Наконец они смогли открыть дверь. Пенн распахнул ее, вошел и стал звать Эйнар. Шер услышал, как она прохрипела что-то в ответ. Пенн вышел, неся поникшее тело бледно-золотого, почти зеленого цвета.
– Даверак, – сказал он гневно, нарушив долгое молчание.
Шер прервал его.
– Даверак, я думаю, что ты опозорил звание Сиятельного.
Он делал усилие, чтобы каждое слово прозвучало четко и ясно.
Даверак развернулся к нему.
– Это оскорбление, – заметил он непринужденно.
Шер почти рассмеялся, хотя это и был правильный ответ на его вызов. Кодекс он выучил много лет назад, но никогда не прибегал к нему, даже никогда не думал, что придется.
– Это было бы оскорблением, если бы ты был драконом, – произнес он следующую реплику, которую положено говорить, если не хочешь отступать. Такого намерения у него не было. Если бы это было возможно, он бы дрался прямо сейчас.
– Я пришлю к тебе друга.
– Ты найдешь меня в моем доме, – сказал Шер.
Пенн ринулся вперед с Эйнар на руках. Ее глаза были полузакрыты.
– Мы должны немедленно доставить ее домой, – сказал он голосом, полным слез.
– Она поправится, – сказал Шер, но сам он не был в этом так уверен.
Даверак остался один, безмолвствуя.
59. Второе слушание
На этот раз суд уже не страшил Эйвана. Он слишком беспокоился о том, что Себет не вернулась домой той ночью. Он гадал, увидит ли ее когда-нибудь снова, не нашла ли она защитника посильнее, не думает ли она, что он потеряет в этом деле все, что имеет. Он начал беспокоиться о ней больше, чем следовало, он знал это, но все же не думал, что она вот так исчезнет, не сказав ни слова, безвозвратно. Он уже скучал по ней и надеялся, что она не угодила в какую-нибудь беду, отправившись в одиночку на поиск приключений, хотя и понимал, что может никогда этого не узнать.
Хатор выглядел уверенно, все три его парика лежали перед ним на каменном столе.
– Половина присяжных уже на твоей стороне, – заверил он Эйвана, усаживаясь. Присяжные, все семеро, пристроились на ступенях ниже судейских мест. Они все смотрели на Эйвана или на Даверака, который сердито посматривал на него из-за спин трех своих поверенных.
Позади них вдоль стены выстроились свидетели.
– Не оглядывайся, но только что вошли твои сестры, – сказал Хатор, осматривая зал. – Одна из них выглядит ужасно бледной.
– Которая?
– Откуда мне знать? Они со священником и с еще одним господином.
– Священник – это, должно быть, Пенн, но я не понимаю, что еще за господин. Можно я взгляну? – забеспокоился Эйван.
– Это производит не лучшее впечатление на присяжных, если ты вертишься. Не волнуйся, господин идет к нам.
Эйван поднял голову и увидел бронзового дракона шестидесяти футов. Он узнал его еще до того, как тот представился. Эйван помнил Шера еще со свадьбы Пенна и с каникул, которые он проводил в Агорнине драгонетом.
– Добрый день. Я – Благородный Шер Бенанди, – сказал тот приятным голосом. – Я помолвлен с твоей сестрой Селендрой.
– Мне об этом не говорили, – сказал Эйван. – Поздравляю.
Первое, о чем он подумал, – это о преждевременном изменении окраса Селендры в Агорнине. Значит, пронесло? Он не мог спросить этого прямо.
– Поздравляю, – вставил Хатор. – Однако в любой момент могут выйти судьи, вам лучше вернуться к стене.
– Все произошло совсем недавно, – сказал Шер, полностью игнорируя эти слова. – Дело в том, что вчера у меня появились причины бросить вызов Давераку, усомнившись в его праве принадлежать к ордену Сиятельных. У него было время прислать секундантов, но он, похоже, с этим не справился. Я буду требовать сегодня, прямо в суде, чтобы он дрался со мной. Я хотел бы сделать это так, чтобы не помешать рассмотрению твоего иска.
– Вы планируете его убить? – спросил Хатор. Эйван смог только разинуть пасть от удивления.
– О да, – сказал Шер непринужденно.
– Посчитают ли они это честным поединком? – Хатор указал когтем в сторону ступенек для присяжных и судейских кресел.
