форме».
Люди из ХАМАС начали душить его, а потом добили ножами, когда выяснилось, что он был еще жив.
Для Рабина убийство Толедано было последней каплей. За неделю до этого пять других израильтян были убиты в ходе террористических атак, явно организованных ХАМАС. Правительство Рабина, которое наконец-то поняло всю опасность ХАМАС, решило, что пора нанести движению сокрушительный удар. Некоторые люди из Шин Бет предложили отравить Ясина в тюрьме, что было относительно легко выполнимо. Рабин сразу же отмел эту идею из опасения массовых выступлений, которые последуют, когда выяснится, что Ясин умер в заключении.
Начальник Генерального штаба Армии обороны Израиля Эхуд Барак выдвинул альтернативу: массовое изгнание активистов ХАМАС в Ливан. «Мы испробовали много методов борьбы с ХАМАС, – рассказывал генерал-майор Данни Ятом, в то время командующий Центральным военным округом. – И по некоторым причинам нам показалось, что депортация в Ливан нанесет очень сильный удар по мотивации выдворяемых террористов, а также тех, кто задумывается о такой деятельности на будущее»
[1093].
