Эйван рассмеялся. Хатор кивнул охраннику у ворот, который узнал его и сразу же почтительно поднял шлагбаум. Оба дракона вошли и начали спускаться.
Суд находился глубоко под землей в естественной, но еще искусственно расширенной пещере, каких в Ириете совсем немного. Хатор повел Эйвана мимо вырезанных в камне сцен отправления Правосудия. Здесь судья поднял в руке все еще истекающее кровью сердце, там Ярг и два величественных дракона переговаривались, стоя над цветком. Эйван знал, что дергаться при виде их глупо. Он был так решительно настроен все это время, что было бы нелепо поджать хвост сейчас.
Хатор оставил Эйвана сидеть в нише прямо напротив огромного круглого зала заседаний, а сам поспешил, чтобы посовещаться с судебным писцом и другими поверенными. Эйван старался думать о работе, как предложил Хатор, но поймал себя на том, что не может не оглядывать величественные судебные палаты. Лирален с энтузиазмом одобрил план для Скамбла, и скоро он должен пройти через Правление. Это что, один из судей входит? Нет, просто еще один писец. Он не мог усидеть на месте, но постепенно притерпелся, даже заскучал.
Спустя маленькую вечность Хатор вернулся, чтобы забрать его, и повел мимо охранников к плите, расположенной примерно в четверти пути, лежащего вокруг зала заседаний.
– Тебе не нужно ничего делать, кроме как ответить, что ты здесь, – спокойно напомнил ему Хатор. – Если обращаешься к судье, титуловать его следует – Достопочтенный, так, будто они – древние герои.
Прямо перед ними поднимался пролет гранитной лестницы, который венчали три огромные ступени. Над ними располагалось еще одно панно из сердец, цветов и свернутых овечьих шкур. На том же расстоянии от них по другую сторону зала суда располагалась еще одна плита, за которой стояли трое поверенных, незнакомых Эйвану. Писец в длинном овечьем парике терпеливо ждал перед ступенями. За ними скрывался вход из коридора со стражниками. Потолок казался настолько высоким, что Эйван даже задумался, насколько эта пещера была естественной. Хатор ткнул его, и он торопливо перевел глаза на зал заседаний.
Трое судей наконец-то вошли друг за другом. Они заняли свои места на трех верхних ступенях. Один судья – в черной чешуе, второй – в бронзовой, а третий – в ржаво-бронзовой, почти зеленой. На головах у них красовалось нагромождение белых завитков – знаменитые судейские парики. Сперва Эйван задрожал перед ними, видя обнаженную мощь закона, который может распорядиться расчленить его и съесть. Хатору легко было говорить, что его офис представляет большую опасность, там его клыки и когти что-то значили, здесь же они – ничто перед когтями и клыками судей и стражников, которые будут выполнять их желания.
Хатор разложил на плите перед собой три своих парика. Другие адвокаты натянули свои парики на головы. Парики различались между собой. Эйван, не имевший раньше дел с правосудием, не знал назначения ни одного из них.
– Почтенный Эйван Агорнин в гражданском процессе против Сиятельного Даверака из Даверака, касательно намерений скончавшегося Досточтимого Бона Агорнина, – внезапно затянул нараспев писец, зажав бумагу в когтях.
– Присутствуют ли они? – спросил средний, бронзовый судья.
Хатор натянул на голову самый маленький и самый туго скрученный парик и поднялся.
– Почтенный Эйван Агорнин здесь, – сказал он, указывая на Эйвана, после чего снова сел.
– Вы – Почтенный Эйван Агорнин? – спросил центральный судья Эйвана.
Эйван поднялся и поклонился.
– Да, Достопочтенный, – сказал он гораздо более слабым голосом, чем планировал. Хатор выставил коготь, чтобы усадить его.
В другом конце зала, отдающем эхом, поднялся молодой дракон в точно таком же парике, что и у Хатора.
– Сиятельный Даверак из Даверака не присутствует, но оспаривает иск и готов появиться на следующем заседании, если будет установлено, что по иску следует отвечать.
Хатор быстро поменял парик на тот, который лежал в центре, кудрявый, и снова поднялся.
– Вопрос, Достопочтенные, – сказал он.
– Что такое? – спросил судья в черной чешуе, сидящий слева, скучающим голосом.
– Если Сиятельного Даверака так мало заботит этот иск, может быть, его следует решить немедленно в пользу моего клиента, – сказал он. Эйван изумленно посмотрел на него.
По противоположную сторону зала поднялся дракон в таком же кудрявом парике, что и Хатор.
– Возражаю, Достопочтенные, – сказал он.
– Ваше возражение? – поинтересовался судья. Что-то странное было в том, как он это спросил.
– В деле Салака против Клетсима было установлено, что ответчики в гражданских делах не обязаны присутствовать на них до тех пор, пока не будет установлено, что на иск необходимо отвечать, – чтобы не убивать время важных драконов на пустые иски.
– Под угрозой того, что возбуждающие такие иски будут сами убиты, – сказал судья в черной чешуе. Все подобострастно рассмеялись, кроме Эйвана. Он понял, в чем заключается странность. Они говорили как драконы, произносящие ритуальные слова на церковной службе. – Возражение принято. Продолжим?
Хатор подскочил, поклонился и снова уселся.
– Есть ли у вас документы, которые вы хотите представить? – спросил судья в бронзовой чешуе.
Хатор снова натянул первый маленький парик и прошел к ступеням с пачкой бумаг. Молодой дракон с другой стороны сделал то же самое. Хатор вернулся и сел рядом с Эйваном.
– Что происходит? – прошептал Эйван.
– Это важная часть. Они уже видели бумаги, теперь они вместе проверят их, а затем скажут, что иск правомерен, и назначат дату слушания.
– А что было раньше, когда ты возражал против отсутствия Даверака здесь? Мне казалось, ты сам говорил, что его не будет.
– Ритуал. Мы должны все это делать, но я знал, что должно произойти. Не беспокойся.
Эйван больше не беспокоился, теперь ему было любопытно.
– Почему у тебя три парика?
– Поверен-парик, для того чтобы устанавливать для суда простые факты, например твою личность, или для передачи бумаг, – сказал Хатор, указывая на маленький парик на своей голове. – Запрос-парик, для того чтобы делать запросы и возражения. Потом вот этот, – он указал на третий, самый большой парик, почти такой же сложный, как судейский, на который пошло шерсти с целого барана. – Это защит-парик, для того чтобы говорить со свидетелями и делать заявления по иску.
– А почему три дракона напротив каждый носит свой парик? – спросил Эйван.
– Я говорил тебе, что он нанял дорогих судебных экспертов, – сказал Хатор. – Это только доказывает, что он обеспокоен. У него есть поверенный, запрашиватель и Заявитель, которым у него Досточтимый Джеймани, один из лучших заявителей в Ириете. Поверенный в запрос-парике – это Мустан, довольно неплохой дракон, хотя молодой и запальчивый. Третьего, в поверен-парике, я не знаю, возможно, это один из партнеров Мустана или его помощник.
