Над полем раздался высокий, чистый голос боевого горна.
Сигнал нашей атаки.
– Братья! Вы лучшие бойцы этого мира, вы – серденгетчи, «рискующие головой»! И сейчас мы перебьем этих, – я взмахом ятагана указал в сторону вала, – недостойных шакалов, как слепых щенков!
– Да-а-а!!!
– Алп, твои стрелки идут впереди, в двух шеренгах, перед рвом даете слитный залп. Арыкан, минуем ров – и твои хумбараджи забрасывают врага бомбами, затем следуете за ударными десятками. Байбарс, я атакую вместе с твоими мечниками. Серхат, ты с лучниками все время прикрываешь сзади, вместе со стрелками Алпа. Все, вперед!
Три сотни серденгетчи – по одной от каждой орты – неспешно следуют вперед. В доспехах особо не набегаешься – а лишь «рискующие головой» облачены в пластинчатые панцири и кольчуги. Помимо сабель и ятаганов, мои мечники в большинстве своем вооружены небольшими секирами и булавами. Взгляд, брошенный на воинов, отзывается в душе теплой волной заслуженной гордости – мои серденгетчи действительно лучшие воины во всей орте! Сегодня они докажут, что месяцы бесконечных тренировок прошли не впустую!
Вторая линия азепов покрыла себя бесчестьем – они бежали. Впрочем, натиск противника был действительно яростен, да и потери от подрыва земляных пушек вкупе с залпом в упор были чересчур большими… И все же будь на их месте ени чиры – мы бы не дрогнули. И именно поэтому мы – гвардия.
Уже откатившись от вала, ополченцы пришли в себя. По крайней мере, никто из них не посмел встать на пути серденгетчи. Мы предусмотрительно оставили проходы между сотнями – и азепы втянулись в них, понуро бредя и не смея поднять головы.
– Трусы!
– Мышиное дерьмо!
– Да моя собака храбрее любого из вас!!!
Унизительные выкрики ени чиры действуют на ополченцев словно удары кнута. Пусть еще ниже опустившие головы беглецы и заслужили презрение, но мало кто на их месте смог бы выстоять:
– Эмре, Арым! Вы громче всех оскорбляете их – и я надеюсь, докажете свою храбрость не только словами, но и делом! Я уверен, что вы первыми из сотни подниметесь на вал, верно?!
Выкрики со стороны моих воинов обрываются, словно ножом обрезали. Вот и хорошо – гвардеец должен быть силен не языком и храбрость доказывать в схватке.
– Алп! Расстояние?!
Я и сам вижу, что быстро поднимающиеся по валу воины противника уже находятся в пределах досягаемости огня наших стрелков, пусть и на самых границах. Но сейчас мне важно услышать мнение командира стрелков, и Алп меня не разочаровал.
– В линию!
Тренированные бойцы строятся в одну шеренгу.
– Огонь!!!
Оглушительный треск двух десятков выстрелов – и с вала срываются вниз сразу несколько бойцов врага.
– Алп, я жду еще один залп! Остальные – вперед!
Моя сотня первой отстрелялась и первой сорвалась на бег, опережая «рискующих головой» соседних орт. Но и рогорцы (лехи?) уже целиком укрылись за валом и сейчас спешно перезаряжаются – наверняка хотят достойно встретить нашу атаку.
Между тем мы практически добежали до рва.
– Алп, бейте, как только покажутся над гребнем! Серхат, навесной огонь! Пусть ваши стрелы падают на них, словно с небес! Арыкан, Байбарс – за мной!
Пока запыхавшиеся стрелки строятся у рва, я спрыгиваю вниз. Короткое падение, удар – и остаток внутренней стенки я проезжаю на спине, сбив по пути пару трупов. Земля отсырела от крови ополченцев, вся спина в жидкой грязи – но это нестрашно, сейчас главное скорость.
Над головой бьют сразу два залпа, позади раздается множество громких вскриков. Они мне знакомы – так кричат люди в момент гибели… В ярости сжав зубы, молча устремляюсь наверх, еще быстрее карабкаясь по склону рва. От меня не отстают десятки мечников и метателей гранат.
– Арыкан, давайте!
Десятник не повторяет моей команды: все хумбараджи, самые высокие и крепкие мужчины в сотне, бегом вырываются вперед, более всего спешат отрядные факелоносцы. Через несколько мгновений раздается шипение зажженных запалов – и десяток гранат взмывает в воздух.
– Еще!
Хумбараджи не ждут моей команды, первая партия гранат взрывается точно на гребне вала, а вторая уже взмыла в воздух.
– Байбарс, вперед!
– Арра-а-а!!!
Боевой клич, исторгнутый мечниками ени чиры, сотрясает воздух, в ответ же раздается лишь жиденький залп едва ли из десятка стволов и разрозненный, но явно не многоголосный вопль. Впрочем, ему вторит точно такой же жиденький залп всего в десяток выстрелов из-за нашей спины. Сколько же моих воинов погибло… Они за это заплатят!
Когда нужно, панцирные серденгетчи умеют бегать очень быстро – насыпь в три человеческих роста мы преодолеваем едва ли не за тридцать ударов сердца. Ноги даже не устают – я крепко учил своих воинов и занимался вместе с ними, нам подобное препятствие на зубок.
Уже перед самым гребнем жестом приказываю остановиться, одновременно вытащив из-за кушака самопал. Моему примеру следуют еще семь бойцов – все, кому хватило денег купить столь редкое и дорогое в наших краях оружие.
Как я и предполагал, противник ждет нас – они собирались сбить нас огнем в упор. А вот не получилось! Как только над гребнем показался самый любопытный враг (а где же только что топавшие по склону ени чиры?), я тут же разрядил самопал ему в голову. Это послужило сигналом: стрелки врага не выдержали напряжения и показались над гребнем, сжимая огнестрелы в руках, но по ним тут же ударили бойцы Алпа. Отстрелялись и мы. Немногих удалось убить – все же земляной гребень служит неплохой защитой, – но прицелиться мы врагу не дали. Встречный залп задел всего четверых мечников.
– Арра-а-а!!!
С яростным боевым кличем мы взбираемся на гребень – и врубаемся в ряды изготовившихся к схватке бойцов врага.
Ближайший ко мне воин атакует стремительным уколом шпаги. Удар по клинку снизу-вверх – поднимаю его, «раскрыв» противника, и тут же рублю по диагонали сверху: острие ятагана рассекает шею врага.
Блоком лезвия встречаю удар, прихватываю левой за сжимающую шпагу кисть – и пяточка рукояти находит челюсть противника в восходящем ударе, обратным движением режу горло атаковавшего меня бойца. Почему-то отмечаю пшеничные усы и соколиные перья на роскошной шапке из куньего меха.
Следующий воин отчаянно забивает пулю в тюфенги – он даже не успевает вскинуть его для защиты, с рассеченной головой опрокинувшись на спину. Все!
Быстро оглядываюсь: схватка закончилась практически по всему периметру вала. Лишь несколько разрозненных групп рогорцев (лехов?! пора бы все-таки уже узнать, с кем воюем!) продолжают сдерживать натиск «рискующих головой». Но пространство вокруг меня полностью очищено от врага – если не считать сотни четыре бойцов, построенных перед валом и ощетинившихся копьями. А за их спинами держится еще где-то под сотню всадников.
