Хорошо, что машина стояла на светофоре, а то бы могло и до аварии дойти, потому что Алексей на секунду потерял контроль над собой.
– Как я мог это сделать?! – воскликнул он. – Ну ладно – изнасиловать, если уж все мужики звери и я такой же! Но как можно без ведома партнерши, которая работает твоим заместителем и контролирует финансы, изымать деньги из оборота?! Объясни мне – как?!
Зеленый свет зажегся очень вовремя. Сзади сразу же начали нетерпеливо сигналить. Пришлось срочно прекращать возмущаться и трогать с места.
– Я тогда ничего в делах не понимала, – ласково-успокаивающе сказала Инна, – а Инга представила все так, будто ты сговорился с главным бухгалтером и брал деньги из «черной кассы»…
– Бред! Кстати, «неподотчетные» суммы контролировала она, а не я и не главбух! И я за ней никогда не проверял, даже мысли такой не было!
– Но я поверила, – Инна снова вздохнула. – К тому же даты этих «изъятий» так красноречиво совпадали с твоими командировками…
– Что впору было заподозрить наличие любовницы или даже любовниц!
– Вот-вот! Одна дамочка даже позвонила и настойчиво интересовалась, куда ты пропал и как с тобой связаться. Теперь-то я уверена, что ее тоже подговорила Инга. Ты знаешь, Леша, я за эту ночь словно заново жизнь прожила. Пересмотрела, как пересматривают детективы, не понятые при первом просмотре, расставила все по местам и наконец-то поняла все до конца… Эта Нина, она такая… удивительная. Ворвалась ко мне в кабинет, начала кричать, что я могу ее убить, посадить, выбросить в окно, короче говоря, могу делать все, что хочу, но больше она молчать не собирается, потому что не может жить дальше с таким грузом вины, особенно после того, как увидела тебя… А потом вдруг умолкла, вгляделась и говорит: «Вы не Инга Олеговна, вы ее сестра, у вас взгляд добрый…» А какой там добрый – скорее, испуганный. Я сидела, вжавшись в кресло, и ждала, когда охрана на шум прибежит. Но ничего, разобрались, поговорили. У меня рот как открылся от изумления, так, кажется, и не закрывался, пока я ее слушала…
– Давай про Ингу, – попросил Алексей. – Было банкротство, а потом…
– А потом Инга стала владелицей новой фирмы. Сейчас, набравшись опыта, я представляю, что это на самом деле было за банкротство, но тогда я ей верила и радовалась, что компанию удалось спасти. Она предложила мне стать соучредительницей новой фирмы, но до этого было столько разговоров о том, как трудно вести бизнес, и о том, какие проблемы могут быть у владельцев. Да и верила я ей тогда безгранично. Поэтому от предложенной доли мы с Лизой отказались…
Алексей иронично хмыкнул. Ума Инге было не занимать, все расписывала, как по нотам.
– В конечном счете Инга стала индивидуальным предпринимателем, а не владельцем ООО или ЗАО. Она решила, что так ей будет удобнее. А потом Инга взяла в банке кредит, собралась расширять бизнес. К тому времени она уже много пила. Не так, как раньше, по случаю, а каждый вечер и основательно. По выходным, если не было никаких дел, могла начать с утра…
«Совесть ее все же мучила», – подумал Алексей. Хотелось думать, что даже такие люди, как Инга, способны испытывать угрызения совести. Впрочем, хорошо зная Ингу, можно было допустить и обратное. Она вполне могла начать пить на радостях – заклятого врага уничтожила, бизнес заполучила целиком в свои руки, отчего бы и не выпить? Инга, сколько ее знал Алексей, всегда была не прочь махнуть рюмашку-другую. Она часто подтрунивала над сестрой, утверждая, что музыканты, в отличие от юристов, совершенно не понимают толка в выпивке и совсем не умеют пить. Утверждение наглядно иллюстрировалось. У Инны голова начинала кружиться от одного бокала вина, а Инга спокойно могла накатить на вино коньяку. Это у нее называлось «виноградный коктейль».
