— В пятницу, после работы, Олег Петрович. Не передумайте.
— И не надейтесь.
Он смотрел на меня с такой улыбкой, с которой смотрят на человека и уже рисуют в голове красочные картины совместного интимного времяпровождения. Правда, я с трудом могла представить себе это наяву.
Вернувшись к своему столу, я сгребла с него папку с отчетами и пошла к двери. И услышала, как что-то позади меня упало на пол.
Машинально прижав бумаги к груди, я оглянулась и обнаружила лежащую под стулом плитку шоколада. Она была обвязана серебряной упаковочной лентой, на одном конце которой болталась маленькая открытка. Шоколадка явно предназначалась мне.
— «Добро пожаловать», — вслух прочитала я надпись и удивленно посмотрела на Олега Петровича. — Это мне?
— Вам, — подтвердил он.
— От кого?
— От меня. Не знаю, как вы сразу не заметили, — пожал он плечами.
— Не заметила, — призналась я. — Не заметила и поставила сверху сумку. Мысли уже только о работе. Сами видите эту тонну макулатуры. Извините.
Олень на секунду прикрыл глаза.
— Не страшно, Евгения. Главное, что вы увидели это раньше Алины, иначе от моего сюрприза ничего не осталось бы.
Улыбка, которая, казалось, приросла к его лицу, краше его не делала. Она пугала. Наверное, он так и ходит по улице, словно вечно счастлив, и пугает окружающих своим жизнерадостным видом.
Ситуация сложилась неловкая.
— Спасибо, мне очень приятно, Олег Петрович. Загляну к Андрею Максимовичу, — сказала я извиняющимся тоном. — Не говорите пока ничего другим про вечер пятницы. Сама обрадую.
— Другим? — опешил он. — Я думал, что вы позвали только меня.
— Всех. Я приглашаю всех.
Боже, с каким же облегчением я вышла из кабинета.
На мой стук в дверь Андрюха откликнулся сразу.
— С Олегом Петровичем творится что-то странное, — с порога заявила я. — Он всегда так беззастенчиво нарезает круги вокруг женщин?
— Прикрой дверь, — устало попросил Андрей. — Хорошо, что ты пришла сама.
Я тут же исполнила его просьбу. Блин, рабочий день только что начался. Что еще могло произойти?
— Что случилось? — только и успела спросить я.
— Был только что у генерального, — произнес Савостин. — Сам вызвал. Заявил мне, что хочет избавиться от Мишки. Сказал прямым текстом. А на его место поставить пока что меня.
— Ты же этого не исключал? — осторожно спросила я. — Ты этого боялся, но знал, что так и будет.
— Не успел подготовиться.
Новости были паршивыми, иначе не скажешь. Я присела на стул.
— А причину увольнения Малахова генеральный назвал?
— Он сказал, что такие работнички ему не нужны.
— Какие это «такие»?
— Алкаши, прогульщики, дилетанты.
Все это напоминало сцену из фильма, снятого плохим режиссером по плохому сценарию, когда во все происходящее на экране верится с трудом.
— Не поняла, он хочет убрать Малахова без его ведома? Не предупредив?
— Именно так. Увольняет человека, который об этом даже не знает. Человека, который ни в чем не виноват.
— Не имеет законного права, — сказала я. — Для таких действий нужны веские причины. Они отсутствуют. Миша исправно тянул свою лямку, ты же сам говорил.
— Но сейчас его нет, — криво улыбнулся он. — Он просто не вышел на работу. Ты понимаешь, как все это выглядит?
Савостин посмотрел на меня так злобно, словно это я предложила начальству избавиться от Малахова.
— Кто-то исправно стучит начальству на Малахова, — произнес Андрей. — Тот, кому безоговорочно верят. Вот что самое страшное.
Мое решительное настроение моментально улетучилось. На смену ему пришло сильное беспокойство. Не хотелось мне говорить об этом Андрею, но я не представляла, что можно сделать.
— Бред какой-то… — растерянно проронила я.
— Это ты генеральному в лицо скажи, — сквозь зубы произнес он. — Кстати, Женя. Вот об этом я тебе и говорил. Началось. Вот так мы и жили с Мишкой почти весь последний год. Как на бомбе.
— Надо было увольняться раньше, Андрей. Если все так сложно, то почему не ушли? Зачем терпели?
— Потому что Мишаня у нас страдает ядерной честностью. Он валенок и терпила.
Я вспоминала Мишины слова. О сплетнях, которые кто-то упорно подогревал. О жалобах, оснований для которых не было.
— Ладно, — подумав, сказала я. — И что ты будешь делать?
Андрей вышел из-за стола, подошел к окну и сел на подоконник.
— Уже сделал, — заявил он. — Уговорил отложить его увольнение.
— А в полицию они не хотят обратиться? У них сотрудник пропал! — возмутилась я.
— Не хотят, — ответил Андрей. — Говорят, не обязаны его искать.
— Вот что, Андрей, — сказала я. — По-моему, ты прекрасно знаешь, где находится Малахов. И самое время ему объявиться. Тебе так не кажется?
— Если бы мог — появился бы, — с трудом выдавил из себя Андрей. — Все, закрыли тему. Его нет, и точка.
Стало понятно, что больше о Михаиле он говорить не будет.
— И на какой срок отложено его увольнение? — спросила я.
— Я уговорил повременить до конца недели.
Я смотрела на него и не понимала. Рабочая неделя равняется пяти дням. Осталось четыре дня. И за этот срок я должна разобраться во всем, найти Мишу, вычислить того, кто ему вредил, отыскать причины такой сильной ненависти, скрутить подонка, воззвать к его совести, а после всего уговорить руководство реабилитировать честное имя Малахова и заодно отомстить за поруганную честь этих двух дружбанов?
— Зря я все это затеял, — пробормотал Андрей. — Зря притащил тебя. Все зря. Нервы не выдерживают. Надо валить. Достало.
Я сгребла со стола отчеты.
— В «То Место» идем сегодня, — решила я. — В пятницу может быть поздно.
* * *
Подойдя к своему столу, я попросила минутку внимания. Благо все уже были на своих местах.
— Как насчет того, чтобы после работы заглянуть в «То Место»?
Алина вскинула голову:
— Шутишь, что ли? Ничего себе утро вторника. Я еще от понедельника не отошла.
Отталкиваясь от пола ногам, из-за своего стола выкатился на кресле курьер Ваня и вскинул руку.
— По какому поводу планируется застолье?
— Хочу отметить свой выход на работу, — объяснила я. — Хотела в пятницу, но изменились обстоятельства.
— Почему бы и нет? Я в теме, — сказал Ваня и вернулся к своему столу.
