Вроде бы не такое уж страшное зрелище для человека, знакомого с жанром триллера, да и ничего ужасного тварь внешне собой не представляла. Но то, чем она являлась по сути, и то, для чего существовала, заставило девушку распахнуть рот и заорать, выплескивая ужас.
В утренней тишине крик прозвучал особенно пронзительно. Где-то что-то грохнуло и упало, кто-то звякнул разбитой посудой, потом о косяк громыхнула дверь, и в комнату к Наде ворвались мама Вера в пеньюаре, напяленном наизнанку, и Дмитрий в плавках, на черных просторах которых тускло мерцали хвостатые красные кометы.
Наверное, запуганные происшествиями последних дней, они ожидали увидеть в спаленке по меньшей мере младшего братца Ктулху, но обнаружили лишь сидящую на кровати девушку. Ее после пережитого кошмара била дрожь посильнее, чем после стычки с маньяком.
— Надюша! — Мать метнулась к дочери и крепко обняла ее, пытаясь погасить панику кровиночки. — Что, что случилось?
Надю еще некоторое время колотила дрожь, зуб на зуб не попадал, пока Дмитрий не сходил на кухню за остатками ликера и почти насильно не влил в рот бедняге.
Закашлявшись, отдышавшись, Надежда призналась:
— Кошмар.
— Вещий? — подозрительно уточнил Шельга.
— Я не… — начала было говорить Надя, а потом резко осеклась, чтобы не выпалить случайной лжи. Выпустила из груди воздух и кивнула: — Да. Я видела чудовище, опасное для меня и вообще для всех. Я знаю, что оно точно есть, оно близко. Только я не знаю, где конкретно оно прячется и чем именно опасно.
— Чудовище. Не человек? Не животное? — не поверил Дмитрий.
В монстров не на двух ногах в нечеловеческой шкуре Шельга по-прежнему не верил. Людей-то гадких он в жизни встречал предостаточно, но ни с одним чудовищем ни разу не сталкивался.
— Чудовище, — согласилась Надя, потянулась, не вставая, к прикроватной тумбочке за ручкой и блокнотом и грубо намалевала очертания твари из кошмара.
Вера и Дмитрий по очереди изучили неказистый рисунок, озадаченно переглянулись, не зная, как быть. В мистику оба не верили, зато научились верить в Надю, потому и растерялись. Тогда Вера неуверенно предложила:
— Дочунь, я не знаю, что и думать. Может, даже если сон вещий, это не настоящее чудовище, а образ какой-то угрозы? Аллегория…
— Не знаю, мам, — прикусила губу Надя, поникнув головкой-одуванчиком. — Я, когда просыпалась, была уверена, что тварь настоящая, живая, опасная. Пусть и не такая настоящая, как хищные звери. Она не теплокровная, не млекопитающая, даже не арахнид. Она совсем-совсем другая, ей не мясо и кровь нужны, а что-то иное. И это ее делает еще опасней…
— Здесь и сейчас ее рядом нет? — педантично уточнил Дмитрий.
— Нет, кажется, — поразмыслив, признала девушка.
— Тогда давайте-ка еще пару часов покемарим перед работой. Утром все по-другому порой выглядит. Сможешь уснуть, Надь?
— Хорошо, я попробую, — покорно согласилась девушка.
— Ты, Вер, если надо, с ней останься, — предложил мужчина, покидая девичью спаленку.
— Иди, мам, — отпустила родительницу Надежда. — Чего тебе со мной куковать? Ни ты, ни я толком не выспимся.
— Надюнь, а ты своих этих, — Вера поболтала в воздухе рукой, — не спрашивала про кошмар?
— Завтра спрошу. У них тоже дела бывают. Если сразу не отозвались, значит, где-то далеко или сильно заняты, — ответила избранница Двадцати и Одной. — А ты иди, ложись! Так лучше будет!
— Расскажешь, когда поговоришь, — строго велела мать и, только теперь заметив надетый наизнанку пеньюар, ойкнула и принялась выворачивать одежку правильной, не отпугивающей леших стороной.
— Ага, — пообещала Надя, укладываясь на бочок и кутаясь в одеяло.
Вера подоткнула кончик одеяла, погладила дочь по плечу, чмокнула в макушку и вышла. Когда за мамой закрылась дверь, Надюша снова села в кровати, обхватила колени руками и стала ждать настоящего утра. Заснуть после увиденного кошмара она точно не смогла бы, но пугать и волновать маму с Дмитрием не захотела. Она и рассказала-то поневоле, слишком привидевшаяся в кошмаре тварь казалась ужасающей, реальной и опасной. Но смысла вываливать свои тревоги на близких девушка не видела. Где бы ни таилась приснившаяся гадина, люди по-любому не смогли бы ее увидеть. И, в этом Надя тоже ни капли не сомневалась, никаким оружием — ни пистолетом, ни ножом — эту мерзость тоже было не взять.
Надежда попробовала усомниться в реальности привидевшегося чудовища, но в результате отказалась признавать его фантазией. Как было бы просто, окажись это багрово-черное обычным кошмаром! Но нет… Уподобиться страусу не получилось. Откуда бы ни проник в сновидение этот жуткий образ, он точно был существующим.
Закусив губу, Надя вытащила из ящика прикроватного столика цветные карандаши и принялась раскрашивать свой кошмар. Когда появятся Силы Двадцати и Одной, а девушка чувствовала их в невообразимом далеко, занятых чем-то очень важным, будет что показать и спросить. Только оставлять рисунок там, где его увидят мама и Дмитрий, она не станет. Больше пугать дорогих людей она не собиралась. И вообще лучшим способом не думать о кошмаре оказалось следующее: нарисовать его, спрятать в тумбочку и идти на кухню готовить завтрак на всех. К тому времени, когда Вера и Дмитрий встали, на столе стояли кастрюлька с овсяной кашей и омлет. А безумная тревога сменилась в душе Нади настороженным ожиданием. Паника — предчувствие неминуемой беды — прошла. Или только отступила на время перед теплом дома и солнечным светом?
Обыкновенно, когда в доме спит младенец, остальные члены семьи говорят тихо и стараются не спугнуть детский сон громким звуком. Так и этим утром за столом в доме Последних все трое вели себя очень аккуратно, чтобы нечаянным словом не растревожить, не вернуть привидевшийся кошмар. Говорили о погоде, о будущей поездке в лес за опятами, о вконец обнаглевших сороках, чей стрекот звучал во дворе, хвалили Надюшкину стряпню… Девушка охотно поддерживала эти разговоры, ни намеком не выдавая своих тревог и таящегося в душе ожидания. Она твердо решила дождаться вердикта Сил и тогда уже или успокоиться окончательно, или до конца испугаться.
Глава 20
МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ
До работы дам подбросил Дмитрий. Первой перед офисом высадил младшую из Последних. Две девушки из ОМа уже дымили на крылечке какой-то арбузно-ментоловой пакостью и сплетничали. Ника и Ангелина приветливо помахали секретарше босса и уточнили:
— Надь, а Степаныч договоры сегодня подпишет?
— Если юристы согласовали, подпишет, — ответила Надежда.
— А вчера Леонида на месте не было, мы так положили… — захлопали глазками девицы.
— Тогда пятьдесят на пятьдесят. Если суммы до сорока тысяч — подмахнет, если нет — может на ковер вызвать, — «обрадовала» коллег ассистентка.
— Э-э-э, ты тогда их из папки выложи. Мы заберем, у Леонида подпишем, — торопливо попросили курильщицы.
