— Да-а-а? И по какому случаю вы, шир Алесио, отрывались?
Прежде чем признаться, он нежно поцеловал мою руку.
— У нас есть обычай. Мужчина, перед тем как сделать важный шаг, приглашает избранницу на танец.
— О! И в чем сакраментальный смысл? — искренне удивилась Ровена.
Матео спокойно пояснил, по-хорошему глядя на меня:
— Когда вы не тренируетесь вместе годами, а соединяетесь в танце впервые, то практически невозможно соврать, синхронизировать движения. Каждый тянет на себя, сбивается — это отличное отражение степени доверия партнеров друг другу. Поэтому, чем более органична пара в танце, тем лучше подходит для жизни. Тем проще и легче мужчине и женщине будет понять друг друга в дальнейшем: или они половинки одного целого, или криво слепленные из разных.
— Хая Эрика и Райо даже в первом танце были одним целым, полностью синхронны. С абсолютным доверием! — одобрительно добавил Нофаль.
— Первый и самый важный этап ухаживания за избранницей Райо прошел более чем успешно, — подытожил Фальк.
— Поздравляю, Эрика! — многозначительно и иронично улыбнулась Ровена. А потом озорно рассмеялась и выдавила сквозь слезы: — Психология — страшная наука!
— Вы правы, хая Ровена, психологическая совместимость — одна из основополагающих ценностей в паре у клеранцев, — согласился с ней Матео, тоже улыбаясь, причем загадочно.
Только мне не улыбалось, ведь Ровена не совместимость имела в виду.
Мы еще час провели в клубе, затем прогулялись по оранжереям и на утро договорились встретиться и сходить в «Лабиринт ужаса». Устроители обещали особенно острые ощущения.
* * *
Дверь с недовольным шипением туго отъехала в сторону — «обиделась» из-за вмешательства в блокирующий механизм. В проеме застыла Ровена в спортивном белье, подозрительно осмотрела меня, сжавшуюся под теплыми струями воды. Я подняла на нее зареванное лицо с опухшими от слез глазами и попыталась справиться с чувствами, раздирающими мою бедную душу, с ходу напомнив:
— Занято!
— Ты хочешь что-то сказать? Встань! Закрой рот! Ладно, сиди, — махнула рукой старшая.
Как же не хочется, чтобы она видела, насколько мне плохо. Как невыносимо давят сомнения, долг и справедливость, не говоря уже обо всем остальном.
— Какая же ты дура! — огорошила Ровена, проходя внутрь и усаживаясь на унитаз. Даже на этот «стул» она умудрилась присесть грациозно и выглядеть непринужденно.
— Ну, да, — тоскливо признала я.
А как еще можно назвать женщину, которая влюбилась в Зверя? Причем именно так, с большой буквы, по сути и по жизни! За три дня, всего за три он украл у меня единственное, что я прятала от всех, чтобы уберечь себя от боли и пустоты.
— Господи, да чем он тебя взял-то? — недоверчиво покачала головой Ровена. — Обычный мужик, их вокруг — как звездной пыли, и красивые, и умные, и… да во всех отношениях лучше!
Вот это она в точку. Я сама час стояла под душем, наверное, суточную норму воды вылила, пытаясь ответить на этот вопрос. Полночи ворочалась, думала, не выспалась!
— Не знаю, — всхлипнула я, по-детски шмыгнув носом. — Оно как-то само, непроизвольно, без отдельных признаков, а как-то все одно к одному сложилось в идеальную картину мужчины моей мечты.
Ровена вскочила с унитаза и нервно заходила по душевой, два шага в одну сторону, два в другую. Я тоже выключила воду, встала и замоталась в полотенце — приготовилась получать нагоняй.
— Вот говорила же, что нельзя экзальтированных малолеток к хищникам пускать! Нельзя! — разъяренно выдохнула старшая, разворачиваясь и с нехорошим прищуром глядя на меня.
Рваться в бой, уверять, что не малолетняя и не экзальтированная, а сама от себя в полнейшем нокауте, не стала. Главное — признать ошибку, потом проще исправлять. Но промолчать о том, из-за чего меня рвет на части, не смогла:
— Ровена, могут ли они ошибаться? И Райо не такой?
— Нет! — прозвучало убийственно.
— Но ведь невозможно быть таким… разным! — выкрикнула я. — Просто нереально… он заботливый, добрый, Райо — защитник по сути и никак не…
Ровена ледяным, вымораживающим сердце взглядом заставила меня замолчать на полуслове. Затем сухим, равнодушным голосом, так не похожим на тот, каким она обращается к мужчинам, спросила:
— Ты готова продолжить путешествие? Или заболеешь?
Я несколько мгновений молчала, не из-за сомнений, а чтобы проглотить ком в горле, вытянулась, подняла лицо и прокаркала:
— Я следую уставу, долгу и чести!
— Вот и замечательно! — губы Ровены дрогнули в кривой улыбке и если бы ее сейчас кто-нибудь увидел, то не польстился бы на соблазнительную внешность, а скорее ужаснулся, как бывает при неожиданной встрече с ядовитой змеей. — Страдать будешь через сутки, а пока наслаждайся тем, что есть.
Молча прошла мимо нее к гардеробной одеваться. Ровена посверлила мне спину взглядом — я четко ощущала его между лопатками, словно хлесткий удар, а затем присоединилась ко мне и тоже начала собираться. Легкий, ласковый ветер перемен и приключений, сопровождавший меня в этом путешествии, сменился мрачным, серым, липким туманом до тошноты знакомого одиночества и нового чувства — сердечной боли!
Ожидавшие нас клеранцы с полминуты разглядывали меня и Ровену. Моему солнечному, желто-рыжему комбинезону с короткими рукавами и таким же веселым кроссовкам достались одобрительные взгляды, а высоченные шпильки, дополнившие белоснежный сарафан Ровены, подверглись сомнению. Матео, скользнув к ней, обвивая за талию, мурлыкнул:
— Хая Ровена, в «Лабиринте ужаса» вы будете на… высоте!
— Вам ли, хой Матео, не знать, что главное не размер, а умение им пользоваться, — усмехнулась Ровена.
Матео скрипнул зубами, а вот остальные старательно прятали улыбки. Но продолжать пикироваться этой ехидной парочке не дал Райо — протянул мне руку и в ожидании посмотрел в глаза. Я невольно облизнула губы и привычно, как было все три дня, ухнула в его золотые глаза-озера, внутренне переступила свою боль, спрятала ее глубоко-глубоко и вложила дрожащие пальцы в его ладонь.
— Все хорошо, моя лаили? — тихо спросил он, заподозрив неладное.
— Да, — я широко и уверенно улыбнулась, но кто бы знал, чего мне это стоило.
Райо не поверил, однозначно. Крепко сжал мою ладонь, затем, нежно и ласково поглаживая пальцы, предложил:
— Пойдем, развеем твою печаль, мне почему-то кажется, местные развлечения поднимут твое настроение.
— Ага, качели-карусели — это как раз для Эрики, — хихикнула Ровена.
Зато ко мне вернулась уверенность, а ехидства мне тоже не занимать:
— Я же не мешаю некоторым особам преклонного возраста занять глубокое кресло с бокалом виски и наблюдать за молодежью со стороны.
