Но когда она подошла к черному трону, старик поднял голову, и принцесса увидела его мертвенно-бледное, иссеченное морщинами лицо. Глаза Императора, казалось, мерцали, и их взгляд словно бы пронзал насквозь. Заготовленные слова застряли у нее в горле, по спине покатились капли холодного пота. Словно в оцепенении, Лея с трудом услышала, как отец назвал ее по имени, и почти не почувствовала, как он опустил руку ей на плечо, подталкивая вперед. И вот тут-то дали о себе знать бесконечные уроки хороших манер и придворного обращения, которыми пичкали ее тетки: не помня себя, Лея присела перед Императором в реверансе — подумать только, в реверансе!
— Очень рад, — прокряхтел Император, скривив в усмешке бескровные губы, — видеть в Сенате столь очаровательное создание.
Вот и все. Для него она была не более чем миловидной малолетней принцессой, пытающейся изображать из себя взрослую. А Лея не могла найти ни единого слова, чтобы высказать свое возмущение. При одном воспоминании об этом к горлу подступала тошнота.
Вот так… Уже лучше. Могучий, жаркий поток гнева прокатился по нервам. Движения стали более уверенными, и бластер нацелился точно на штурмовиков, входящих в коридор через соседний люк.
— Обыскать все проходы и помещения, — приказал их командир. — Вы двое, посмотрите за теми трубами.
И вот ведь незадача — именно в этот момент труба за спиной Леи выпустила струю пара и громко затряслась. Один из штурмовиков, конечно, взглянул в сторону ниши…
— Стойте! Кажется, я что-то заметил…
«Чертово белое платье», — подумала Лея, прицеливаясь.
— Вот она! Бластеры на оглушение!
Что же, свой бластер принцесса была вовсе не намерена переводить в этот режим. Она выстрелила в ближайшего штурмовика, тот пронзительно вскрикнул и повалился на палубу.
— Осторожно! Она вооружена! Огонь!
Звуки стрельбы наверняка привлекут внимание и других штурмовиков. Надо бежать отсюда, поискать место, где она сможет обороняться подольше.
Но едва Лея повернулась к врагам спиной, как в нее будто врезался звездный разрушитель, — оглушающий заряд сбил ее с ног, и она беспомощно покатилась по грубой решетке палубы.
В глазах Леи, временно ослепив ее, вспыхнули тысячи искр.
«Вставай! — приказала она себе, хотя по всему ее телу разливалась слабость. — Ты не можешь просто сдаться!»
— Жить будет, — раздался голос штурмовика. — Доложите повелителю Вейдеру, что мы взяли пленника.
ГЛАВА ВТОРАЯ
К КОНЕЧНОСТЯМ ЛЕИ постепенно возвращалась чувствительность. Кто-то заставлял ее подняться на ноги. Она казалась себе тряпичной куклой, наполненной песком. Первые шаги дались с большим трудом. Мир плыл перед глазами. Принцесса стояла, окруженная штурмовиками, которые уже защелкивали наручники на ее запястьях.
Неужели они решили, будто могут взять ее в плен? Ее? Лея прекрасно понимала, что не пользуется особым уважением со стороны других сенаторов, зато она была любимицей публики. Да если пройдет хоть малейший слух, что с ней неуважительно обращаются, всю Голосеть всколыхнет волна народного гнева. Готов ли Император пойти на такой риск?
Она очень надеялась, что нет.
— Д-да как вы смеете! — прошипела она; губы все еще не вполне слушались ее из-за последствий попадания оглушающего заряда.
И хотя ей по-прежнему казалось, будто двигаться приходится под водой, Лея с разворота врезала кому-то из штурмовиков локтем и тут же пнула другого по колену. Но через мгновение она оказалась зажата, как в тисках, между двумя солдатами, и ее повели по коридорам, а когда она пыталась упираться, толкали в спину. Лея понимала, что попалась, но она вовсе не собиралась быть покорной пленницей.
В главном коридоре судна по сравнению с темными инженерными проходами было ослепительно светло. В воздухе висел удушливый дым. Всякий раз как Лея делала вдох, легкие обжигал резкий запах озона — последствия стрельбы из бластеров.
Повсюду лежали тела.
Их оставили там, где они упали. При виде ран и безжизненно застывших лиц Лею чуть не вывернуло наизнанку. Ей не хотелось на это смотреть. Это были ее люди, и все они погибли из-за нее. И ничего уже нельзя было исправить, ничего нельзя было изменить. Лея заставляла себя смотреть и запоминать. Надо будет известить их семьи… она должна… должна…
«Это все моя вина, — думала она. — Моя…»
Сенатор Лея Органа и даже принцесса Лея могли бы назвать гибель этих людей необходимой жертвой, но по-человечески она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
В конце коридора ее уже дожидался Дарт Вейдер — благодаря своему невероятному росту и ширине плеч он едва помещался в рваной дыре, которую имперцы пробили в дверях шлюза, чтобы прорваться на «Тантив-4».
Его окружали штурмовики, их броня при движениях поскрипывала, точно трущиеся друг о друга надкрылья насекомых. Правая рука Императора, Дарт Вейдер резко выделялся на фоне своих солдат. Его доспехи, струящийся плащ и шлем были столь же черны, как опаленные отметины на стенах.
У ног лорда скорчился капитан Антиллес. Лея слышала громкое, сиплое дыхание Дарта Вейдера, к которому ее тащили штурмовики. А вот капитан никаких признаков жизни не подавал.
Значит, и он тоже? Лея была уверена — во всяком случае, надеялась, — что Антиллеса оставят в живых, чтобы допросить. Рядом с ним ей всегда было легко и спокойно. В груди Леи защемило от ужаса и скорби. Ее мысли захлестнула волна гнева.
Капитан Антиллес был непревзойденным командиром; бесчисленное множество раз он прорывался сквозь заслоны Империи, чтобы добыть необходимые Восстанию ресурсы. И члены его экипажа были еще так молоды… Слишком много жизней преждевременно оборвалось за эти считаные минуты. Это было нестерпимо. «Без меня на этой войне можно обойтись, — сказал как-то раз капитан Антиллес Лее. — А вот без вас — никак». Но сейчас это казалось чепухой.
«Простите меня, — подумала принцесса. — Простите».
Но пусть глубоко в душе Лея оплакивала погибших, при одном взгляде на Дарта Вейдера в ней словно что-то щелкнуло, и на первый план вышла другая сторона ее личности. Сенатору Лее Органе уже доводилось сталкиваться с этим человеком. И она не боялась схлестнуться с ним снова. Тот лед, который потек в этот миг по ее жилам, позволял ей сохранять в его присутствии идеальное самообладание.
Лея распрямилась, расправила плечи и прогнала страх прочь. Хотя, разумеется, это было не так-то просто, учитывая, что ей предстоял разговор с настоящим воплощением ночных кошмаров. Да еще и с таким огромным. Он навис над ней, и она почувствовала его влажное, горячее дыхание.
