Причиной исключительной осторожности Аделя и Имада была судьба Мохиедина Шарифа и аресты многих их соратников
[1208]. Они подозревали, что кто-то в ХАМАС, возможно занимавший видное положение в руководстве организации, сотрудничает с Израилем или Палестинской национальной администрацией, передавая противнику секретные сведения и в конечном счете предав Шарифа.
Поскольку обнаружить предателя не удавалось, братья исходили из того, что он по-прежнему работает внутри организации. В связи с этим подозрением они решили обращаться за укрытием к людям, которые не входили в ХАМАС, но были известны своей приверженностью палестинскому делу.
Братья Авадаллахи создали группу из членов Народного фронта освобождения Палестины, которые в прошлом отсидели большие сроки в израильских тюрьмах за связь с террористическими организациями и нелегальное владение оружием. Эти люди спрятали братьев в двухэтажном деревенском доме с большим садом, окруженном каменным забором, в деревне Кирбета-Тайибех к западу от Иерихона. Дом принадлежал родственнику одного из членов группы. Дом быстро превратился в хранилище, где террористы держали всю информацию о прошлых операциях военного крыла ХАМАС, а также планы по осуществлению ими следующей крупной атаки – отравлению системы водоснабжения Тель-Авива.
Шин Бет удалось установить человека, который входил в упомянутую группу активистов, и оказать на него сильное давление, заставив согласиться на сотрудничество. Этого палестинца сломали угрозами, что если он не будет сотрудничать с Шин Бет, будет подвергнут суду за содействие ХАМАС и на много лет окажется в тюрьме. Кнут сопровождался и пряником: палестинцу в случае согласия пообещали крупное вознаграждение и переезд за границу для него и семьи. Он согласился.
Первой задачей было оборудовать дом соответствующей техникой для видео- и аудионаблюдения. Захват Авадаллахов мог подождать. Дискин считал, что гораздо важнее было точно выяснить, что братья задумали. Оперативники Шин Бет ожидали от своего агента сигнала о том, что братья покинули дом.
Когда завербованный палестинец в очередной раз привез братьям продукты, они сказали ему, что торопятся в какое-то место. Они отъехали от дома вместе – братья в одной машине, агент – в другой. Как только у последнего появилась возможность, он позвонил своему куратору из Шин Бет и сообщил, что дом пуст.
Оперативники подразделения «Птицы» ждали неподалеку. Когда машины палестинцев скрылись из виду, оперативники приступили к действиям. Используя копию ключа агента, они проникли в дом и установили микрокамеры и микрофоны в каждой комнате.
Братья вернулись поздно вечером. В последующие четыре дня каждое слово, сказанное руководителем военного крыла ХАМАС, было записано. Адель и Имад обсуждали различные тактические усовершенствования своего плана, а также возможности изготовления ХАМАС своих ракет, наподобие того, как это делает «Хезболла».
В результате израильтянам стали известны не только детали конкретных планов террористов, но и позиция братьев по более широким политическим вопросам. Например, в ходе одного из разговоров Имад, которого подвергли жестоким пыткам спецслужбы Палестинской национальной администрации, с ненавистью говорил о людях Ясира Арафата. «Если в следующий раз они придут за мной, я начну стрелять в них без разговоров», – сказал он.
Его брат, который до этого сидел развалясь на одном из диванов, вскочил на ноги. «Никогда! – вскричал он. – Мы не стреляем в мусульман. Ты слышишь меня? Даже если они сделали тебе что-то плохое, мусульман убивать нельзя».
Шин Бет проинформировала Армию обороны о полученной важной разведывательной информации. Зная, что братья просто в качестве меры предосторожности могут в непредсказуемый момент переместиться в другое убежище, общая служба безопасности потребовала выделения войсковых сил для ликвидации Авадаллахов. Однако военные не горели желанием убирать очередного руководителя ХАМАС – они хорошо помнили агрессивный ответ, который организация дала на убийство Айяша
[1209]. Аялон был вынужден обратиться к контртеррористическому подразделению израильской полиции – YAMAM. Между ним и специальными подразделениями Армии обороны уже в течение длительного времени существовало негласное соперничество. Поэтому армия правильно расценила решение Аялона как намеренное его разжигание.
Позже между Дискином и Аялоном возникли разногласия. Дискин считал, что спецназ YAMAM должен взять дом с братьями Авдаллахами штурмом и убить их на месте. Аялон в принципе был не против ликвидации братьев, но полагал, что до этого следовало бы попытаться захватить и допросить их, что наверняка позволило бы получить ценную информацию. В конце концов был достигнут компромисс: если на месте операции выяснится, что братьев можно захватить, не подвергая опасности жизни оперативников YAMAM, так штурмующие и поступят. Если такой возможности не представится, оба террориста будут уничтожены.
Аялон доложил план операции премьер-министру Нетаньяху, который на этот раз был настроен гораздо менее решительно, чем когда «Моссад» представил ему план ликвидации Халеда Машаля. Теперь он прекрасно понимал, что каждая операция, даже та, которая кажется относительно легкой и безопасной, в ходе проведения может рассыпаться с трагическими последствиями для исполнителей и даже для всей нации. В ходе ликвидации Мохиедина Шарифа израильтянам удалось не оставить никаких следов. Однако сейчас существовала вполне реальная возможность того, что братья Авадаллахи будут убиты и Израилю не удастся избежать ответственности. ХАМАС наверняка осуществит массированные акции возмездия.
Шимон Перес потерял власть из-за волны террористических выступлений ХАМАС после убийства Айяша. У Нетаньяху не было никакого желания рисковать своей властью премьера. Он отказался подписать «красный» приказ.
«Если мы не хотим покончить с руководителем военного крыла ХАМАС, которое воюет против нас, чего тогда мы сто́им, – убеждал Аялон Нетаньяху. – Если не подпишете разрешение на операцию, я подам в отставку с поста директора Шин Бет»
[1210].
Это была страшная угроза, последствия которой выходили далеко за пределы самой этой должности. Позиции премьер-министра уже были ослаблены в связи с освобождением шейха Ясина. Общественность в целом считала, что он делает недостаточно для того, чтобы противостоять террору в войне с ним. Если бы Аялон ушел в отставку, премьер мог быть уверенным, что кто-нибудь организовал бы утечку сведений об истинной причине. Это было бы преподнесено как отказ премьер-министра уничтожить главную угрозу государству Израиль и еврейству в целом. Тогда его посчитают еще более слабым.
После нескольких часов размышлений Нетаньяху санкционировал операцию.
План состоял в том, чтобы обездвижить братьев Авадаллахов еще до штурма. В одном из телефонных разговоров, перехваченных Шин Бет, Имад сказал, что любит пахлаву. Шин Бет проинструктировала агента в очередной свой визит к братьям спросить их, какие продукты им привезти и не хотят ли они каких-то сладостей. Имад сказал, что хотел бы поесть пахлавы. Агент пообещал им привезти лучшую пахлаву в Иерихоне.
