– Я думаю, мне стоит полететь обратно в дом и приготовить вам горячего питья к прибытию, – сказала Фелин, разбивая неловкое молчание, наступившее после ее отречения от намерений охотиться. – Не хочешь ли отправиться со мной, Селендра?
– О, с радостью, – ответила Селендра. Она вылезла из экипажа, протиснувшись мимо оцепенелой туши Эймер, и поднялась на воздух. Пенн ничего на это не сказал, уже усвоив главный урок управления семьей.
Шер остался с Пенном и повозкой, так что Фелин и Селендра полетели одни.
– Я так люблю летать, – сказала Селендра, когда все другие остались позади. – Я хотела полететь со станции, но Пенн настоял, чтобы я осталась в повозке.
– Ветры здесь иногда бывают капризными, – сказала Фелин, степенно взмахивая крыльями, словно хотела сгладить впечатление от своего эффектного пикирования. – Со мной ты не пропадешь, но в одиночку было бы непросто. Я уверена, что мой дорогой Пенн думал только о твоей безопасности, как и в случае с охотой.
Селендра посмотрела на свою невестку, готовая защищать Пенна, если бы заметила малейший признак заговора против него, но не обнаружила ничего подобного, поскольку Фелин с самого начала замужества решила придерживаться обета подчиняться мужу своему, а также поддерживать его. Она ненавидела ссоры, искренне любила Пенна и не находила его излишне тираничным. Она любила охотиться, но предпочитала распрям в доме покой.
– Старая няня Пенна заснула, – сказала Фелин, надеясь осторожно выяснить у Селендры статус Эймер. – Я надеялась поговорить с ней о том, что она может делать, но, без сомнения, еще будет для этого достаточно времени.
– Эймер? Да она проспала всю дорогу от дома, – сказала Селендра, но тут же поправилась: – От самого Агорнина. Вы увидите, как она умеет обращаться с драгонетами, а также на кухне.
– Няня у нас есть, а вот на кухне она может быть очень кстати, – сказала Фелин, довольная тем, что Селендра не назвала Эймер своей личной служанкой. Она все еще осторожничала, но подумала, что невестка ей нравится, за что она поблагодарила милосердного Джурале, – жизнь стала бы много труднее, если бы они не понравились друг другу. – Кстати, о драгонетах, мои детки умирают от желания увидеть тебя, – сказала Фелин. – Они никогда раньше не видели тетушку, и им не терпится познакомиться.
– Я очень жду встречи с ними, – ответила Селендра. Однако сердце ее слегка упало оттого, как ловко Фелин предъявила права на Эймер и как легко она принимает ограничения в своей жизни. Селендра почувствовала прилив тоски по Агорнину. Еще больше она скучала по Эйнар.
VI. Дела в Ириете
21. Важность шляпок
Эйван проснулся с чувством, что хорошо выспался, как всегда бывает, если спишь на золоте. Рядом с ним Себет деликатно зевнула, прикрыв пасть изящным дамским крылом. Она снова откинулась на золоте и смотрела на Эйвана из-под полуприкрытых век.
Хотя выглядела она все такой же соблазнительной, Эйван рассмеялся и поднялся с ложа.
– Слишком много дел сегодня, – сказал он. – Это позже.
– Но я сегодня вечером уйду, – сказала Себет, продолжая валяться, томно вращая ярко-синими глазами. – К тому же часть того, что тебе предстоит сделать, – это, без сомнения, избавиться от этого чудесного золота.
Эйван не клюнул на приманку и не спросил, куда она собирается. Он наклонился и поцеловал ее.
– Я тебя обожаю, и ты права, золоту здесь не место. К тому же, когда пускаешь его в дело, оно прирастает.
– Если пустить его на судебные иски, ничего не прирастет, – вздохнула она и, наконец, поднялась с ложа. – Выбрать тебе шляпу?
Теперь настала очередь Эйвана вздыхать. Он не любил шляпы. В деревне летом допускалось ходить в любой шляпе или вообще без нее. Преподобные вечно таскали на голове потрепанные старые цилиндры. Почтенные юные леди летали с непокрытыми головами, а августейшие дамы взмывали в небо в чепцах из дырявого кружева. Эйван прожил в Агорнине две недели, и случая надеть шляпу у него не бывало, кроме как в церковь пойти. В Ириете, тем не менее, в любое время года шляпы обязательны для любого дракона, кто желает показать свое благородное происхождение.
Себет открыла гардероб, выбрала головной убор и предложила его Эйвану с поклоном, как личный камердинер.
– Не эту, – сказал Эйван, грозно нахмурившись на шляпу, которую держала перед ним Себет, как на соперника, которого он готов сожрать.
– А с этой что не так? – спросила Себет, осматривая отвергнутую шляпу со всех сторон. Черная кожа, широкие поля, узкая тулья и черная лента – очень уместно для траура и почти новая. Себет выбирала ее Эйвану для променада в конце сезона, и он надевал ее только дважды.
– Мне нужно лететь, а эту вещь унесет первым же дуновением ветра, и что тогда?
– Лететь? – повторила Себет и приподняла крыло, чтобы скрыть очередной зевок. – Лететь куда? А мне надо будет лететь? – Она подцепила выбранную для себя шляпку – пирожное из шелковых фруктов с кремом и лавандовыми лентами, которая выглядела так, будто готова была слететь с головы при первом же слишком резком движении.
– Нет, ты можешь надеть этот прекрасный клочок пены, – снисходительно сказал Эйван, глядя на шляпку, склонив голову набок. Он был уверен, что раньше не видел этой шляпки, но не испытывал желания спросить, где она ее купила и как финансировала покупку. Если бы счет прислали ему, он бы тоже ничего не сказал, а просто заплатил бы. Шляпы были необходимой роскошью. Поскольку она была его клерком, то ему и надлежало следить за тем, чтобы она была хорошо одета. Если счет не придет, он будет знать, что кто-то другой заплатил за нее. В этом вопросе, как и во многих подобных, он научился наилучшему способу сохранения спокойствия в доме – не знать.
– Тебе лететь не потребуется, – продолжал он. – Тебе следует отправляться в офис и заниматься обычными делами. Наверху четыре стопки писем, отсортированные, как обычно. Можешь начать с ответов «весьма сожалею и душевно благодарю».
Эйван потянулся через плечо Себет и выбрал темно-зеленое кепи, какие обычно носят на излете летнего сезона, сочетавшее, по его мнению, модность и практичность.
– Ты не собираешься в офис? – моргнула Себет.
– Я загляну туда позже, – сказал Эйван, крепко натягивая кепку между ушей.
– Как же Лирален и Кест? Они тебя ждут.
– Скажи Лиралену, что я буду к полудню, – сказал Эйван, подтягивая ремешок кепи. – Кесту до этого дела нет, так что пусть гадает.
– Ты не думаешь, что будет правильно сначала заглянуть в офис? – спросила Себет, вращая глазами все быстрее.
– Нет, – ответил Эйван. – Я должен распорядиться золотом, и немедленно.
– Хатор? – спросила Себет, поворачиваясь к бронзовому зеркалу, чтобы приладить шляпку под тщательно выверенным углом.
– Разумеется, – ответил Эйван. О предстоящем иске он больше не упоминал. Она уже высказала свое неодобрение, к тому же это ее не касалось.
