– Абсурд или нет, именно этого нам надо избежать. Расколоть единство семьи будет очень полезно. Если ваша жена и ее сестра, которая находится на вашем попечении… – он снова взял со стола заметки.
– Эйнар, – сказал Даверак. – Почтенная Эйнар Агорнин. Она будет вести себя разумно.
– Да. Хорошо. Если они, а особенно еще одна сестра, та, которая живет в Бенанди, будут говорить в вашу пользу, тогда у Эйвана будет очень мало шансов. Но если все дети вместе единодушно выскажутся о намерениях Бона, тогда я не знаю. Среди простых драконов есть довольно сильное убеждение, что тела их родителей – это единственная драконья плоть, которая гарантированно им достанется, что именно это отличает их от низших классов, которым никогда ничего не достается и они не вырастают больше семи футов за всю жизнь. Если бы процесс проходил в Давераке, проблемы бы не было, жюри состояло бы из ваших же фермеров. Но иск был подан здесь, в Ириете, так что проблемы определенно будут. Жюри присяжных выбирается из свободных горожан. С учетом состава населения, вам скорее достанется клерк, а получить в жюри хотя бы Почтенного было бы чудом. Большинство из семи присяжных будут простыми рабочими. Они в принципе будут против вас.
Даверак откинулся назад так, что едва не ударился плечом о стену. Он ненавидел тесный офис, где ему приходилось сидеть, свернувшись клубком, он ненавидел то, что закон так пренебрегает потребностями Сиятельных, он ненавидел Мустана за то, что тот знал больше, чем он сам, и ненавидел Эйвана за то, что этим всем приходится заниматься.
– Тогда привлеките Досточтимого Джеймани, – сказал он. – Делайте то, что считаете правильным. Даю вам полную свободу когтей. Потратьте сколько нужно. Но Эйван должен быть полностью повержен, он должен получить урок – нельзя обращаться с Сиятельным Давераком подобным образом.
Мустан знал, что удары по самолюбию так же болезненны, как любые другие, поэтому он всего лишь сделал еще одну пометку.
– Мне надо будет поговорить с Преподобным Пенном Агорнином, – сказал он. – Я попрошу его повидаться со мной. Я также поговорю с Хатором, поверенным Эйвана, и посмотрим, удастся ли мне разузнать что-нибудь о том, чего он действительно хочет.
– Сделайте это, – сказал Даверак, готовый упасть в обморок от спертого воздуха в комнате.
– Будете ли вы в городе еще несколько дней? Я бы хотел снова встретиться с вами, когда у меня будет больше информации.
– Нет, я должен возвращаться в Даверак, – сказал Даверак, зная, что больше он в городе не выдержит ни дня. – Моя жена в деликатном положении.
– Тогда я вам напишу, – сказал Мустан, вставая и открывая дверь. – Я дам вам знать, как только будет назначена дата слушаний. Вероятно, будет два заседания, с промежутком в несколько недель.
– И еще я хочу, чтобы вы возбудили иск против Эйвана, – сказал Даверак.
– По какому поводу? – спросил Мустан, снимая очки.
– Домогательство. Доведение моей жены до сильного волнения во время беременности. Сознательное выведение меня из себя.
– Лучше сначала выиграть это дело, а затем предъявлять подобный иск, – сказал Мустан. – Кроме того, если он проиграет, он потеряет все, и нужды во встречном иске не будет. Мы сможем добиться компенсации наших издержек, а они могут быть очень большими. Он, скорее всего, также потеряет место в департаменте – где он там работает? Земельный Департамент? Департамент Планирования? В подобных местах не любят скандалов. В результате он окажется на улице, и не будет смысла преследовать его через суд.
– Хорошо, – сказал Даверак. – Оставим пока это. Но продолжайте заниматься текущим иском и пишите мне о том, как идут дела. Если потребуется, я вернусь в Ириет.
– Вероятно, не потребуется до самого суда, – сказал Мустан, кивая Давераку, пока тот протискивался к двери. Когда его клиент ушел, Мустан сел над бумагами и покачал головой. «Невозможно сказать, как оно пойдет», – пробормотал он сам себе.
Оказавшись на улице, Даверак начал дышать свободнее. Офис Мустана находился в модном квартале Торис, недалеко от места работы Эйвана, о чем он не знал. Даверак направился по променаду к своему клубу. Он собирался сказать им, что уезжает, и сегодня же вечером отправиться домой. Он снова подумал о том, чтобы вернуться к Талерину и Фидраку. Мустан не особо-то сочувствовал ему. Он доверял свой бизнес Мустану именно по той причине, что они всегда соглашались в том, как вести дела. Теперь, когда это было особенно важно, Мустан, казалось, не чувствовал, что Эйван сделал что-то ужасное, потащив его в суд. К тому же он уже отдал дело в когти Мустана, и забрать его из них было бы затруднительно, если Мустан захочет чинить препятствия. Определенно, на это потребуется время, и определенно ему пришлось бы объяснять всю эту мерзкую историю снова. Нет, он позволит Мустану продолжать. Он сейчас пообедает в клубе в одиночестве, чтобы восстановить силы – никого из друзей в Ириете сейчас нет, – комфортно проведет ночь там же, а затем, когда наступит утро, выберется из города так быстро, как позволят крылья.
39. Второе предложение
В отсутствие Даверака Беренда продолжала развлекаться едва ли не с большим воодушевлением, чем в присутствии своего благоверного. Предупреждения Эйнар о том, что ей следует поберечь силы для кладки, были отвергнуты и даже осмеяны. Это была уже вторая кладка Беренды, и она полагала, что уже знает об этом все. Она снесла два яйца, которые покоились в великолепии отделанной золотом кладочной, обернутые овечьим руном, однако все еще была в деликатном положении в ожидании третьего. С тех пор как они потеряли Ламерака, она перестала хвастаться своей способностью производить кладку из трех яиц, и как-то даже призналась Эйнар, что в этот раз была бы рада остановиться на двух.
Однажды вечером Эйнар заглянула в парлорную перед обедом и обнаружила Беренду глубоко погруженной в разговор с Досточтимым Лондавером. Тут же присутствовали его родители и еще несколько соседей. Многие из тех, кто нравился Беренде, отсутствовали, принимая участие в охотничьих вылазках в отдаленных местах. Как только Эйнар вступила в беседу с пожилой Благород Лондавер, она не могла не заметить, что Беренда и молодой Лондавер все время поворачивают головы, чтобы посмотреть на нее.
После обеда и обтирания губками Досточтимый Лондавер предложил Эйнар выйти полюбоваться на звезды, раз уж стоит такая чудесная ночь. Старшие участники сборища поулыбались на такое предложение, а еще, как подозревала Эйнар, и на его предсказуемость. Она сама в тот момент не могла бы сказать, что она чувствует. Она однажды была уже взволнована вниманием Лондавера, но продолжения тогда не последовало, а теперь она уже ничего и не ощущала. Тем не менее она последовала за ним наружу на самый верхний уступ и распахнула глаза на зимнее небо, которое и правда оказалось великолепным. Звезды висели на фоне черноты в изобильном многоцветье, будто драгоценности, выкатившиеся из шкатулки. Эйнар выискивала знакомые созвездия. Большой Бык восходил на небе, а на хвосте у него висел Малый Теленок. Зимняя Принцесса протягивала руку в благословении.