– Кредит был большой, он позволил поставить дело на новый уровень…
Алексей снова хмыкнул – как же, знаем, наслышаны. Кто из транспортников не знает компанию с труднопроизносимым названием «ИК-трансфрахтгрузсервис»? Непроизносимо, но умно с маркетинговой точки зрения. Какой поиск ни задай в Сети – хоть на «транс», хоть на «фрахт», хоть на «груз», хоть на «сервис», все равно в первых же строчках всплывет название компании. Ну, а «ИК» – это Инга Косаровицкая, тут никаких сомнений быть не может. Был «ПК-бест», стал «ИК-трансфрахтгрузсервис». Все течет, все меняется.
– У Инги несколько раз прозвучало в разговорах «я теперь ваша надежда и опора», «если со мной что случится, то вы по миру пойдете»…
– Я – все, а вы – никто, – подхватил Алексей.
– Примерно так, – согласилась Инна. – Она сильно изменилась после того случая. Или просто перестала притворяться? Инга всегда была такой – улыбается-улыбается, а потом вдруг как полоснет взглядом, словно бритвой, аж мурашки по коже… Хотела спросить еще в ресторане, да отвлеклась – откуда у тебя шрам?
– Шрам? – искусно изобразив удивление, Алексей на мгновение оторвал от руля левую руку и повернул ее ладонью к Инне. – Здесь, что ли?
– А что – есть еще? – обеспокоенно поинтересовалась Инна.
– Да вообще нет ни одного, – усмехнулся Алексей, – а это и не шрам вовсе, а так… Царапина долго не заживала, вот и остался след. Кстати, угадай, кого я на зоне встретил? Того типа, который в августе девяносто первого украл у тебя кошелек.
– Вот откуда шрам, – убежденно сказала Инна. – Он тебя узнал и решил отомстить. Хотел ударить ножом, а ты схватился голой рукой за лезвие. И чем все закончилось?
– Ему добавили срок и перевели в другую колонию, на строгий режим, – ответил Алексей. – А мне осталась памятка о дне нашего знакомства. Посмотрел – и вспомнил, хотя если честно, то я и не забывал никогда.
– Я тоже не забывала. Даже когда старалась забыть… Мы в августе пойдем на наше место, правда?
– Всенепременно! – кивнул Алексей. – Даже если его застроили, то постоим рядом.
– Не застроили. Полгода назад, во всяком случае…
– Ты что – ходила туда все эти годы? – удивился Алексей. – Неужели?
– Все эти годы я, как могла, старалась стереть тебя из памяти, – каким-то чужим, отстраненным голосом произнесла Инна. – Выдавить по каплям, выбросить, забыть. Так было, Леша. И я, конечно же, не собиралась поддерживать никаких традиций. Но каждый год, в годовщину нашего знакомства, у меня находилось дело на «Баррикадной». Какая-то неведомая сила подхватывала меня и тащила туда. А если я пыталась пройти мимо нашего места не останавливаясь, то меня что-то останавливало. Ломался каблук, подворачивалась нога, лопался сумочный ремень, один раз милиция остановила для проверки документов, в другой раз собака под ноги бросилась… Невозможно было не остановиться…
Голос Инны предательски дрогнул.
– Так что там с Ингой и ее кредитом? – поспешно спросил Алексей, опасаясь, что Инна снова расплачется.
– Мне пришлось стать ею, чтобы банк не забрал имущество компании в зачет кредита, – просто, как будто речь шла о чем-то обыденном, ответила Инна. – Я очень быстро, прямо на месте, около пожарища, все сообразила – озарило меня, и поняла, что другого выхода у меня нет. Мне многого не надо, а тогда так вообще ничего не хотелось, но ради Лизы… Ну, ты меня понимаешь. Как отец.
