Лишь легкая улыбка, скользнувшая по губам командира корпуса топчу, да отвешенный им вежливый полупоклон – вот и все, чем старый товарищ позволил себе ответить на столь приятную ему похвалу. Но что поделать, все командиры следуют примеру Нури-паши, старательно копирующего привычку родственника султана держаться холодно и отстраненно. Хотя дело скорее не в Мустафе, а в охватившей столицу чрезмерной спеси.
– Как только мы заткнем пушки врага, а случится это, думаю, не раньше чем через пару-тройку часов, азепы пойдут в атаку. Контрбатарейная борьба сожжет большие запасы пороха, поэтому расстрелять оставшуюся без прикрытия пехоту левого фланга мы не сможем. Но дать залп-другой, чтобы смешать ряды врага, вполне возможно. Кроме того, стоит обработать крайний редут огнем мортир, дабы ослабить резвость его защитников. Азепы будут атаковать под прикрытием четырех орт ени чиры – их огневой поддержки хватит, чтобы прижать стрелков склабинов. Думаю, две тысячи азепов сумеют захватить редут, еще тысяча воинов разобьет хлипкие укрепления левого фланга. После чего они меняют направление атаки и поднимаются на холм. А вот наемников, или подражающих им копьеносцев ругов, сокрушат две тысячи сипахов из пришедшего к нам на помощь корпуса Мустафы-паши. Надеюсь, почтенный светоч мудрости, Нури-паша, согласен с ходом моих мыслей?
Сераскир сверкнул глазами, выдавшими охватившие его чувства, но голос сохранил ровным:
– Я согласен. Прибывшие воины еще не побывали в бою. А предложенное есть шанс отличиться и явить перед лицом войска свою истинную храбрость!
Ого! А Нури-паша не подкачал, сразу воспользовался моей подачей и продемонстрировал собственное главенство! Впрочем, и он и я внутренне напряглись, ожидая реакцию Мустафы, – но ее не последовало, словно родственнику султана вовсе не до нас, и он дико скучает, коротая время в нашем обществе. А ведь, возможно, так оно и есть…
– Атаку тяжелой кавалерии стоит поддержать хотя бы тысячей делилер, что пойдут второй линией. Одновременно с ними холм атакуют все имеющиеся в нашем распоряжении сотни серденгетчи, их задача – захватить высоту. Атаку «сорвиголов» усилят орты ени чиры, а за ними поднимутся топчу с пушками… За позициями склабинов можно различить кавалерию – с холма огонь нашей артиллерии смешает их ряды.
– Разве вы только что не говорили, будто бы пороха останется слишком мало? – впервые за все время совета подал голос Мустафа-паша, с этакой пренебрежительной ленцой.
Чуть похолодев внутренне, я ответил все так же спокойно и уверенно:
– Зная ругов, я готов предположить, что в их распоряжении имеется тяжелая конница. Собственно, мы столкнулись с латными всадниками еще в Рогоре, так что да – я уверен, что у склабинов есть панцирная кавалерия. Ведь иначе они бы перекопали все поле, а не только центр – рассчитывают ударить на флангах! Но на левом им будет мешать собственная пехота, что рано или поздно – а я думаю, скорее всего, рано – окажется смята и побежит. А против правого мы выставим целых шесть орт ени чиры и десятка три легких пушек… Атаковать такое количество стрелков кавалерией безумие – а если они на него и решатся, пять тысяч сипахов Гасан-бея будут ждать их атаки.
Последний энергично кивнул, поддерживая сказанное мной.
– Что касается запасов пороха: тратить его на пехоту, пусть даже пикинеров, слишком расточительно. А вот уничтожить с его помощью ударную силу врага, тяжелую кавалерию, вполне уместно. Заняв холм, разместив на нем собственную артиллерию и отогнав огнем пушек тяжелую кавалерию, мы сможем окружить редуты и правый фланг. И пехота склабинов будет вынуждена или сдаться, или прорываться с боем под нашим огнем – через поле, где есть маневр для кавалерии. И я уверен, что они не вырвутся!
Я разгорячился, словно уже видя, как бегут стрелки склабинов, как гибнут они под копытами акынджи и делилер, как рубят их саблями наши всадники… Судя по одобрительной ухмылке Нури-паши, ход моих мыслей ему понравился.
– Твои рассуждения свидетельствуют о твоей мудрости, Беркер-ага. Впрочем, я выслушаю всех, ибо слова каждого моего соратника ценны! – Он картинным жестом обвел рукой всех собравшихся в шатре, но от меня не укрылся быстрый одобрительный взгляд чуть потеплевших глаз сераскира.
Думаю, особенных изменений в мой план битвы не последует.
Седьмой редут
Тимофей Кольцо, сотник стрельцов
– Огонь!!!
Дружный залп двух десятков стрельцов сливается с залпами бойцов соседних сотен. Пытающиеся доломать рогатки заурцы во множестве падают в ров, поймав свинцовые «подарки». В очередной раз…
– Садись!!!
Ответный залп с обратной стороны рва не столь эффективен: большинство пуль, посланных ени чиры, вонзились в земляные, укрепленные деревом стенки или просвистели над головами успевших спрятаться стрельцов. Лишь малая их часть настигла самых нерасторопных воинов. В ответ ударили ядра наших легких пушек.
Но вслед за вражеским залпом из рва поднялась еще пара сотен заурцев, с утроенной силой начавших крушить рогатки. И прежде чем бойцы очередной шеренги поменялись с разрядившимися товарищами, прильнув к проемам в стене, враг успел прорваться за первый ряд укреплений.
– Огонь!
И вновь воины врага падают. Но в этот раз часть их встает, как только редут заволокло пороховым дымом, – догадались, стервецы, что нужно успеть залечь! А следом за ними ров минуют новые сотни…
– Садись!!!
После огня ени чиры происходит очередная смена, и к пяти проемам встает два десятка моих стрельцов – по четыре на каждый. Меняются шеренги без команд: перезарядился – вперед!
– Огонь!
Дружный залп всего сотни воинов сметает большинство прорвавшихся за поломанные рогатки – но есть и продолжившие свой остервенелый бег. А мне вновь приходится что есть силы кричать: «Садись!!!» – ведь именно по моей команде бойцы укрываются за стенкой.
– Огонь!
Самые шустрые заурцы уже успели пробежать половину пути от гребня вала до стены. Залп остудил их пыл, но за спиной прорвавшихся уже беспрерывным потоком поднимаются из рва свежие силы.
– Садись!
– Картечью… Бей! – Могучий голос головы нашего приказа раздается над редутом, перекрывая отчаянный крик заурцев и грохот частых выстрелов. Ему вторит залп орудий, сметающий порядки атакующих врагов. В ответ раздается многоголосный вой покалеченных.
– Приготовить секиры и сабли!
Да, голова прав – несмотря на жуткие потери, заурцы прорываются вперед словно одержимые. По совести сказать, мне такого видеть не доводилось, похоже, мы действительно вскоре скрестим клинки в ближнем бою.
– Третья, четвертая и пятая шеренги – в тыл, перезаряжаться, стрельба без команды! Первая и вторая – огонь!
Очередной залп приходится практически в упор по подбежавшим к укреплению заурцам, сбивая их с ног. Еще одну волну врага буквально сносит повторным залпом картечи. Но уже через несколько секунд их сменяют десятки бойцов, прорывающихся к редуту и не оставивших нам времени на перезарядку.
