— Не вернется, он в капитанской рубке, едят и трындят уже час с лишним о чем-то.
— Да на здоровье. Тебе-то чего надо?
Отвечать и уточнять Ровена не стала, а, споро работая руками и ногами, поползла дальше.
Мысленно я оправдала свои действия: лишь одним глазочком гляну, что там мне Ровена показать хотела — и сразу обратно. За этой плутовкой глаз да глаз нужен, а я так, просто как наблюдатель…
— Шевелись быстрее, — недовольно торопила меня Ровена. — Неизвестно, как долго они стоять будут…
— Ты о чем? — просипела я, освобождая свою косу из зазубрины на коробе.
— Скоро узнаешь! — пообещала она.
Какое там, мы лазили по коробам и решеткам с полчаса. Собрали всю возможную пыль, столкнулись с неизвестной живностью, благо на Драуне научились не орать сразу. Внизу, под нами, ходили туда-сюда, работали и беседовали на своем клеранцы, все исключительно в черном, деловые и собранные. На нас никто не обращал внимания и, что еще более удивительно, не слышал. А ведь пару раз я смачно чихнула. Нам удалось без приключений добраться до конечного пункта — грузовой платформы перед шлюзами орбитальных шаттлов.
С минуту Ровена молча и внимательно знакомились с обстановкой, что-то, а может и кого-то высматривая, пояснять детали не торопилась. Наконец, она решилась спуститься. Мы по очереди спрыгнули вниз, на платформу, и я в недоумении — на кой… мы сюда добирались таким диким способом?! — спросила:
— Гриф, что здесь такого интересного, что ты заставила меня собирать пыль по вентиляции межзвездника?
— Они вышли из гипера, тормозят, неужели не чувствуешь? — глядя на меня горящим взглядом, непривычно азартно спросила Ровена.
И, схватив меня за руку, потащила к шлюзу, из которого мы всего несколько часов назад, убравшись с Драуна, выходили под приветственные крики клеранцев.
— Постой, куда ты меня тащишь? — воспротивилась я.
До люка осталось всего несколько шагов, но я уже догадалась, что именно мне хотела «показать» Ровена. Невольно оглянулась, но на платформе, где недавно была сотня мужчин, сейчас почему-то никого не было.
— Всего десять часов в полете, вышли из гипера, понимаешь, что это значит? — выдохнула Ровена с восторгом.
Я медленно вытянула из ее ладони свою руку и, на шаг отступив, глухо предположила:
— Вероятно, мы на общих транспортных магистралях? В знакомых тебе местах?
— Умная девочка! — с улыбкой похвалила Ровена, разбираясь с панелью управления шлюза. — Это значит, что наш шаттл быстро подберут. Дальше мы легко доберемся до любой мало-мальски известной станции, порта или планеты.
— Шаттл — не наш, это собственность Клерана, — напомнила я. — А воровство там карается смертью.
— Так мы не воруем, мы одалживаем! — фыркнула потенциальная угонщица.
— Гриф, тебе не кажется, что такими темпами ты загонишь себя в неоплатные долги перед Клераном, — иронично возразила я.
— Не я, а мы! — гнула свое она, а потом веско добавила: — Ну какие долги? Мы для выполнения особо важной задачи шаттл берем. Я же обещала шир Алесио уничтожить Гонга и его шайку-лейку… так что, можно сказать, с горячим энтузиазмом спешу выполнить. Откровенно говоря, мало приятного быть должником Клерана. С учетом их особенных даров… Как вспомню Фалька со змеями и трупами, так внутри все переворачивается. Бр-р-р…
— Ровена, прости, но я против твоей идеи. И уж точно никуда с тобой не полечу.
— Ты из-за Райо, да? — удивилась она. — Брось, это явление временное, любовь-морковь завянет и…
— Нет! — Мотнула я головой, еще на шаг отступая назад.
— Да включи ты мозги уже! — зашипела Ровена. — Перед тобой весь мир! Понимаешь? Тысячи красивых, сильных, умных мужиков могут стать твоими. Выбирай любого, да хоть сразу несколько! За время службы я обзавелась нехилой сетью информаторов, открыла счета, есть тайники и документы. Мы богаты, Эрика! Мы свободны от всего! Можно сменить личности, внешность, жизнь! Такой шанс выпадает единожды и то редким счастливчикам! Я лишь мечтала о подобном, но знала, что пока жива, из лап АБНЗ мне не вырваться. Но теперь я для них — живой труп, который пользуют всем Драуном. Поверь, за это я устрою им миниапокалипсис.
— Я не могу полететь с тобой, — ровно ответила я.
— Можешь и полетишь! Я научу тебя всему, что знаю. Верный человек мне очень нужен, а с тобой мы слишком много прошли. Ты хорошая, умная. Раздадим долги и заживем как белые люди, богатые, свободные, красивые…
— Ровена, — посмотрела ей прямо в глаза, — я никуда не полечу.
— У нас нет времени на споры. Повезло, что никого нет, — отрезала Ровена, шагнув ко мне и взяв за руку.
— Хочешь сделать меня заложницей? Ты же знаешь, что Райо никому не позволит причинить мне вред. И скорее всего, отпустит шаттл с нами, чтобы не усугублять проблему.
— Эрика, ты умная девочка, подумай еще раз, зачем он тебе нужен? Зверь — настоящий, а не придуманный. Мало ли что с ним будет завтра? Ты же всего лишь тень для него, а там, за бортом, десятки миров. Тысячи таких как он, а есть и гораздо лучше, понимаешь? Наша свобода и богатая жизнь! Я клянусь, что не брошу тебя, не трону и не предам. Но ты нужна мне сейчас, чтобы уйти отсюда. А Райо… немного пострадаешь в разлуке и забудешь его. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Горько усмехнувшись, я снова вырвала руку из ее ладони со словами:
— Я не раз говорила тебе, ты ничего обо мне не знаешь.
— Пошли со мной, — зло приказала Ровена. — Поживем узнаем…
Мы замерли друг против друга, глядя глаза в глаза:
— Я не могу полететь с тобой, потому что не выживу без Райо.
— Оставь эти душещипательные бредни, другие выживают, чем ты хуже! — разозлилась Ровена.
— Не знаю, как давно ты служишь в АБНЗ и в курсе ли той истории, но я с Электуса.
— Секта однолюбов? — спустя мучительно долгое мгновение глухо выдохнула она.
— Да, — скривилась я. — Основатель Электуса — мой дед, его сын — отец. Они много лет искали информацию о тех, кто, как они говорили, отмечен синдромом однолюбов. Фридрих Дан основал секту и больше сорока лет со сподвижниками усиливал эту особенность, создавал идеальных жен — верных, послушных, способных любить исключительно одного, единственного. Вся линия со стороны моей матери из однолюбов, мой отец тоже с этим синдромом, и я — третье поколение смешения носителей гена с максимально усиленной особенностью. Я не просто люблю Райо. Для такой, как я, теперь он равен богу. Умрет он — умру и я. Его раны — мои раны, его боль — моя в стократном размере. Я не могу предать любимого, бросить или заменить. Я настоящая нидаш. Чтобы это слово не значило для самих клеранцев, для тех, кого создал Электус, я — настоящая тень своего мужчины. Я сделаю все, что он попросит, пойду на все, что пожелает…
