Я помнила, как тепло Малахов отзывался о курьере. Он уважал этого парня и, помнится, считал его способности недооцененными, называя мастером на все руки. В общем, я заранее знала, что Ваня мне понравится.
— Я уже смотрел, там ничего нельзя сделать, — прозвучал голос из-за моей спины.
Ваня, незаметно появившийся в кабинете, обошел меня, быстро заглянул в лицо и направился к единственному свободному письменному столу. Сбросил на него тощий рюкзак. Снял куртку, повесил на спинку стула.
Миша говорил, что он студент, но я Ване больше семнадцати бы не дала — настолько юно он выглядел. Правда, ростом удивил, потому что был выше Савостина головы на две, а Андрей был той еще каланчой. А еще у Вани были очень широкие плечи и пшеничного цвета отросшие волосы, которые он постоянно зачесывал назад пятерней. Очки с диоптриями завершали картину. Выходил довольно приятный образ.
— Спасибо, Андрей Максимович, что отпустили, — обратился он с Савостину. — Успел сгонять с утра в больничку.
— Не за что, — ответил ему Андрей. — А это Женя. Будет нам помогать.
— Во всем, но временно, — уточнила я.
— Серьезно? — поинтересовался курьер. — И чем именно помогать? Я спрашиваю потому, что нужно будет, наверное, вытащить из подсобки комп, посмотреть, что там с ним. Давно не пользовались.
— Вот и посмотри, — ответил Андрей. — Прямо сейчас.
— Понял, — ответил Ваня и вышел из кабинета.
Кажется, он был единственным, кого интересовал вопрос о том, чем именно я буду заниматься. Остальным было все равно.
Тем временем Андрюха решил все вопросы с Анной Григорьевной и обвел взглядом кабинет.
— Где же мне тебя посадить? — пробормотал он. — Впрочем, это не первостепенно. Сначала я тебя введу в курс дела. Зайди-ка ко мне.
Он пошел к выходу и поманил меня за собой.
* * *
Время приближалось к двум часам дня. Андрей оставил дверь открытой, и из коридора до меня долетали чей-то смех и невнятные разговоры. Люди оживились, и я предполагала, по какой причине.
— Обед у вас с двух часов дня? — спросила я.
— Да, — ответил Андрей. — Обычно мы с Мишкой ходили в столовую, но иногда оставались здесь, в его кабинете. Просто пили кофе.
Он замолчал, застыв посреди кабинета.
— Значит, тут у вас и столовка своя имеется? — поинтересовалась я. — А ведь это здорово. Свой общепит — это круто. Ты не проголодался? Потому что я бы чего-нибудь точно съела.
Чтобы дойти до столовой, нужно было пересечь огромную территорию. С внешней стороны здание фабрики выглядело одиночной внушительной стеной, но за ней кипела жизнь.
Здесь существовал целый город, состоящий из неказистых построек со старыми оконными рамами, украшенными грязевыми разводами. Но люди здесь не только работали. Они еще имели возможность посетить медпункт, пообедать в спокойной обстановке, посидеть в скверике, спрятанном за кустами сирени. Здесь даже присутствовало место сбора злостных курильщиков. Навес, под которым я увидела нескольких человек с сигаретами в руках, находился недалеко от главного корпуса и был спрятан от посторонних взоров огромным контейнером для мусора.
В столовой было многолюдно. Столовая работала по принципу самообслуживания; внушительная очередь, состоящая из тех, кто уважал общепит, начиналась в середине большого светлого зала и уходила вдаль, завершаясь возле кассы, стоявшей на некотором возвышении.
Мы с Андреем взяли подносы, встали в хвост очереди и вскоре оказались возле полок с тарелками, наполненными едой. Я выбрала салат и спагетти, Андрей же предпочел тарелку кислых щей, картофель с котлетами и яйцо под майонезом. Наши вкусы сошлись только в одном: мы одновременно сняли с полочки по стакану с клюквенным морсом.
В зале было множество четырехместных столиков.
Расплатившись, я замялась. Сесть было некуда. Но Савостин был в этом отношении тренированней меня. Вскоре он твердой походкой направился к только что освободившемуся месту. Я поспешила за ним.
Кроме нас, за столиком обедали два пожилых человека. Они обсуждали свои дела, не имея желания прислушиваться к нашему разговору. Просто кивнули, здороваясь, молча допили свой компот и ушли.
Больше никто к нам не подсел. Да и очередь существенно уменьшилась.
— Основная масса схлынула. Многие приходят сюда только за булочками, их тут делают отлично. Купят навынос, а потом пьют чай прямо на рабочем месте. Рекомендую попробовать булочки, — сообщил Андрей.
— Буду знать.
Расправившись с обедом, Андрей вдруг решил поделиться еще кое-какой информацией. Правда, на этот раз к столовой она отношения не имела.
— Мишка не вспоминал случай с изнасилованием? — спросил он.
Я аж дар речи потеряла.
