Грэйс слышала стук тарелок, чувствовала, как ускользает внимание отца.
– Ну что? – крикнула она. – Ты получил моё письмо?
– Да.
– Ты договорился, чтоб меня приняли?
– Не глупи. Ты самый организованный человек из всех, кого я знаю. Мозгоправ тебе не нужен.
Только тогда она осознала, как сильно надеялась на то, что врач сможет указать ей выход. Она стояла в телефонной будке, отрезанная от паба дорогой. Мимо проехал грузовик, ослепив её светом фар, стёкла в старомодной будке задрожали.
– Папа? – Она больше не могла сосредоточиться и боялась, что он повесит трубку.
– Да.
– Я больше так не могу, пап.
– Конечно, можешь. Недолго же осталось, правда?
– Слишком долго. Ты не знаешь, каково это.
– Ради меня, девочка. Потерпи ради меня. Мы старая команда и работаем вместе.
В трубке раздался чей-то крик, звук бьющейся посуды, и отец, не попрощавшись, повесил трубку.
Грэйс ещё долго стояла там, запертая в будке. Она не могла снова встретиться с Рэйчел или Энн в полном дыма пабе. Она боялась, что зарыдает, не от страха, а из-за растерянности. Она не знала, что делать, а ведь раньше ей всегда удавалось принимать решения. Пьяный старик вышел из паба и осторожно заковылял к ней через дорогу, освещённый светом единственного на улице фонаря. Она распахнула тяжёлую дверь и выбежала. Она прошла мимо него по тротуару, но он, казалось, её не заметил.
В пабе Энн снова сидела за стойкой.
– Тебя долго не было, – сказала Рэйчел.
– Не получалось дозвониться.
Затем Рэйчел сообщила ей, что Энн хочет переехать в чулан.
– Думаю, ей нужно личное пространство, – сказала она, извиняясь.
– Зачем? – требовательно спросила Грэйс. – Что она задумала? – Ей хотелось таким образом предупредить Рэйчел, но женщина странно на неё посмотрела и сменила тему, так что на мгновение Грэйс заподозрила, что они заодно, что против неё существует заговор.
«Я схожу с ума, – подумала она. – Прямо как мой отец».
На следующее утро Рэйчел ушла рано. Она сказала, что у неё встреча с Питером и представителем компании. Грэйс, толком не выспавшаяся, встала ещё раньше и постаралась нормально поддержать беседу. Она приготовила Рэйчел кофе и затем смотрела, как маленький автомобиль уезжает прочь, двигатель работает на пределе при подъёме на холм. Вернувшись в коттедж, она положила хлеб под гриль, чтобы поджарить, но дело до еды не дошло, поскольку появилась Энн, всё ещё в ночнушке, влажные волосы обёрнуты в полотенце.
– Я уже ухожу, – быстро сказала Грэйс. – Меня не будет до вечера. Вернусь достаточно поздно.
Энн, должно быть, заметила потихоньку коричневевший хлеб под грилем, но только пожала плечами и сказала – ладно.
Только около двенадцати Грэйс поняла, что она выбежала в такой спешке, что не оставила в Бейкиз данные своего предполагаемого маршрута. Ей не хотелось давать Рэйчел повод взглянуть на её работу повнимательней, так что она решила вернуться. Она предположила, что к её приходу Энн уже уйдёт со своими рамами.
У коттеджа была припаркована машина, и на мгновение в Грэйс проснулась подозрительность. Машина была не Питера Кемпа, а других посетителей к ним не ходило. Затем она вновь подумала, что просто смешна. Может, машина принадлежала кому-то из осматривавших фермерский дом в Блэклоу и землю, оценщику или агенту.
Войдя на кухню, она услышала звуки, доносившиеся из другой комнаты, – сопение, крики. Не раздумывая, она распахнула дверь в гостиную, чтобы посмотреть, что происходит. Там пахло едой, копчёной рыбой и спелыми фруктами, и её затошнило. Она увидела Энн Прис, лежавшую на полу с мужчиной. У него был голый живот, брюки у лодыжек, и это было так похоже на грязную приморскую открытку, что Грэйс мимоходом подумала, не шутка ли это. Не сводит ли Энн с ней счёты таким образом. Однако Энн не смеялась. Она находилась под мужчиной, но смотрела в сторону двери и, сразу заметив Грэйс, явно была шокирована. Мужчине пришлось повернуться, чтоб увидеть её. При этом он одной рукой натягивал трусы, перенеся свой вес на другую. Это был почти гимнастический трюк. Стоило мужчине обернуться, как Грэйс узнала его лицо. Эдмунд посылал ей вырезки из газет о разработке в Блэклоу, и там были фотографии Годфри Во. Мгновение Грэйс глядела на него, затем вышла, закрыв за собой дверь.
Итак, Энн всё это время была заодно с вражеской стороной. Хотя бы это не плод её воображения. Раздумывая, что делать с этой информацией, она вырвала страницу из блокнота и подробно расписала, где планировала быть в обед.
Дверь открылась, и вошла Энн, не спокойная, как раньше, а взволнованная и робкая. Грэйс было видно, что та чувствует ту же неуверенность, что и она сама. Глядя на Энн Прис, Грэйс решила не передавать отцу информацию о её интрижке с Годфри Во. С этим следовало разобраться, но иначе. Ей было отвратительно представлять, как стал бы злорадствовать Эдмунд, снова и снова перекатывая во рту подробности, словно дорогое бренди, которое надо посмаковать.
Так что, когда Энн заговорила о жене и ребёнке Годфри, она сказала:
– Всё в порядке. Я ничего не скажу.
Она произнесла это медленно и твёрдо. Ей хотелось, чтобы Энн ей поверила. Энн, вероятно, и впрямь поверила, потому что благодарно улыбнулась.
– Вечером готовлю я. Сделаю запеканку с курицей, ты пальчики оближешь.
Грэйс едва не напомнила Энн, что она вегетарианка, однако вовремя остановила себя. Это был жест примирения, и портить его не следовало. Время для честности наступит позже. Она улыбнулась про себя и сказала:
– Я пойду. Оставлю вас продолжать.
Шагая по дороге к заброшенному руднику, она чувствовала себя так хорошо, как не бывало с тех самых пор, как отец втравил её в эту неразбериху.
Часть вторая
Глава двадцать девятая
Они снова были в Бейкиз. Ждали. Всё то же коптящее пламя, всё та же знакомая мебель, покрытая пылью, изъеденная молью лиса, глядящая с хитрецой из стеклянной витрины.
Однако теперь они сидели, столь же неестественные и деревянные, как актёры в любительской постановке, и комната казалась другой. Сцена, подготовленная для готического триллера. Пьеса с двумя действующими лицами. Они глядели друг на друга, ожидая, чтобы что-то случилось, сдвинуло сюжет вперёд.
Молодого полицейского подрядили сидеть с ними, и она старалась изо всех сил поднять всем настроение. Морось превратилась в ливень. Она посмотрела на текущий по окнам дождь и бодро заявила, что ей повезло, что нашлись дела внутри. Она не завидовала людям, которые всё ещё находились на горе. Тем вечером у неё должно было быть свидание с фантастически красивым парнем, и ей страшно было думать, во что превратятся волосы после такого дня на природе.
