Миша взял печенье.
— Достойно, — похвалил он. — Ну да, изменилась. В общем, я решил с ней поговорить. Узнать, что стряслось.
— А она на контакт не пошла, — предположила я.
— Откуда ты знаешь? — удивился Малахов.
— Догадалась.
— Не пошла, — подтвердил Миша. — Сам разговор случился, но… Я с ней откровенно так: мол, давай, выкладывай. И не стесняйся, это же я. А она мне: «Именно потому, что это ты, я ничего рассказывать не буду». Я: «В смысле? Ты чего, из-за меня такая стала? Я причастен, что ли?» А она мне: «Дело не в тебе, но я не могу тебя просить о помощи». Короче, я дал ей понять, что давить на нее не собираюсь. Взял слово с нее, что обратится ко мне, если станет совсем невмоготу. Спросил, нужны ли деньги. Ну а вдруг? Предложил ей взять отпуск за свой счет. Она кивала, кивала, но все это ей было неинтересно. Я на всякий случай еще одну девчонку ей в помощницы взял. Вот прямо первое объявление увидел и ткнул пальцем. Этим человеком оказалась Алина. А через неделю оно и случилось. В тот день я был по уши занят. Прямо с утра понеслось. Два совещания «наверху», потом разбор полетов в отделе, затем надо было срочно отчитаться перед генеральным. Завис у себя в кабинете, про все забыл на фиг. И тут услышал в коридоре крик. Я бегом туда. А у нас кладовка неподалеку. Бывший кабинет, но очень маленький, прямо каморка. Сначала там ксерокс стоял, а потом помещение приспособили под склад. Там, знаешь, балласт складируется: хранятся коробки с бумагой, ведра-веники, сломанные стулья, старая оргтехника. Все крупное и тяжелое. Или никому не нужное. Туда редко заходят, поэтому никому и в голову не пришло, что она решит там… остаться.
Миша замолчал и покосился на мою чашку.
— Продолжай, — попросила я. — А кофе я сейчас тебе сделаю.
— А покрепче что-нибудь есть?
— Может, не надо? — осторожно поинтересовалась я. — Есть коньяк, но так ли уж это необходимо?
— Капни в кофе пару капель, — попросил Миша. — Ты думала, что я хочу напиться? Ошибаешься. Употреблять надо, если тебе хорошо, а когда плохо, то не стоит. Пойдет только в минус.
Он подождал, пока я возилась около плиты, а потом сам добавил в свой кофе коньяк.
— Закурю?..
Я молча приоткрыла форточку и поставила перед ним пепельницу. За окном уже не было того ливня, который загнал нас с улицы в помещение. Он, обессилев, затихал.
— Надо идти, — сказал Миша. — Такси вызову, наверное.
— Значит, это все, чем ты хотел поделиться? — спросила я.
— Ну как…
И снова пауза, которыми был так богат сегодняшний вечер.
— Она повесилась на бюстгальтере. Это сразу бросилось в глаза. Я еще подумал: «Как она умудрилась?»
— Кто вынимал ее из петли?
— Я. Больше никого рядом не было. Алину в помощники я звать не стал.
— А как она обнаружила тело?
— Зашла в подсобку за пачкой бумаги, — ответил Миша. — Открыла дверь и увидела Марину.
— Кто-нибудь еще видел, как она заходила в подсобку?
— Женя, — горько усмехнулся Малахов, — все уже до тебя вдоль и поперек разобрано на составляющие — полиция проторчала в отделе до вечера. Не знаю, что они так долго там делали, но все мыслимые и немыслимые следственные эксперименты они провели, и не один раз. И потом приходили. Все было так, как я тебе рассказал. Алина обнаружила тело Марины в подсобном помещении. Закричала. Ее услышали, подошли, увидели. Единственный человек, который решился прикоснуться к телу, сейчас сидит перед тобой. Мне никто не помогал. Я попросил принести стул. Встал на него. Перерезал бюстгальтер огромными ножницами, которые мне дали. Маринку я чуть было не уронил, потому что она была очень тяжелой, а мне, повторюсь, никто не помогал. Правда, после поняли, что нужно бы. Подоспел Олег Петрович, помог опустить ее на пол. Сразу после этого кто-то позвонил в полицию и вызвал «Скорую».
Миша опустил голову и провел пальцем по экрану телефона.
— Какой у тебя адрес, не подскажешь? — спросил он. — Такси вызываю.
Я назвала адрес.
— Приедет через четыре минуты, — устало сообщил он. — На улице, смотрю, все утихомирилось. Жаль. Думал, что приеду домой и засну под звуки дождя. Спасибо за кофе, Женя. Спасибо за то, что выслушала. Я вот сейчас понял, что не хочу тебя втягивать. Я должен сам как-то с этим разобраться.
— За что «спасибо»? — спросила я. — Я же только слушала и задавала вопросы. Никак не помогла.
— Помогла, не помогла… Андрей сказал, что ты, возможно, сталкивалась с чем-то подобным. В таком случае я бы примерно знал, как себя вести дальше. Рассказывал тебе, а сам думал, что снизойдет озарение. Такое часто случается, когда делишься с кем-то своей проблемой. Вроде бы сначала не знаешь, что делать, но потом сам смотришь на это уже иначе. Ответы находятся в самих вопросах. Или наоборот.
— Оставь номер телефона, — попросила я. — На всякий случай. И мой запиши.
Мы обменялись номерами. Он вышел из-за стола, я проводила его до входной двери. Но у меня было ощущение некоей недоговоренности. То ли он не все рассказал, то ли я что-то не так поняла. Только что я услышала совершенно невероятную историю с самым тривиальным началом, но убойным завершением. Однако середина этой истории очень сильно провисала.
— Миша, а есть какая связь-то между самоубийством Марины и тем, что тебе подбросили в сейф? Ты мне обо всем рассказал? Ведь было что-то еще. Наверняка было. Что же?
Малахов посмотрел на меня очень внимательно.
— Рассказал то, что вспомнил. Связь? Знать бы. Я ее не вижу, но Андрей считает, что она есть. Все, о чем я рассказал, случилось в течение года, и события продолжают развиваться в очень нехорошем для меня отношении.
Он открыл дверь и вышел на лестничную площадку.
— Сдается мне, что Андрей прав: кто-то хочет сжить меня с белого света. И, кажется, этот кто-то готов на многое. Спокойной ночи, Женя. Мне было очень приятно с тобой познакомиться.
Мы расстались, так ни о чем и не договорившись. Да уж, день был очень странным.
Глава 3
Я поставила чашки в раковину и вытряхнула содержимое пепельницы в мусорное ведро. Бросила на диван измятую одежду. Приняла душ. Легла в постель.
И только тогда вспомнила про тетю Милу, от которой до сих не было никаких известий.
Внимательно проверив входящие сообщения, я не обнаружила никаких следов присутствия тетушки. Я вполне могла пропустить ее звонок, но она не звонила.
Чувство вины радостно расположилось у меня в голове и стало энергично встряхивать воспоминания. Зудело о том, что если я задерживаюсь, то тетя Мила обрывает телефон что есть мочи. А я вот не оборвала. Не позвонила ей, чтобы узнать, как дела. Да чего уж там, я вообще о ней забыла. Но она-то, получается, тоже про меня не вспомнила.
