Она уставилась в ответ и постучала по стеклу, надеясь, что он заметит её и будет проблеск узнавания, но он уже сдался. Он отвернулся, и Грэйс смотрела, как он идёт по улице. «Вот и всё, – подумала она. – Я больше никогда его не увижу». Грэйс вскочила на ноги и нажала на кнопку звонка, чтобы остановить автобус, но водитель так привык к шуточкам непослушных детей, что просто повернулся и обругал её.
– Пожалуйста! – крикнула она. Смотреть, как её отец исчезает вдали, было похоже на кошмарный сон. Но водитель так и не остановился.
На следующий день мужчина не появился. Она вышла из школы и стала искать его. Теперь Грэйс была уверена, что этот человек – её отец, а не просто плод её воображения. Прошлой ночью она достала альбом и изучила фотографию. Сходство было так велико, что она удивилась, как не узнала его сразу. Она пропустила первый автобус, надеясь, что он появится, но он так и не показался.
Ровно через неделю после первого появления, снова после сдвоенной биологии, он вновь был там. К тому времени она уже отчаялась. Раньше она продумала стратегии на случай, если он появится, но это было на прошлой неделе, а теперь она не знала, что предпринять.
Грэйс на мгновение замерла. Сумка на плече была очень тяжёлой, и она стояла на бордюре, склонив голову, так что увидела его под странным углом. Сегодня у него не было газеты, и он выглядел более беспокойным, более целеустремлённым. Он шагал туда-сюда по тротуару, иногда приближаясь к группам детей. Грэйс, у которой житейского опыта было побольше, чем у многих детей её возраста, решила, что ему надо быть осторожнее или его арестуют.
Она подождала, пока регулировщица остановит движение, затем перешла дорогу. Он её не заметил, потому что его взгляд был прикован к другой светлой девочке примерно её возраста. Грэйс немного её знала. Её имя было Мелани, и она была очень хорошенькой.
– Прошу прощения.
Он резко обернулся.
– Я думаю, вы, может быть, ждёте меня. Я Грэйс.
Он посмотрел вниз на неё. Она уставилась в ответ и спокойно ждала его реакции. Она бы не удивилась, будь он разочарован, если надеялся на кого-то вроде Мелани. Он слегка отступил назад. Он носил очки, и ему, казалось, было непросто сфокусироваться на ней. Он улыбнулся.
– Да, – сказал он. Голос его был громким и ясным, так что люди вокруг обернулись. – Да, конечно. Я вижу, что это ты.
– Видите?
– О да. Ты так похожа на свою мать.
Уже давно никто не упоминал её мать. Психологи и доктора в распределительном центре иногда спрашивали её, но они говорили нерешительно, осторожно. Его же речь была нормальной, почти жизнерадостной.
– Правда?
– Конечно, правда. Разве тебе никто раньше не говорил?
– Нет, – ответила она.
– Ну, на меня ты не особо похожа, верно?
Это действительно было так. Он был темноволос, с длинным узким лицом, похожим на лошадиное. Его брови, чуть тронутые сединой, сходились у основания носа. Грэйс говорили, что это признак сумасшествия. Тогда она не поверила, но сейчас задумалась. Не то чтобы это было важно.
– Тогда отлично! – воскликнул он. – Чем займёмся? Кто-то будет искать тебя, если ты не отправишься прямо домой?
Она покачала головой. У Фрэнка и Морин хватало забот с тем, чтобы мальчики были дома до полицейского комендантского часа. Никаких других правил не было.
– У нас ужин примерно в семь, – сказала она. – К этому времени мне надо быть дома.
Это было не совсем правдой. Ужин был свободным приёмом пищи, которая обычно съедалась на подносах перед телевизором. Тем, кого не было дома, разогревалось позже в микроволновке. Она имела в виду, что Чарли обычно ел в семь, и если её не будет, никто не подумает о том, чтобы покормить его.
– Так у нас полно времени. – Он спрятал её ладонь в своей руке и повёл Грэйс по широкой шумной улице к центру города.
Он, видимо, точно знал, куда направляется, и она решила, что, возможно, он ведёт её к себе домой. На площади рыночные торговцы собирали вещи. По субботам Грэйс часто приходила сюда с Морин за дешёвыми овощами, и женщина из ларька окликнула её:
– Всё в порядке, детка?
Наверное, той показалось странным, что Грэйс гуляет рука об руку с мужчиной средних лет.
– Всё хорошо, – сказала она. Ей бы хотелось рассказать женщине, что это её отец, но они уже шли дальше, через дорогу, по аллее мимо магазина «Boots» к гавани, где стояли большие корабли, привозившие лес из Скандинавии. Он остановился перед рядом домов, и сперва Грэйс подумала, что он там живёт, а потом поняла, что это ресторан. На двери висела табличка «закрыто», но, когда её отец толкнул дверь, та отворилась. Он, казалось, был знаком с лениво протиравшим стаканы владельцем, потому что хоть ресторан и был очевидно закрыт, тот добродушно махнул ему на столик у бара.
Отец спросил:
– Есть шансы на кофе? – И когда бармен кивнул, он добавил: – И мороженое? Ты хочешь немного мороженого, правда, Грэйс?
Она ответила, что хочет, хотя на самом деле она бы тоже предпочла кофе.
Кофе принесли в очень маленькой чашке толстого белого фарфора. Мороженого было три шарика – клубничный, шоколадный и ванильный – на белом фарфоровом блюдце.
– Теперь, – сказал он, – почему бы тебе не рассказать мне, как жизнь? – Он вернул чашку на блюдце, и она слегка звякнула. Грэйс поняла, что он нервничал. Возможно, он тоже готовился к этому разговору. Весёлое благодушие у школы было притворством, как игривые прыжки Чарли вокруг незнакомца, в котором он не был уверен.
Так что она серьёзно отнеслась к его вопросу и заговорила с ним, как стала бы говорить с социальным работником в один из её ежемесячных визитов, о школе и о том, как хорошо она написала контрольную по математике, и какой сложный французский, и о поездке в музей Хэнкок в Ньюкасле. Сперва он слушал внимательно, но потом отвлёкся. Наконец он перебил:
– Наверное, тебе интересно, почему я не искал тебя раньше.
– Нэн не говорила мне, где ты.
– Не вини её.
– Она все ещё там?
– О, она всё ещё в фургоне. Они пытаются убедить её переехать в дом до зимы. Она обуза. В конце концов она переедет, но ей нравится заставлять их попотеть.
– Их?
– Социальных работников, сотрудников жилищного управления, всезнаек. Мою чёртову семью, как будто это их касается.
– Но я думала, она твоя семья.
– Ты о чём?
– Я думала, она твоя мать.
Он запрокинул голову и издал громкий смешок, похожий на лисий лай.
– Нэн? Нет, конечно нет. – Затем, заметив, что Грэйс покраснела из-за совершённой ошибки, он добавил мягко: – Но близко. Она присматривала за мной, когда я был маленьким. – Он поглядел на неё через скатерть: – Разве ты ничего не знаешь? Тебе не рассказывали?
