Его безумный взгляд остановился на Иден, и он плюнул в ее сторону кровью вместе с выбитым зубом.
— Ты, — зарычал Новарен. — Это твоих рук дело!
— Я? — старательно изобразила возмущение Иден. — С какой стати? — Она повернулась к Стейвену. Лидер партизан дрожал, сжимая кулаки, готовый — нет, горя желанием — вмазать предателю еще раз. — Стейвен, я передала тебе коды. Передала информацию. Все это пригодилось — все без исключения! И именно я заставила Акагарти расколоться. Некоторые вылазки обернулись большим количеством жертв среди имперцев. Если бы я работала на Империю, с какой стати мне во всем этом участвовать?
Все еще не оправившись от потрясения, Стейвен ухватился за последнюю соломинку, протянутую Эйзеном.
— А может... может, это ты двойной агент, — прорычал он. — Может, ты все подстроила, и это какой-то трюк!
— У меня даже нет кодов доступа к бортовому компьютеру! Когда я летала на этом корабле, то была под домашним арестом, — парировала Иден. — Вы все следили за мной, как оборчатые ястребы. Когда бы я вдруг успела? Будь я такой гениальной, то давно стала бы Императрицей какой-нибудь.
В этот момент из люка снова появился Пиикоу:
— Это заняло некоторое время, но когда я смог войти в банк данных, то обнаружил целый отдельный уровень имперской информации.
«Информации, но полностью фальшивой, за исключеиием сведений об Эйзене», — подумала Иден. Дел и Сейн превзошли самих себя, причем в крайне сжатые сроки.
— Я провел небольшой поиск по кодовым именам. Стейвен... там есть даже снимки. Это он. Все правда.
Кровь отхлынула от обычно румяного лица Эйзена. Его кожа приобрела нездоровый оттенок, став белой как молоко.
Иден захлестнула дикая радость. Она поняла: Новарену конец.
— Как ты это сделала? — прошептал он, глядя на нее сквозь маску запекшейся крови. — Ты не могла ничего этого знать. Что ты сделала? Что... ты... сделала?
Версио возмущенно фыркнула.
— Я? Да ничего. Но вот ты... — Она жестоко усмехнулась. — Ты только что подписал себе приговор.
Эйзен тяжело осел, потом поднял голову. Он знал, что обращаться к Стейвену бессмысленно: пощады от лидера нечего и ждать. Поэтому он повернулся к человеку более милосердному.
Но даже доброта Наставника, похоже, имела свои пределы. Лоб его был нахмурен, голубые глаза пылали праведным гневом.
— В Галактике так много обделенных судьбой, — сказал Наставник. — Они трудятся, страдают и умирают, будучи не в силах изменить свою участь, а порой даже не смея надеяться на перемены к лучшему. Мои близкие погибли, сражаясь за тех, кто не мог сражаться сам. У кого не было выбора. Ты, Эйзен, был одним из тех счастливчиков, кто мог выбирать. И ты выбрал Империю. Ты предал тех, кто считал тебя другом. Не смей искать у меня снисхождения. Я тоже поочередно занимал в этой войне и ту и другую сторону. Но я сделал свой выбор. И жизнь моя, как и смерть, — последствия только моего выбора. Кейв и Нейдрин погибли за свой выбор. Ты же... ты умрешь понапрасну.
Эйзен озирался, как затравленный зверь, чувствующий, как затягивается сеть. Но бежать было поздно, искать у кого-то сочувствия тоже. Он всегда был личностью довольно неприятной.
— Выкладывай все, что знаешь, — сказал Стейвен. Голос его был равнодушным, бесцветным, что пугало даже больше, чем ярость.
— И тогда меня убьют быстро, ага? — Новарен покачал головой, немного восстановив самообладание и собрав остатки чувства собственного достоинства. — Нет. Я отказываюсь.
Теперь, в конце своей жизни, он ведет себя как имперец, подумалось Иден.
Собравшиеся вздрогнули, словно от разряда энергии. Все понимали, что это значит. Иден тоже. Она читала, каким образом партизаны добывают информацию. Имперцы тоже время от времени при необходимости практиковали пытки. Но работали они более элегантно — причиняли боль, не оставляя повреждений. По крайней мере, физических.
«Мечтатели» такой скрупулезностью не отличались.
— Вам придется потрудиться ради каждого слова, которое из меня выжмете, — предупредил Эйзен.
Не волнуйся, — ответил Стейвен. — Потрудимся.
Трудились долго.
Эйзен умер только через семь часов.
ГЛАВА 22
Той ночью настроение в лагере было подавленное. Следовало начать работу над челноком, но не сейчас. Всем требовалось осмыслить произошедшее. Стейвен распорядился положить труп Эйзена «в обычное место». «Хотя даже хрумачи могут подавиться его тухлым мясом», — добавил лидер.
Вернувшись в лагерь, он молча взял мотоспидер и умчался в ночь. Никто, похоже, не обратил внимания, что члены отряда «Инферно» один за другим последовали его примеру.
Иден велела всем собраться в некоем месте, которое она приглядела во время ежедневных пробежек. Все в основном привыкли к жизни в темноте, но очки ночного видения надели, чтобы не прозевать приближение хищников — двуногих и многоногих.
— Рада вас видеть, — сказала Иден.
— И я рад видеть вас с Гидеоном, учитывая то, как закончилась операция, — ответил Дел. — Да и Стейвен был здорово не в себе, когда выходил из челнока. Я думал, он тебя пристрелит, а разбираться будет потом.
— Не один ты так думал, — согласился Гидеон и более легкомысленным тоном добавил: — Хотя, если что, из меня получился бы хороший командир.
— Не торопись, — сказала Иден. Она окинула взглядом свой отряд и расправила плечи. — Сегодня хорошо поработали, но мы нисколько не продвинулись в поисках источника, из которого партизаны черпают информацию.
Изучение корабельного журнала не выявило никаких признаков того, что Эйзен владел какими-то значимыми данными. Походило на то, что он надеялся оправдаться в глазах ИСБ, добыв «крупную дичь» — то есть ее саму.
— Я полагаю, либо у Стейвена есть инопланетный информатор, о котором он молчит как рыба, либо твой друг Наставник держит все при себе и выдает дозированными порциями, — рассудила Сейн.
— Никакой он мне не друг, — с неожиданной для себя горячностью отозвалась Иден. — Между ними двумя существует определенная напряженность, нужно начинать на это давить. Сильно. Гидеон... Стейвен, похоже, к тебе привязался. Сейчас, после смерти Нейдрин и предательства Эйзена, ему понадобится друг. Зароди у него подозрения насчет остальных членов группы. Даже насчет меня, если понадобится, но в первую очередь относительно Наставника и тех, кто разделяет его мысли.
— Я стану для Стейвена лучшим другом в его жизни, — пообещал лейтенант.
— Как дела с Пиикоу? — спросила Иден у Дела.
— Хорошо. Он тут любит всех, и все любят его.
Иден покачала головой:
— Этого не достаточно. Пиикоу, похоже, ценит стабильность. Убеди его, что Стейвен уже не является надежным лидером.
