Господствующая высота, боевые порядки лехов
Алпаслан – Аджей Руга
С гибелью воеводы все пошло кувырком – многотысячное, отлично обученное ругское войско потеряло управление и лишилось четкого руководства, чем не преминули воспользоваться мои бывшие соратники. На помощь многочисленным азепам, штурмующим седьмой редут, пришли ени чиры. Поддержка «новой пехоты» решила исход схватки. Мужественно сражающиеся стрельцы все, как один, пали на стенах укрепления.
Между тем помощь обреченным воинам так и не пришла. Без команды воеводы и сигнала знаменщиков остальные приказы не решились идти на выручку гибнущим товарищам. Понимая уязвимость высоты без опоры на редут, отец сумел отправить вестовых к стрелецким головам. Но в воцарившейся со смертью Ромоданского неразберихе нужных людей нашли далеко не сразу, а найдя, еще долго убеждали растерявшихся офицеров выполнить приказ незнакомого лехского командира. В итоге сотня стрельцов первого редута начала свой путь в те самые мгновения, когда погибали последние защитники седьмого. Тем не менее стрелецкий приказ шестого укрепления попытался отбить редут – и с большими потерями был отброшен кинжальным огнем ени чиры и картечью трофейных пушек.
Левый фланг был ожидаемо атакован тяжелой конницей сипахов. Удар лучших всадников из числа мамлекской знати был страшен и развалил бы иной строй ландскнехтской баталии, но благодаря картечи легких пушек и залпам мушкетеров ругские пикинеры устояли. Правда, острие бронированного клина сипахов рассекло фалангу аж до восьмой шеренги, но завязло в последних двух рядах, окончательно потеряв скорость. Закованные в броню витязи надежно подпирают порядки десятой шеренги пикинеров и готовы вступить в схватку в любую минуту. Я уверен, что они даже жаждут этого! И еще я уверен, что левый фланг устоит – вот только вряд ли солдаты мушкетеро-пикинерского полка сумеют прийти к нам на помощь. А ведь вскоре она потребуется: к подножию холма уже устремилась трехтысячная масса азепов, а за их спинами неотрывно держится – я узнал их по блеску брони на солнце – не менее полутора тысяч лучших пешцев султаната. Серденгетчи…
– Отец, – я сам удивляюсь прорезавшемуся в моем голосе волнению, – мы не выстоим.
Старый барон Руга, развернув ко мне сильно похудевшее, изможденное тяготами и тревогами последних дней лицо, хрипло ответил:
– Многочисленность врага еще не ключ к успеху. Здесь десять хоругвей не самых последних в Республике бойцов, выгодная позиция…
– Я не о том, отец. За азепами следуют «рискующие головой» – серденгетчи, лучшие бойцы из числа ени чиры. Это штурмовая пехота заурцев, вроде ванзейских гренадер, и я в свое время был их сотником, а потому знаю, на что они способны. Серденгетчи прорвут строй лехов.
– Но не я руковожу битвой – ты же видел, каких трудов стоило заставить стрельцов…
– Но ты можешь отправить вестового к Аджею, отец! Правый фланг прикроют рейтары – тем более, судя по построению ени чиры напротив, заурцы приготовились отражать там атаку, а не наступать!
– Что же… Ты прав, сын… Наши пикинеры смогут остановить их.
Отдав приказ стоящему чуть в стороне лехскому офицеру, живо кинувшемуся его исполнять, барон снова повернулся ко мне:
– Аджей… Если это действительно так и враг столь опасен… Тем более там твои недавние соратники…
Я даже приоткрыл рот от удивления:
– Не верю своим ушам, отец!!! Неужто ты хочешь отправить меня в тыл?!
Родитель опустил глаза, словно стыдясь своих слов, но голос его тверд, хотя в нем и сквозят просящие нотки. Похоже, ему просто неловко.
– Я потерял тебя двадцать лет назад, а обрел всего лишь на три месяца… В прошлой схватке ты получил рану – рану, от который мог умереть. Никто не знает, как я мучился, когда ты метался в жару и ни один лекарь не мог сказать, выживешь ты или нет! И сейчас я отчетливо понимаю, что просто не могу потерять тебя еще раз!!!
Отец обратил на меня горящий, полный родительской боли пронзительный взгляд. Но я его выдержал.
– Не только ты потерял меня двадцать лет назад, но и я тебя… папа. Но ты не знаешь, что я, еще будучи ребенком, разочаровался в тебе, разуверившись, что ты когда-либо найдешь нас с мамой и вернешь, и я отвернулся от тебя. Это было по-детски глупо, но я действительно отвернулся от тебя – от памяти о тебе, от тоски по тебе, от любви к тебе… Я отказался от тебя, чтобы выжить в новой жизни, и вместе с тем я отказался от себя прошлого – от собственной крови, от родства, от имени. Я стал новым человеком – будучи уверен, что и ты выкинул нас с мамой из своей жизни, из сердца, забыл нас! А оказалось, что ты хранил память о нас и любовь все эти годы, сделал все возможное и невозможное, чтобы вернуть нас. Так что получается, что я тебя предал. Предал, пусть и по незнанию, не спорь! И я просто не могу сейчас оставить тебя – это будет второе предательство, уже сознательное… Нет, так я не поступлю.
– Сынок… – Глаза отца невольно увлажнились. – Но у тебя ведь нет детей… Если ты погибнешь, то кто останется после? Как ты можешь уйти сейчас, зная, что на земле не останется никого с твоей кровью?
– Папа, девушка, которая выхаживала меня, Ренара, носит под сердцем моего ребенка. Я не успел еще взять ее в жены, но, коли останусь жив, обязательно возьму. Так что наследник у меня уже есть.
Барон удивленно вскинул брови, а после счастливо рассмеялся:
– Вот ведь хват! Эх, чувствуется ругская кровь – только-только оправился от ран, а уже ребенка заделал! Значит, я стану настоящим дедушкой?!
– Станешь, отец, обязательно станешь!
Добавлять «если выживем» я не стал. Воинская судьба всегда непредсказуема, так зачем портить редкий счастливый момент?
Король Аджей Корг
– Барабанщик! Отбей «общий разворот налево»!
Бум-бурубум-бум-бум!!!
Десять сотен пикинеров и столько же стрельцов в единый миг выполнили разворот налево.
– Барабанщик! Отбей «всем вперед»!!! Следуем к холму!
Бурубуру-бум!!!
Сохраняя четкое равнение шеренг, баталия двинулась вперед – умение сражаться строем обязательно для пикинеров, а за последние месяцы мои люди в совершенстве освоили все грани своего воинского искусства. Сейчас они представляют собой уже далеко не тот разношерстый, плохо вооруженный сброд, с которым я готовился защищать Барс. Нет, теперь это матерые, закаленные в битвах бойцы, способные не просто противостоять, но и побеждать заурцев.
Только бы успеть… Неладное я заподозрил сразу после обстрела холма – ибо больше не видел ни одного приказа, переданного знаменщиками Ромоданского.
Мне было не очень ясно видно, что происходит у седьмого редута, но, судя по количеству атаковавших в той стороне заурцев, каша там заварилась крутая. Видимо, враг решил атаковать всего один конкретный редут – но всей массой. Что меня встревожило – остальные приказы выдвинулись на помощь слишком поздно, по крайней мере на мой взгляд. При этом ни я, ни специально следящий за холмом знаменщик не увидели оговоренного сигнала. Так что в момент, когда в атаку на высоту пошло тысяч под пять заурцев, я рискнул выдвинуться на помощь своим без сигнала.
