Однажды некоторые из постоянных посетителей зала начали поздравлять Саламе с наградой, которой была удостоена его жена Ризак на балу предыдущим вечером. Оперативник присоединился к поздравляющим и перемолвился с Саламе парой слов. «Там возник такой чисто мужской контакт», – сказал Харари.
Двое мужчин подружились и теперь часто болтали друг с другом. «В таких отношениях важно отдать инициативу контакта в руки другой стороны, – говорил источник, участвовавший в операции. – Иначе он покажется объекту подозрительным, особенно такому человек, как Саламе, который знал, что за ним охотятся»
[590].
Когда оперативник «Кесарии» вернулся в Израиль, стала обсуждаться так называемая незаметная акция в отношении Саламе, включая возможность «добавления какого-то “лекарства” в его зубную пасту, мыло или лосьон после бритья», сказал Харари. Но риск для оперативника в случае его раскрытия казался слишком большим.
Другим вариантом было размещение взрывного устройства в шкафчике Саламе в раздевалке спортивного зала
[591]. Однако он был отвергнут из опасений, что может пострадать невинный человек. В конечном счете Харари вообще отказался от проведения акции в спортивном зале, в офисе или квартире Саламе, поскольку во всех этих местах он находился под усиленной охраной.
Решение, принятое Харари, было новым для «Моссада»: бомба на улице, подрывающая движущуюся цель. Саламе будет уничтожен на пути следования по Бейруту под эскортом пикапа «тойота» с крупнокалиберным пулеметом и еще одной машины с телохранителями. Где-то на маршруте его движения мощное взрывное устройство будет приведено в действие оперативником «Моссада» с безопасного расстояния.
Яаков Рехави, в прошлом оперативно-технический сотрудник АМАН, назначенный в «Моссад» возглавлять оперативно-техническое управление, сконструировал для оперативных работников специальное устройство, на котором они могли тренировать исполнение операции. В ходе тренировки оператор должен был нажимать на кнопку как раз в тот момент, когда шасси автомобиля на металлических колесах, которое тащила другая специальная машина, пересекало определенную точку. Взрыва не следовало, раздавался только электронный сигнал, показывающий, было ли нажатие кнопки точно синхронизировано с прохождением шасси.
Участвовавшие в тренировках оперативники вспоминают, что Рехави и двое его сотрудников никак не могли правильно установить время «подрыва». «Может быть, вы позволите мне?» – спросила женщина, которая занималась аналитической работой в управлении по борьбе с арабским терроризмом и присутствовала на тренировках. Рехави свысока усмехнулся и передал ей пульт. Она отлично его настроила, успешно проведя несколько «подрывов» подряд. В конце они попробовали с настоящими взрывчатыми веществами, усадив в машину пять магазинных манекенов. И снова установленное женщиной время оказалось правильным.
«Пока на кнопку нажимали мужчины, в центре сгущалась атмосфера отчаяния, – говорил позже Харари. – Но после того как у нее стало получаться вновь и вновь при разном освещении, я понял, что женщины лучше мужчин в таких делах, и принял соответствующее решение». На кнопку в Бейруте нажмет женщина-оперативница под псевдонимом Рина. «Это не было простым решением, – добавляет Харари. – Мы вынуждены были поменять все легенды и соорудить нечто подходящее для женщины, которой, возможно, придется долгие часы находиться на наблюдательном пункте, откуда просматривается улица. Для нее было недостаточно только знать, как нажимать кнопку. Саламе не выезжал из своего дома каждый день в одно и то же время. Иногда оперативнице приходилось находиться на наблюдательном пункте не менее 18 часов, иногда она закрывала глаза от усталости, а временами ей нужно было отойти в туалет. Все это непросто».
Настоящее имя Рины было Эрика Чамберс, она родилась в Англии
[592]. Ее отцом был Маркус Чамберс, инженер, конструировавший машины и проводивший большую часть своего времени на треках. Мать Рины Лона была актрисой и певицей из состоятельной чехословацкой еврейской семьи, которая почти вся погибла в холокосте. Эрика училась в 1960-х годах в университете в Саутгемптоне, где ее запомнили главным образом за бешеную манеру вождения. Она ездила в Австралию, а потом в Израиль, где записалась на магистерскую программу по гидрологии в Еврейском университете. В начале 1973 года к ней подошли сотрудники группы подбора «Моссада». Ей понравилась идея соединения приключений с тем, что она сама называла «внесение существенного вклада в обеспечение безопасности государства». Она прошла все пробные тесты, была приписана к «Кесарии», а потом выдержала трудный курс боевой подготовки. В середине 1975 года она покинула Израиль, взяла поддельные британские документы и начала выполнять задачи за рубежом.
Рина и еще двое оперативников-мужчин были выбраны для ликвидации Саламе
[593].
Сложный план снова потребовал взаимодействия со спецподразделениями Армии обороны Израиля, которые должны были выполнить те элементы операции, осуществить которые «Моссад» был не в состоянии.
Рина прибыла в Бейрут в октябре 1978 года под видом сотрудницы неправительственной организации, заинтересованной в оказании помощи палестинским сиротам в специальном отделении лагеря для беженцев в Тель-Заатаре. Она прожила около двух месяцев в городе и вместе с другим оперативником тайно собирала информацию о передвижениях Саламе. В начале нового, 1979 года она сняла квартиру на восьмом этаже высотного дома на улице Бека, из которой были видны апартаменты Саламе. 16 января в Бейрут порознь прибыли еще два оперативника, один с британским, второй – с канадским паспортом.
18 января спецподразделение «Сайерет Маткаль» пересекло границу с Иорданией в районе Арабаха, к югу от Мертвого моря, неся с собой 100 килограммов пластиковой взрывчатки и детонирующее устройство
[594]. На иорданской стороне границы ждал агент подразделения 504. Он погрузил взрывчатку в машину и поехал в Бейрут. 19 января в подземном паркинге он встретился с двумя упомянутыми оперативниками. Этот человек произнес пароль – два слова по-английски, – они ответили заранее обусловленным отзывом, тоже состоявшим из двух слов. Его роль в операции была выполнена.
