— Закрой свой грязный рот, — оборвал его Гарсия. — Мы собираемся выполнить свое задание. А когда мы встанем в док, я собираюсь с особенным удовольствием набить тебе…
— Достаточно! Сейчас не время ругаться друг с другом! — вступился Боннетт.
— Ты бы не сказал этого, если бы больше знал об этом парне, — взорвался Гарсия. — Супермозг: все знает, все видит, ничего не рассказывает!
— Заткнись, Джо, это приказ, — произнес Боннетт.
Гарсия бросил на Рэмси полный ненависти взгляд, повернулся и вышел из отсека.
— Зачем ты это делаешь, Джонни?
— Что ты имеешь в виду?
— Зачем ты дразнишь Джо?
— Его слишком легко вывести из себя.
Боннетт пристально посмотрел на него.
— Один из способов погубить корабль — испортить моральный климат в экипаже. В этом походе с твоей стороны больше не должно быть подобных высказываний.
— Ты говоришь как старая перечница из Службы безопасности, — ответил Рэмси.
Боннетт изменился в лице.
— Угомонись, Рэмси, на меня это не действует!
«Уже подействовало», — подумал Рэмси.
— Веселое будет представление, когда мы доберемся до Новой Земли. Каждый будет шпионить за своим соседом.
— Откуда ты знаешь, куда мы идем? — стиснул зубы Боннетт. — Тебя же не было здесь, когда командир говорил о месте назначения.
— Я погадал на кофейной гуще, — Рэмси кивнул на ленту графопостроителя глубомера. — Ты не это ищешь?
Боннетт чрезвычайно внимательно рассматривал ленту. Графопостроитель изобразил крутую расщелину.
— Это «что-то новенькое», — сказал Боннетт. — Позови командира.
Рэмси нажал на черную клавишу вызова номер один.
— Поддерживать курс?
— Нет. Четверть мили назад… Сигнал! — Он нажал кнопку вычислителя дальности и выключил двигатель. — Они в восемнадцати милях. На курсе перехвата.
Рэмси повернул штурвал вправо.
— Они слышали нас?
— Ничто не говорит об этом, — разглядывая на экране трубопровод, сказал Боннетт. В полной тишине они шли вдоль берега.
Спарроу вошел в отсек центрального поста.
— Сигнал?
— На курсе 270 градусов, — ответил Боннетт.
— Глубина?
— Плюс-минус четыре сотни футов.
— Вы кое-что забыли, — указывая на запись самописца о глубокой расщелине, произнес Рэмси.
— Спрятаться там? — у Боннетта сорвался голос. — Мы не сможем маневрировать. Прямо над нами будет противник, и они поймают нас.
Палуба потерявшего скорость «Тарана» качнулась влево.
— Малый вперед, — скомандовал Спарроу.
Рэмси осторожно включил двигатель, наблюдая за показаниями эхолота. Внезапно дно под ними исчезло. Ни слова не говоря Рэмси повернул влево штурвал, и они остановились над расщелиной.
— Вниз, — сказал Спарроу.
— А что, если эта щель совсем сузится? — спросил Боннетт. — Мы не сможем выбраться оттуда, не запутавшись в буксирном тросе. Будет…
— Следи за пультом, — приказал Спарроу.
Изображение дна на экране задрожало, а затем исчезло.
— Полный ход. Глубже вниз, Джонни! — командовал Спарроу.
Рэмси почувствовал, как от волнения судорогой свело желудок.
— Стены этой расщелины скрывают наши звуки!
— А если мы в них врежемся, нам этого хватит, — заметил Боннетт.
Спарроу взглянул на счетчик статического давления: 1240 фунтов.
— Каждые пять секунд проходись локатором по стенам.
— А как ты думаешь, что я сейчас делаю? — пробормотал Боннетт.
Спарроу положил Рэмси руку на плечо.
— Помедленнее.
— Скорость?
— Нет, глубина. Выровняй ее.
Рэмси выровнял плоскость носового батокса. Палуба «Тарана» встала горизонтально.
— Один градус вправо, — сказал Боннетт.
Рэмси повернул штурвал.
— Скорость двадцать два узла, — произнес Спарроу. — Если бы мы только могли…
— Два градуса вправо, — сказал Боннетт.
— Уговори ее двигаться чуть быстрее, — попросил Спарроу.
Рэмси установил максимальное значение оборотов индукционного двигателя.
— Убрать пластины глушителей, — приказал Спарроу.
— Но…
Спарроу сжал плечо Рэмси.
— Выполняй!
Рэмси опустил руки на пульт и двинул вниз большой красный рычаг, установленный рядом со штурвалом. Он кожей ощутил прилив дополнительной скорости.
— Двадцать восемь узлов, — произнес Спарроу. — Эта старушка еще полна сил.
— Два градуса влево, — сказал Боннетт.
Рэмси выполнил.
— Подводный крейсер Восточного Альянса может делать сорок пять узлов, — заметил Боннетт. — Ты пытаешься убежать от них?
— Как быстро они накрыли нас во время последней встречи? — ответил вопросом на вопрос Спарроу.
— Предположительно скорость преследования составляла двадцать узлов, — ответил Боннетт. — Сорок или сорок пять минут, пока они были над нами, они придерживались этой скорости и повысили ее, когда ушли на юг. За каких-то полчаса.
Спарроу взглянул на таймер.
— Подождем полчасика.
Он молча ждал.
— Два градуса влево, — сказал Боннетт.
Рэмси, повернув штурвал, придерживался нового курса.
— Она сужается книзу, — заметил Боннетт. — Не шире трехсот футов.
Он уточнил показания счетно-решающего дальномера.
— Теперь двести пятьдесят. Два градуса влево.
Рэмси повернул штурвал.
— Все будет отлично, если мы не зацепимся личинкой за стены этого колодца, — произнес Спарроу.
— Три градуса вправо.
Рэмси выполнил.
— Двести футов, — сказал Боннетт. — Меньше… меньше… 185… 200… 215… Два градуса вправо.
При повороте на полной скорости «Таран» покачнулся.
— Включи глушители, — приказал Спарроу.
Рэмси перевел в вертикальное положение большой красный рычаг. Подводники почувствовали, как лодка притормозила.
— Средний ход, — отдавал команды Спарроу. — Далеко до конца ущелья?
— Я могу только предполагать, — ответил Боннетт. — Слишком острый угол: невозможно прочитать разность.