Увидев выражение моего лица, Андрей поспешил с объяснениями:
— Значит, не вспоминал. А ведь это тоже можно записать на наш счет.
— На какой счет, Андрей? — слабо поинтересовалась я. — Ты понимаешь хоть, как все это звучит?
— Еще бы. Скажи мне, Уголовный кодекс предусматривает наказание за клевету? Потому что Мишку тогда обвинили именно в этом.
— Предусматривает, — ответила я. — Но надо будет доказать, что тебя оклеветали. Сделать это порой очень трудно.
— Значит, так.
Андрей обхватил стакан с морсом, словно собирался греть об него руки.
— Был один случай. К Мишке, как руководителю, иногда приходят люди из других отделов. Одних он держит на расстоянии, но с другими перебрасывается шутками, пока подписывает документы. Расскажу с его слов, но можешь верить всему, что услышишь. Я бы даже хотел, чтобы ты поверила, хоть сам всего и не видел. Как-то я был у себя и вдруг услышал, что в коридоре какая-то женщина вопит. Не кричит, а именно вопит. То есть на расстоянии вытянутой от меня руки происходит какой-то скандал. Я сразу же вышел посмотреть на этот концерт. В общем, увидел я следующее: перед Мишкиным кабинетом, вот прямо у порога, стоит какая-то телка и орет дурниной. Причем, знаешь, я ее раньше никогда не видел. Да и одета она была по-уличному, а в руках сумку держала. Я сразу понял, что не у нас работает. А кричала она на Мишку. Угрожала ему даже. Говорила, что позже с ним разберется и он о чем-то пожалеет. Называла всякими нехорошими словами, но не материлась. Воспитанно унижала человека.
Мишка тоже не молчал, но он скорее оправдывался. Правда, на повышенных тонах и с обидой в голосе. Эта скандалистка ему: «Если бы я знала, что ты, скотина, тут делаешь, то сразу бы тебя посадила!»
— Прямо так и сказала? — перебила я.
— Дословно, — ответил Андрей. — А Мишаня ей: «Ты совсем больная?!» Ну и все в таком духе. Главное, Мишку я не видел, он с ней разговаривал, находясь в кабинете. А она как бы наполовину вышла в коридор. Сама понимаешь, что всем сразу стало интересно, что тут случилось. Высунулись из щелей, любопытствуют, слушают. Олень вообще выдвинулся вперед, словно вождь краснокожих. Мерзковато все это выглядело. Но закончилось быстро. Дама, громко топая, удалилась, напоследок хлопнув общей дверью. А я сразу к Мишане пошел. А теперь слушай. Выяснилось вот что. Он сидел себе спокойно, работал. К нему зашла одна наша общая знакомая. Зовут ее Даша. Часто у нас бывает, приносит какие-то там свои сметы, расчеты. Мишка должен все это просмотреть, а потом Даша все это уносит обратно. С ней мы знакомы давно, девчонка она хорошая, спокойная. Ее муж тоже работает на фабрике, только не помню, в каком подразделении. Картина такая: Миша сидит в своем кресле, а Даша пристроилась на краю стола. Попутно они болтают о чем-то постороннем. Мишка весь в бумагах, но разговор поддерживает. Даша сидит все на том же краю стола и ждет, пока он закончит. И тут в кабинет влетает нервная фурия. Простите, это я приукрасил, конечно. На самом деле это была Мишкина девушка, на которой он планирует жениться. Зовут ее Светлана. Так вот, эта Светлана видит рядом со своим мужиком, по ее мнению, шлюху по имени Даша, которая нагло восседает на Мишкином столе. Света делает выводы: Даша — проститутка, а Миша — кобель. Первая волна гнева понеслась в Дашину сторону. Света не пощадила ни фасон ее платья, ни телосложение, ни умственные способности. Даша от крика оглохла, а потом испугалась и, по словам Мишки, даже заплакала. После этого убежала, забыв про документы и оставив Мишаню со Светой наедине. Света, плюнув вслед предполагаемой разлучнице ядом, решила популярно объяснить Мишке его ошибку. И вот тут, Жень, случилось самое интересное. Выяснилось, что она не просто так решила заглянуть к любимому на работу. Ей перед этим позвонили и сообщили женским голосом, что прямо вот в этот момент Мишаня пытается склонить к сексуальной связи некую сотрудницу. Реально хочет ее изнасиловать. И если Света сорвется с места, то, возможно, застукает своего благоверного прямо во время процесса. Конечно, Светка принялась Мишке названивать. Она не дура, она понимала, что подобные звонки может совершать человек с покачнувшейся психикой. Но как быть, если то, что он сообщил, непосредственно касается ее любимого человека? Как проверить? Верить в это или нет? Света решает убедиться воочию. Они с Мишкой живут в ее квартире недалеко от фабрики. Через двадцать минут она, наспех одетая, врывается к нему в кабинет. А дальше ты знаешь.
