Она резко остановилась и вскинула на них глаза. Её тон и настроение изменились.
– Вы, вероятно, считаете меня странной, – сказала она. – Эксцентричной. Даже что я ворошу прошлое из тяги к театральным эффектам. Это не так, и если я и впрямь славлюсь эксцентричностью, то не только ею, но и своим умением получать результат. Лучше вам никого не найти. – Она сделала паузу. – Это не мой коронный трюк, я показываю его не всем. Я вам это говорю, чтобы вы знали, что мне понятно, что здесь творится. И хватку не утратила. Не стоит так думать. Я прожила с отцом сорок пять лет. Жила со списками, и заметками, и набросками. Он умер в прошлом году, но я живу всё в том же доме. Научные журналы всё ещё каждый месяц падают на коврик у двери, потому что у меня руки не доходят отменить подписку, и иногда я их читаю. Кое-что из этого, должно быть, отложилось. Я никогда не разделяла его страсти, но временами близка к тому, чтобы понять её.
Она откинулась в кресле и прикрыла глаза. Наступило столь долгое молчание, что Рэйчел решила, что она уснула, представила, как они с Энн будут сидеть тут часами, а выйти будет неловко. Затем, всё ещё с закрытыми глазами, Вера сказала:
– Так объясните, чем вы здесь занимаетесь. Я хочу знать всё о проекте и о том, что в нём делала Грэйс Фулвелл. Расскажите мне, как продвигается исследование. Каких находок от вас ожидают и каких результатов вы достигли. Прежде чем мы выйдем из этой комнаты, я хочу узнать о девушке то же, что и вы. Вы расскажете мне всё, что она вам рассказывала. О работе, о друзьях, о семье. Всё.
Возникла пауза, и Энн с проблеском былого задора заявила:
– Тогда отлично. Это у нас много времени не займёт. А я-то думала, мы на весь день задержимся.
Глава тридцатая
В тот день Рэйчел и Энн постоянно пытались заставить съехать из Бейкиз. Сперва, в беспрецедентном приливе супружеской верности, прибыл Джереми, чтобы отвезти Энн домой. По крайней мере, так он объяснил, что делал в коттедже.
Когда он приехал, было немногим больше полудня, но дождь и низкие облака создавали иллюзию зимнего вечера. Огонь горел весь день, и свет был зажжён. Вера, раздражённая, как показалось Рэйчел, скудостью собранной ею по крупицам информации, перепоручила их сержанту. Ещё одним из сверхъестественных совпадений того дня стало то, что Рэйчел узнала в сержанте Джо Эшворта, скромного молодого человека, которого отправили в Блэклоу в ночь самоубийства Беллы. Разговаривая с ними, он иногда поглядывал на незашторенное окно. Единственными его словами стало:
– Странно без фонарей, правда? – Но Рэйчел видела, что праздность его нервирует.
– А это координаты, – сказала Рэйчел, показывая через его плечо. – Если вы проверите карту, увидите, где она вела подсчёты.
Они разложили на полу крупномасштабную карту. Энн проследила пальцем голубой завиток ручья, остановилась у края населённого пункта, обозначенного большими чёрными квадратами.
– Она, должно быть, дошла до самого Ленгхолма, – сказала она. – Здесь Скёрл протекает прямо у подножия моего сада. Смотрите, вот Прайори. Но вчерашних отчётов после полудня нет.
И тогда, словно призванный разговорами о Прайори, в комнате возник Джереми, сопровождаемый констеблем в форме. Он стоял прямо в дверях, и Энн увидела его, как, вероятно, и остальные. Невысокий, одетый с иголочки лысеющий мужчина с круглым умытым лицом недавно выкупанного ребёнка. Хотя на нём были джинсы и хлопковая рубашка в полоску, казалось, что он одет нарядно. Для Энн и её друзей он всегда служил объектом насмешек, однако в последнее время она почувствовала в нём кое-что ещё. Отчаянье, которое могло бы вызвать в ней жалость, позволь она себе поддаться чувствам.
Теперь она насмехалась над ним, чтобы отбить возможность жалости.
– Бог мой. Что ты тут делаешь, ради всех святых? Я и понятия не имела, что ты знаешь дорогу.
Замечание, казалось, задело его, и он напомнил ей маленьких мальчиков в школе её отца, из тех, что плакали тайком и писались в кровать. Затем, к её облегчению, этот миг прошёл, и он разыграл справедливое негодование, украдкой проверяя, солидарны ли с ним остальные.
– Вообще-то я в Ленгхолме прожил дольше, чем ты. И только то, что мне не требуется ежедневная прогулка по холмам, не означает, что я не знаю дороги. И да будет тебе известно, я пришёл, потому что волновался.
Она ответила всё в том же подтрунивающем тоне:
– Не похоже на тебя, Джем. – Затем добавила, уже серьёзней: – Как ты узнал о случившемся?
– Потому что телефон звонил каждые полчаса, люди выражали соболезнования. Все в деревне решили, что жертва – ты.
Энн ощутила ужасное желание захихикать, приближение истерики, к которой весь день шло дело.
– Как ты узнал, что это не я?
– Сперва я и не знал. Но мне хоть было известно, что вас там трое. Похоже, остальные были не в курсе.
– Ох, Джем, – сказала она, – прости.
– Сегодня днём жена викария принесла пирог. К тому моменту я уже позвонил в полицию и узнал, что ты в безопасности. – Он сделал паузу. – Пирог она забрала.
Энн подумала, что роль осиротевшего вдовца ему бы понравилась. Люди приходят и кудахчут над тобой. Он всегда любил похороны. А она застрахована. Её смерть решила бы все его финансовые проблемы. Возможно, когда он позвонил в полицию, чтобы узнать, кто жертва, его разочаровало, что назвали другое имя. Возможно, этим объяснялся лёгкий налёт тоски, нервная неуверенность.
– Что теперь толкуют в деревне? – спросил Джо Эшворт.
– Вы о чём?
– Должны быть сплетни. Они знают, кто погибшая девушка?
– Не глупите, – перебила Энн. – Он поэтому здесь, правда, Джем? Разузнать пикантные детали. Он похуже старой сплетницы. Кто это предложил? Этель Сиддон с почты? – Но, даже произнося эти слова, она подумала, что в кои-то веки сплетни для него не самое главное.
– Нет! – Он снова разъярился. Он сказал тихо, почти умоляюще: – Я приехал отвезти тебя обратно в Прайори, где смогу за тобой приглядывать. Ты не можешь оставаться здесь, пока сумасшедший разгуливает на свободе.
– Ты же не серьёзно. Ты, приглядывать за мной? Кто вложил тебе в голову эту чушь? Сам ты бы до этого не додумался.
– Хотя бы на сегодняшнюю ночь, – сказал он. – Нам нужно об этом поговорить.
– Нет. – Потому что тогда ей пришло в голову, что убийство было лишь способом вернуть её домой. Если б он хотел поговорить, это было бы о его собственных проблемах, какой-то передряге, в которую он попал. Чтобы сыграть роль мужчины-защитника, Джереми понадобился бы серьёзный стимул. Желая уколоть его, она продолжила зло: – Почему бы тебе не сказать правду, Джем? Ты боишься оставаться один в Прайори.
Произошла вспышка паники. Школьника позвали в кабинет к директору. Она подумала: «Чего ты боишься?» Она почти попалась на эту удочку и согласилась поехать, но затем вернулось прежнее раздражение. Бога ради, она согласилась стать его женой. Не нянькой. Такого не было в уговоре.
