Он заметил, что весь в поту и дрожит. Штепсельные гнезда лежащего перед ним тестового пульта, казалось, смотрели на него тысячью вопиющих глаз. Неожиданно ему захотелось завыть, но он не мог пошевелить ни единым мускулом.
«Если бы сейчас объявили тревогу, я был бы беспомощен, — подумал он. — Я не могу даже пошевелить пальцем».
Он попытался усилием воли заставить себя пошевелить указательным пальцем правой руки, но ничего не вышло.
«Если я пошевелюсь, то умру!»
Кто-то тронул его за плечо, и он почти потерял сознание в приступе ужаса. Голос мягко говорил у него над ухом, но казалось, что он кричит настолько громко, что барабанные перепонки с трудом выносили его.
— Рэмси, успокойся, мальчик.
— Ты храбрый человек, Рэмси. Ты держался дольше, чем большинство новичков.
Рэмси почувствовал, что его тело сотрясает настолько сильная дрожь, что все померкло у него перед глазами.
— Я ждал этого, Рэмси. Здесь каждый мужчина проходит через такое состояние. Раз уж ты миновал его, то дальше все будет в порядке.
Глубокий, отеческий голос. Спокойный. Сострадающий.
Всем своим существом Рэмси хотел повернуться, прижаться лицом к этой сочувствующей груди и не прячась заплакать навзрыд.
— Пусти их, пусть льются, — говорил Спарроу. — Здесь нет никого, кроме меня, а я уже проходил через это.
Рэмси с трудом переводил дыхание, и сначала медленно, а потом все быстрее из глаз покатились слезы. Он согнулся на скамье, закрыв лицо руками. Спарроу положил ему руку на плечо, и все это время он ощущал ее тепло, ее силу.
— Я испугался, — прошептал Рэмси.
— Покажи мне человека, который не боится, и я покажу тебе слепца или идиота, — произнес Спарроу. — Мы мучаемся от того, что слишком много думаем. Это плата за наш разум.
Спарроу убрал руку с плеча. Рэмси услышал, как открылась и закрылась дверь. Подняв голову, он посмотрел на тестовый пульт, лежащий перед ним, включенный переключатель внутренней связи.
Из динамика раздался голос Боннета:
— Рэмси, ты не можешь снять показания эхолота?
Рэмси прокашлялся.
— Есть.
Он протянул руки к пульту, сначала медленно, потом с растущей уверенностью.
— Над нами достаточно холодно, чтобы скрыть ускорение, — ответил он.
Из громкоговорителя раздался голос Спарроу:
— Лес, ускорение. Рэмси, мы в пределах девяноста фунтов до ограничений по давлению. Будешь на вахте с Лесом, пока тебя не сменят.
Электрические моторы «Тарана», включенные на полную катушку, казалось, голосили по покойнику.
— Есть, командир, — ответил Рэмси.
— Что случилось? Я слышу моторы! — раздался из динамика голос Гарсии.
— Холодный пласт, — ответил Спарроу. — Пока есть возможность, пойдем со скоростью в пять узлов.
— Я нужен?
— Приходи просто так.
Рэмси с удивительной ясностью слышал эти голоса, раздающиеся из селектора, видел стоящий перед ним пульт с удивительной четкостью, вплоть до крошечных царапин и потертостей штепселей.
Вернулось воспоминание о внезапной беспомощности и деталь, воспоминаний о которой избегал его разум: Спарроу по селектору просил доложить показания эхолота. «И когда я не ответил, он немедленно пришел на помощь».
Но вслед за ней в голову полезла другая мысль: «Он просто знает, что я зеленый. И всегда знал».
— Рэмси. — В дверях отсека стоял Спарроу.
Рэмси уставился на него. Спарроу вошел и присел на табуретку, стоявшую напротив двери.
— Кто ты, Рэмси?
Тот прокашлялся.
— О чем вы?
— Здесь каждый вынужден сражаться с собственной тенью. Ты долго держался.
— Я вас не понимаю.
— Наша жизнь заставит тебя рано или поздно встретиться лицом к лицу с твоими же страхами.
— Откуда вы узнали, что я испугался?
— Здесь, на глубине, каждый испытывает страх. А теперь ответь на мой вопрос: кто ты?
— Сэр, я — офицер-электронщик, — Рэмси пристально посмотрел на командира.
Слабая улыбка тронула глаза и губы Спарроу.
— Мы живем в печальном мире, Рэмси. В конце концов Служба безопасности для своего успокоения подсовывает нам человека, — выпрямился он.
Рэмси молча слушал.
— А теперь давай взглянем на твою маленькую коробочку, — предложил Спарроу. — Мне очень любопытно.
Он встал, вышел на трап и повернулся. Рэмси пошел за ним.
— Почему ты не хранишь это в отсеке? — спросил Спарроу.
— Обычно я проверяю его в свободное время.
— Можешь не оправдываться.
Спарроу спустился на нижнюю палубу, а вслед за ним шел Рэмси. Они вошли в каюту энсина. Из-за переборки раздавалось жужжание индукционного двигателя.
Рэмси уселся на койку, вынул из-под нее коробку, положил на стол и открыл ее.
«Мне нельзя показывать ее с близкого расстояния», — подумал Рэмси. Он заметил, что система маскировки была включена.
Спарроу с удивлением разглядывал коробку.
«И что он ожидает найти?» — подумал Рэмси.
— Расскажи мне вкратце об его устройстве, — попросил Спарроу.
Рэмси указал на циферблат.
— Он показывает амплитуду первичного поискового импульса. На первых моделях был встроенный эхолот.
Спарроу кивнул. Рэмси показал на группу сигнальных лампочек.
— Они показывают разделение импульса по частотам. Красная загорается при отсутствии сигнала соответствующей частоты. По каждой из этих лампочек можно определить, какие блоки отключены.
Спарроу выпрямился и испытующе взглянул на Рэмси.
— На лентах, установленных внутри, непрерывно выполняется запись результатов, — продолжал Рэмси.
— Мы подробнее вернемся к этому в другой раз, — сказал Спарроу и отвернулся.
«Наверное, он ожидал увидеть новые приборы Службы безопасности», — думал Рэмси.
— А почему Служба безопасности направила тебя к нам? — спросил Спарроу.
Рэмси молчал.
Спарроу повернулся и посмотрел на него, будто что-то взвешивая.
— Не буду принуждать тебя к откровенности, — сказал он. — Впереди достаточно времени до нашего возвращения домой. — Его лицо приняло горькое выражение. — Служба безопасности! Да половина наших неприятностей связана с ними.
Рэмси не произнес ни слова.
— По счастью, ты хороший офицер-электронщик, — произнес Спарроу. — И нет сомнений, что именно поэтому тебя к нам прислали. — На его лице неожиданно появились признаки нерешительности. — Ведь ты человек из Службы безопасности, верно?
