XI. Любовь Драконицы
41. Третье предложение
Давайте мысленно вернемся во времени на две недели назад и перенесемся на несколько часов лету на запад – туда, где мы в последний раз видели Селендру, Шера и двух драгонетов Пенна. Даже в разгар всех треволнений Ириета и драматических событий в Давераке внимательный читатель не мог забыть, что они заблудились в пещере глубоко под горами Бенанди и водопадом Калани.
Здесь мы и присоединимся к ним, спешащим в мрачной сырости среди холодного известняка к дневному свету, который заметил Шер, – с такой скоростью, что впопыхах они едва не угодили в очередную яму. Шер застыл на самом краю, остановившись так внезапно, что оба драгонета с разгону наступили ему на хвост.
Шер заглянул в яму.
– Свет исходит оттуда, – сказал он. – Похоже, что это обширная пещера. Я думаю, что нам надо спуститься туда.
– Разве это правильно – спускаться все глубже и глубже? – обеспокоенно спросила Селендра.
– Оттуда, кажется, идет движение воздуха, – уклонился Шер от прямого ответа. – Я пойду первым и возьму Вонтаса. Свет там внизу слишком яркий, мы должны быть недалеко от выхода. Хотя из-за света почти ничего не видно. Ждите, пока я не позову.
Без дальнейших колебаний Шер взял Вонтаса и нырнул вниз. Селендра перешла на освободившееся место. Герин приник к ней сбоку и тоже смотрел через край. Она сразу поняла, что именно Шер имел в виду, говоря про свет. Стоя позади него, она оставалась в знакомой уютной темноте, обычной в любой пещере. Теперь же, свесившись со скользкого края ямы, она ничего не видела, если только не закрывала глаза внутренними веками, но тогда все становилось еще более тусклым, чем вообще без света.
Почти ничего не видя, она подождала какое-то время, которое, казалось, тянулось бесконечно. На шею падали неприятно тяжелые от извести капли воды, из которых на ее чешуе, если еще немного подождать, вот-вот начнут расти известковые зубы. Она вспомнила сокровище, наполовину поглощенное известняком, и представила, как зубы прорастают сквозь ее чешую и кости. Герин заговорил, но она зашикала на него, не желая пропустить ни одного словечка от Шера. Она уже почти поверила, что он убился там в глубине, но наконец услышала его слабый голос, отдающийся эхом.
– Это оказалось не так просто, но мы выбрались. Ты слышишь меня, Селендра?
– Да, – откликнулась Селендра с огромным облегчением.
– Это большая пещера, и в середине одной стены есть щель, которая ведет наружу. Нет ни уступа, ни углубления, только щель. Трудность заключается в том, чтобы постараться вылететь наружу прямо, а потом спуститься вниз, где можно приземлиться ниже по склону. Я оставил Вонтаса на берегу ручейка. Я примерно знаю, где мы, хотя придется взлететь повыше, чтобы убедиться наверняка. Одно я знаю точно: мы смотрим на запад, на заходящее солнце, которое нас и слепит.
– А где ты сейчас? – спросила Селендра, стараясь побороть панику.
– Снаружи, летаю кругами, тут слишком круто, чтобы я мог сесть. Это не утес, а просто отвесная стена.
– А где находится щель по отношению ко мне?
– Она смотрит на запад. Прямо перед тобой, но ниже.
– Тогда постарайся не попасться нам на пути, мы вылетаем, – выкрикнула Селендра, а потом выждала момент, беря дыхание и напрягая мускулы, чтобы нырнуть в слепящий светом проем.
Она понятия не имела, как Шеру это удалось. Даже зная, что там есть щель и что снаружи некуда приземлиться, все, что она могла сделать, – это крепко сжать Герина и позволить крыльям нести ее вниз и вперед, целясь в самый центр пустоты. Она была практически слепа, летя прямо на свет. Проем, или щель, как его назвал Шер, был невелик. Она летела к нему, борясь с сырым воздухом и с ощущением, что пещера хочет засосать ее обратно и проглотить.