– О, я думаю, что да. Он на десять футов короче меня, но у него уже есть огонь, а у меня нет. Несомненно, они разрешат нам драться как положено, прямо здесь. И потом, судьи, должно быть, захотят посмотреть, как прольется кровь. Но я также хочу, чтобы и этот иск против Даверака был разрешен.
– Тогда подождите до его окончания, – сказал Хатор. – Мы выиграем. Посмотрите на присяжных.
– Нет, я должен это сделать до того, как вызовут Преподобного Агорнина для дачи показаний, – сказал Шер.
– А! – сказал Хатор. – Тогда подождите, пока я не установлю, в чем заключалась воля покойного, и не докажу, что Даверак подлец.
– Он запер Почтенную Эйнар Агорнин и морил ее голодом, пытаясь запугать и принудить дать нужные ему, но ложные показания, – сказал Шер. В этот момент Эйван просто обязан был рискнуть и бросить быстрый взгляд назад. Селендра выглядела прекрасно, и шляпа ее была украшена драгоценностями, но она сияла чистым золотым цветом. Золотая? По-прежнему? Что Шер об этом думает? Эйнар выглядела бледной, как сказал Хатор, но решительной.
– Ага. Можете вы это доказать? – спросил Хатор, не выказывая никакого беспокойства по поводу этих тревожных новостей.
– Если только вы сможете вызвать слуг Даверака, иначе это будет свидетельство только мое, самой барышни и ее брата Пенна.
– Свидетельство драконицы не примут в расчет, но с вами и со священником я смогу доказать это присяжным.
– Пенн Агорнин абсолютно точно не может быть допрошен на этом процессе, – сказал Шер.
Хатор задумался. Эйван попытался спросить, почему нет, но Хатор поднял коготь, чтобы остановить его.
– Как именно он ее запер? – спросил Хатор.
– В ее спальной пещере, навалив камней перед дверью, – сказал Шер.
Появились судьи.
– Будьте готовы бросить вызов, когда я подниму Даверака и спрошу об этом, – прошептал Хатор, после чего сделал движение, отсылая Шера обратно к стене.
Эйван был ошеломлен. Он старался понять, проснулся ли он вообще этим утром, или все это просто сон. Он так долго ждал этого суда, а теперь кажется, что его дело разваливается. И еще Себет, где Себет?
Хатор встал, чтобы обратиться к судьям, надев защит-парик.
– Достопочтенные, это дело затрагивает интересы трех молодых драконов, которых обошли при дележе их наследства, в результате давления со стороны их более могущественного зятя. Досточтимый Бон Агорнин оставил завещание, которое будет вам зачитано. В нем он заявляет, что оставляет все свое состояние на момент смерти трем младшим детям; двое его старших детей, будучи уже устроенными его же усилиями, должны получить только символическую долю. Старший сын, Преподобный Пенн Агорнин – священник с приличным содержанием, а старшая дочь, Сиятельна Беренда Агорнин, которая была жива на тот момент, но с тех пор умерла своей смертью, была замужем за Сиятельным Давераком. Мне, как поверенному Бона Агорнина, а также всем членам семьи было ясно, что богатство, о котором он говорил, включало и его тело. Достопочтенные! Пусть не все мы тут господа, которые поедают в своих поместьях драконов, которые слишком слабы, чтобы выжить. Но мы все свободные драконы, которые надеются в надлежащее время вкусить от наших родителей и благодаря этому вырасти, как должно драконам. Эйван, Селендра и Эйнар Агорнины, драконы не более чем Почтенного звания, были лишены этого своего права, подтвержденного намерением их отца, через самочинство и самоуправство того, кто сам является господином, кто должен был быть их защитником, их зятя, Сиятельного Даверака. Я покажу вам, Достопочтенные, как Даверак потребовал более одного укуса, полагавшегося ему по праву, и как он, его жена и их драгонеты, те, кто из всей семьи Бона Агорнина менее всего нуждались в драконьей плоти, добились того, что поглотили бо́льшую часть его тела. Я покажу вам, что входило в намерения Бона Агорнина, я покажу вам, как Сиятельный Даверак запугивал своих своячениц, и я покажу вам, как он пытался угрожать и запугивать своего шурина Эйвана, и что это не увенчалось успехом.