Оказавшись снаружи, она снова смогла видеть. Прямо под ней раскинулся ничем не примечательный склон горы, усеянный камнями и покрытый травой, с несколькими баранами, безразлично пасущимися среди булыжников. У подножия склона бежал маленький, но быстрый поток. За ним вздымался следующий склон, не такой высокий и не такой крутой, как тот, из которого они вырвались, а еще дальше – другие хребты. Она полетела вниз, к потоку, радуясь теплому и чистому воздуху снаружи. Спускаясь, она ушла из-под прямых лучей солнца, и внезапно стало холодно, холоднее, чем было в пещере. Она заметила Вонтаса, который неуклюже пил прямо из потока, прижимая пораненную лапу к груди.
Она приземлилась как можно ближе к нему, а затем огляделась в поисках Шера. Тот кружил высоко вверху.
– Шер сказал, что будет подниматься до тех пор, пока не увидит, куда лететь, чтобы забрать корзину, – сказал Вонтас, задрав морду, с которой стекала вода.
Селендра расправила крылья, чувствуя неотложную потребность потянуться после того, как долго была в тесноте. Она сложила их, затем снова полностью раскрыла и выгнула спину. Только после этого она склонила голову, чтобы напиться. Вода оказалась ледяной, и у нее сразу заломило зубы.
– Этот камень что, подвинулся? – внезапно спросил Герин. Селендра посмотрела туда, куда смотрел он, – вверх, на противоположный склон. Он был усеян разновеликими булыжниками, размером от головы птенца до огромных, с нее величиной. Ни один не двигался. Она озадаченно посмотрела на Герина.
– Кажется, что они двигаются, пока на них не смотришь, – сказал он. Селендра снова посмотрела на камни. Они были неподвижны, очень неподвижны, – той неподвижностью, когда кажется, что они скорее затаились и выжидают, а не естественной неподвижностью камней, которые лежат, где упали.
Шер вернулся, спикировав на них.
– Здесь в тени холодно, – сказал он, складывая крылья с громким хлопком. – Я знаю дорогу обратно к водопаду, но это час полета. Мы, должно быть, прошли огромное расстояние под горой.
– Солнце почти опустилось, мы, видимо, провели под землей много часов, – сказала Селендра. – Отправляйся за корзинкой и возвращайся как можно быстрее.
Шер отвел ее выше по склону, подальше от драгонетов, которые теперь оба пили из потока.
– Ты не сможешь нести одного из них?
– Не целый час, и это будет небезопасно, – ответила она тихо, – а что?
– Ничего такого, чего бы ты не знала. Просто холодно, и Вонтас покалечен. – Шер нахмурился. – Постарайся держать их в тепле, если сможешь.
– Сделаю все, что смогу, – сказала Селендра. Она еще никогда раньше не видела Шера таким серьезным.
– И еще, Селендра, – сказал он, делая шаг ближе. Она затрепетала, но не отступила. – Я хотел сказать, что ты справилась со всем этим просто великолепно.
– И ты тоже, – ответила она со всей убежденностью. – Я даже не понимаю, как ты сумел там пролететь, не зная, что ждет тебя впереди.
– Просто повезло, – сказал он, улыбаясь, и сделал еще один шаг по направлению к ней. Теперь он был так близко, что почти касался ее. Она не двигалась. Она знала, что у него на уме, но у нее в голове метались обрывки воспоминаний о Фрелте, зелье Эймер, разговор о числах. – Ты была прекрасна, ты поддерживала бодрость духа в детях, и ни разу ни на что не пожаловалась. Я не могу представить другой драконицы, с которой хотел бы заблудиться в пещере, более того, я не знаю другой драконицы, с которой хотел бы провести всю жизнь. Что ты скажешь?
